Москвинская железная дорога

Михаил Гусаков 13.03.2024

Москвинская железная дорога

Эту историю я знаю с детства, слышал её от многих людей, не только от родителей, но и от актеров послевоенных поколений.

Было это всё до войны. Московский МХАТ в зените славы. Все знали первую и вторую труппы, которые прославились на весь мир. Собственно, это и были непосредственные ученики Константина Сергеевича Станиславского. Именно им он и привил свою знаменитую теорию «работы актёра над собой». У нас дома эта книга стояла на видном месте, отец частенько, глядя на неё, говаривал:

- Какая, в сущности, глупость – эта теория. Вот мой отец играл, как чувствовал, и ничего подобного не делал, и всё получалось неплохо.

Впрочем, я не об этом.

Одним из главных исполнителей и воплотителей этой теории Станиславского в жизнь был актёр с большой буквы Иван Михайлович Москвин, конечно, были и другие: брат его Тарханов, Тарасова, Качалов и т.д. Это были тузы. Первая труппа. Но вот после булгаковского спектакля «Дни Турбиных» на первый план вышло второе поколение: Хмелев, Ершов, Ливанов, Прудкин, и др.

У них были трудные дни, и выматывались они напрочь. Спектакли, чтецкие программы, встречи с коллективами фабрик и заводов и т.д. А когда отдыхать? Но и отдыху было время тоже. Вот об одном знаменитом «отдыхе актёров МХАТа» эта история, которую я и хочу рассказать.

Москвин был с труппой на гастролях в Германии, если мне не изменяет память, это было в середине 20-х годов прошлого века. Это была триумфальная поездка МХАТа. И вот однажды Москвин с друзьями, вечером, после спектакля, пошел гулять по улицам Берлина. Витрины магазинов были почти пусты, послевоенное время в Германии было трагическим и страшным. Кризис. Страна лежала как труп собаки в грязи. Ходили, дышали дымным воздухом, топили дровами, и вот на одной из витрин Унтер ден Линден в неярком свете лампы Москвин увидел детскую игрушечную железную дорогу с маленькими паровозиком и вагончиками, они сиротливо стояли в огромной витрине. Не выдержал великий актёр, расплакался навзрыд, бедное подмосковное детство подкатило к горлу, вспомнил, как шлёпал босыми ногами по плесу, вспомнил, как дразнили бурлаков и кричали им вслед страшную дразнилку тех времён - «сивый мерин». Дело в том, что у него никогда не было в доме игрушек. И ещё - с детства он не мог забыть тоскливый и протяжный звук горящего огнями и мчащегося на всех парах проходящего поезда…

Его долго успокаивали, никто не понимал, в чём дело. И тут Качалов спросил, просто и задушевно:

- Ваня, скажи, что с тобой? Не бойся, скажи, я пойму…

Пауза затянулась. Москвин достал платок, тихо вздрогнул ещё раз, обтер лицо платком, как ни в чём не бывало, повернулся к друзьям и совершенно весёлым голосом сказал:

- А что, ребятки, может, купим эту дорогу?

Он был великий актёр. Великий. Все растрогались от неожиданности, постучали в дверь продавца, долго объясняли, в чём дело заспанному владельцу, сговорились и в складчину купили дорогую игрушку. Оставили визитку, куда доставить. Ох, эти русские, вечно у них всё не так, как у людей.

Ну, вот и Москва. Зима. Сезон в разгаре. Спектакль за спектаклем. Времени совершенно нет. А тут в гримёрку зашёл Василий Качалов к Москвину:

- А что, Ваня, как твоя железная дорога?

- Ух, Вась, я про неё и забыл, как приехали, так сам как паровоз - из тупика в тупик. Заездили. Слушай, а это идея.

- Что за идея?

- Потом, после спектакля.

Через несколько дней Москвин, в полном параде, входит в курилку театра и объявляет:

- Дорогие товарищи, я вам объявляю, что сегодня начинает работать «Москвинская железная дорога» – вечером, после спектакля, прошу всех присутствующих ко мне в гости на открытие.

Так начался великий и неповторимый путь этого удивительного аттракциона для актёров московского театра МХТ. Дело в том, что Москвин был в то время женат на знаменитой актрисе Алле Константиновне Тарасовой, любимой актрисе Сталина. Квартиры их были на одной площадке, только выходили в разные стороны. Вот и решил Москвин соединить две квартиры «в игре». Театральные макетчики быстро сделали огромные столы, составили их вместе и на них разложили по центру немецкую заводную игрушку, со станциями и полустанками по любимому маршруту всей актерской братии: Москва - Симферополь. Дорога в Крым. Соответственно, на каждой станции были сделаны макетики вокзалов: Тулы, Курска, Орла, Лозовой, Харькова, Запорожья, Перекопа, Джанкоя и Симферополя. Я точно не помню, сколько станций, и это не так важно.

Суть дела в том, что все присутствующие садятся за стол, на столе - еда, вино, коньяк и водка, этого товару стоит много – пей, не хочу. Но условие такое: пить только когда поезд прибывает на станцию, а поезд проходит этот путь минут за 10-15, ну сколько нужно детской игрушке, чтобы проехать по всем столам, стоящим в двух квартирах? Вот и выходит - чем больше станций, тем больше тостов. А их надо произносить, готовить, импровизировать. Надо сказать, что это они умели делать первоклассно.

И вот наступил вечер. Народу набилось - тьма. Москвин раздал заранее приготовленные художником театра пригласительные билеты или, как их называли, «поездные билеты». Билеты были с номерами мест, в купейных, люксовых и плацкартных вагонах. Соответственно расстановке вагонов была и посадка по комнатам. В первой комнате сидели едущие в люксе, в следующей – купейные, а дальше - в плацкартных вагонах. Соответственно были расставлены закуска и питьё. В первых еда была побогаче: балык, коньяк, шато-лафит и т.д., в дальних попроще, с водочкой и огурчиками. Правила игры долго отрабатывались по мере того, как игра становилась регулярной. Играли раз в неделю. Смысл игры сводился к простой формуле: выигрывает тот, кто доедет до конца избранного на сегодня маршрута. После он из вагона низшего класса перебирался в вагон подороже.

Но вот путь торжественно был открыт тостом Ивана Михайловича Москвина, который кратко сообщил, как родилась эта идея - собрать всех за столом, не в простой праздник, а в «праздник души», праздник детской радости, праздник отдыха. Тост начинался со слов чествования товарища Сталина и пожелания долгих лет жизни вождю. Все знали правила игры и знали, что завтра об этом будет трепаться вся Москва, и будут знать люди в «большом доме» на Лубяных складах, проще Лубянке.

Итак, поезд пошёл по маршруту Москва – Симферополь.

Первый тост - за Тулу, кто его произносил – не помню. Важно главное. Тост за «оружие, которое ковала Тула».

Второй тост - за Курск, за «яблоки, за луга и поля и т.д.».

Третий - за Орёл, и пошло, и поехало.

Подъезжая к Лозовой, уже начинались проблемы: некоторых товарищей, которые думали, что это просто забава, и они смогут выдержать, начинало «трясти», валились под стол и их вообще выводили из дома. «Нестойких» выводили под белые рученьки и спать не давали. «Спальных мест» не было. Были только «сидячие» – боевые. Для этого специально дежурили из обслуживающего персонала театра. Им платили едой со стола. Поэтому они были заинтересованы, чтобы «нетрезвых» быстро выводить из игры. Тот, кто доехал до Харькова, был почти героем, но самыми стойкими были Борис Ливанов и Масальский. Эти доехали до Джанкоя.

На следующий день вся Москва обсуждала игру. Народ валом пошёл в театр, после игры билеты были распроданы до конца сезона. Всем хотелось видеть участников такой выдающейся игры на сцене.

На следующей игре всё пошло как по маслу: те, кто опозорился накануне, хотели реванша, они решили, что могут пропустить первые тосты, но не тут-то было - прислуга наливала, как положено, под риску, и пить надо было обязательно. Могли налить замечательного крымского портвейна и после него простой водочки, через два тоста у человека случался «карамболь». Он вываливался из-за стола, и его уносили «с поля боя».

И вот в самый разгар «путешествия» в квартире раздался телефонный звонок. Говорил человек с резким кавказским акцентом, он просил подозвать к аппарату хозяина дома.

- А что, Иван Михайлович, как ваше замечательное путешествие? Вы какую станцию проехали?

- Мы, товарищ Сталин, только что проехали Харьков…

- Ах. Вы значит в солнечной Украине? Ха-ра-шо, я приветствую Вас. Передайте всем участникам путешествия, что я желаю им приятного пути. А, кстати, как насчёт нового путешествия? Не хотели бы вы проехать на Кавказ, ну, скажем, в солнечный Тбилиси?

- Непременно, товарищ Сталин, в следующий четверг обязательно поедем в Тбилиси.

- Ха-ра-шо, только учтите: там на три станции будет дольше! До свидания, счастливого пути.

- До свидания, товарищ Сталин.

Он вернулся весь в слезах к столу, вокруг стояло гробовое молчание, все были напряжены до предела. Москвин поправил на носу пенсне и изменившимся и совершенно уверенным голосом передал всю беседу с вождем. Комнаты взорвались аплодисментами. Все вскочили с мест и принялись наперебой славить вождя. Так продолжалось минут пять-шесть. Потом Москвин мановением руки с платком объявил продолжение путешествия. Поезд шел на юг, в тёплый и такой любимый Крым. Как хотелось к морю, но до него ещё надо было доехать.

Слава об игре гремела несколько лет. Как она сошла в небытие – не помню, впрочем, это уже неважно.

Москвинская железная дорога

Задать вопрос

Спасибо!