- Главная
- Разделы журнала
- Общество
- Медведица, Собака-царь или русский фольклор в записях иностранцев
Медведица, Собака-царь или русский фольклор в записях иностранцев
Александра Шапиро 29.05.2024
Александра Шапиро 29.05.2024
Медведица, Собака-царь
или
русский фольклор в записях иностранцев
Расскажу две истории. Одна – о русской сказке-небылице, которую впервые записали в Риме, в эпоху знаменитого Ренессанса. Другая – о песне, сохранившейся только благодаря записи иностранцем в России XVII века.
Небылица о поселянине и медведице
Интересно, как записанная в 1525 году сказка-небылица вплелась в канву мировой истории. Поэтому прежде текста самой сказки изложу биографии участников её записи.
Первым действующим лицом будет Дмитрий Герасимов – толмач, переводчик, книжник. Точно неизвестно, где и когда он родился: около 1465 года, предположительно на Новгородской земле. Также не установлены дата и место его кончины: после 1535 или после 1536 года, где-то в Москве. По свидетельству современников, «первое своё образование (то есть знание языков) он получил ещё в юных летах в Ливонии (Ливонией ещё германские рыцари-крестоносцы назвали земли племен ливов, что находились на территории современных Латвии и Эстонии), обладал «правильным и гибким умом». Известным же Дмитрия Герасимова сделали его переводы с латыни и немецкого европейских богословских и светских трудов; сотрудничество с прославленным Максимом Греком – вместе они переложили с греческого на церковнославянский язык (славянский язык христианского богослужения и книжности) фундаментальные богословские тексты; сопровождение в качестве толмача и дипломата посольств Московского княжества в Пруссию, Швецию, Данию, Норвегию, к знаменитому императору Священной Римской империи Максимилиану I. И скорее всего, именно Герасимов перевёл на церковнославянский труд Максимилиана Трансильвана, в котором секретарь императора Священной Римской империи Карла V рассказывал своему господину о кругосветной экспедиции Фернана Магеллана.
Второе действующее лицо – учёный-гуманист, епископ Паоло Джовио. Он родился в 1483 году в Ломбардии, в городе Комо, поэтому на Руси его называли Павел Иовий Новокомский. Он учился в университетах Павии и Падуи, в римской Академии; область его знаний была велика: философия, история, филология, география, литература, медицина. Во время службы при блестящих флорентийском и римском дворах династии Медичи Джовио встречается с известными деятелями эпохи Возрождения, служба же при дворе римских пап делает его свидетелем многих событий европейской политической и социальной истории. В 1528 году папа Климент VII доверил Джовио епископскую кафедру в городе Ночера-Инферьоре, и новый епископ Ночерский передал в местную церковь картину Рафаэля, которую художник написал по его заказу ещё в Риме. Так началась история одной из знаменитых рафаэлевских мадонн – «мадонны Альба». Как коллекционер он прославился так называемой «серией Джовио» – собранием 484 портретов (многие были написаны с натуры) литераторов, правителей, государственных деятелей и других известных персон. Копии со всех портретов, сделанные для Козимо I Медичи, ныне выставлены в постоянной экспозиции галереи Уфицци. Именно Джовио подал Джорджо Вазари идею написать «Жизнеописание наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» – фундаментальный труд о художниках итальянского Возрождения. Благодаря Джовио-историку мы много знаем о современных ему военных конфликтах между Францией, Испанией и Священной Римской империи (с участием Англии, Шотландии, Венеции, Папской области и итальянских городов-государств), а также Османской империи за обладание итальянскими территориями и гегемонию в Западной Европе и Средиземноморье. Скончался Паоло Джовио в 1552 году; по приказу герцога Козимо I Медичи его похоронили во флорентийской базилике Сан-Лоренцо, многие годы служившей домовой церковью династии.
В апреле 1525 года великий князь Василий III (отец царя Ивана IV Грозного) направил в Рим, к папе Клименту VII, посольство, возглавляемое Дмитрием Герасимовым, которому тогда было, по свидетельству современника, около шестидесяти лет. Его дипломатический статус предписывал передать грамоту или устное сообщение, не вступая в переговоры. Папа, как гласит источник, «приказал отвести Димитрию покои в великолепнейшей части Ватиканского дворца. «Отдохнув несколько дней и смыв с себя грязь, накопившуюся от продолжительного и трудного пути, Димитрий в великолепной национальной одежде представлен был папе... и преподнёс от своего имени и имени царя дары, состоящие из собольих и мехов, и вручил Его Святейшеству от Василия грамоту, предварительно переведенную на латинский язык самим Димитрием». В Италии Дмитрия Герасимова именовали Деметрио Эразмо (Дмитрии? Эразм – латинская транслитерация фамильного прозвища Герасимов; Герасим – славянская версия древнегреческого имени, которое переводится как «уважаемый/чтимый/старший»). В Риме Герасимов прожил с начала сентября до 18-19 ноября 1525 года, общаясь на равных с итальянской интеллектуальной и культурной элитой. Так состоялось его знакомство с Паоло Джовио. После «ежедневных бесед с Димитрием», который отвечал на «докучливые и ласковые расспросы» («докучливый» в данном случае употреблено в контексте неотступной, настойчивой просьбы; «ласковый» – в значении «приветливый, доброжелательный»), Джовио написал книгу, где на латинском языке изложил сведения о географии Московии, «нравах московитов». Книга стала первым подробным описанием загадочной прежде страны, с которым познакомилась Европа; в течение XVI века она была очень популярной и многократно переиздавалась.
Итак, теперь приступим к изложению сказочно-небыличного фольклорного сюжета. Хороший перевод книги Джовио был сделан в 1908 году классиком филологии Александром Иустиновичем Малеиным (1869-1938). Сначала Герасимов познакомил собеседников с русским мёдом. «... Вся страна преисполнена весьма плодовитыми пчёлами, которые изготовляют превосходнейший мёд не в сделанных поселянами ульях, а в самых дуплах деревьев. Отсюда по лесам и весьма густым рощам можно неоднократно видеть превосходные рои висящих на ветвях деревьев пчёл... Часто находят огромное количество сотов, скрытых в деревах, и старый мёд, покинутый пчёлами, так как редкие обитатели отнюдь не исследуют каждого дерева в обширных рощах; таким образом в удивительной толщины древесных пнях находят они иногда превеликие озёра мёду».
Затем «посол Димитрий, отличающийся веселым и остроумным характером», рассказал «при громком смехе всех присутствующих, что в недавнее время один поселянин, живший по соседству с ним, прыгнул сверху для отыскания мёда в очень большое дуплистое дерево, и глубокая медовая пучина засосала его по грудь; два дня он питался одним только мёдом, так как голос мольбы о помощи не мог в этих уединённых лесах достигнуть ушей путников. Напоследок же, когда он отчаялся в спасении, он по удивительной случайности был извлечён и выбрался оттуда благодеянием огромной медведицы, так как этот зверь случайно, подобно человеку, спустился туда поесть мёда. Именно поселянин схватился руками сзади за крестец медведицы, та перепугалась от этой неожиданности, а он заставил её выпрыгнуть как тем, что потянул её, так и тем, что громко закричал».
Интересно, что Герасимов ловко, как хороший рассказчик, ввернул в беседу анекдотический случай. Пошёл ли потом он «в народ» или уже тогда был народной байкой – неизвестно.
Песня «То не сильная туча затучилась»
Песню «То не сильная туча затучилась» в 1618-1620 годах записал в Москве или в Холмогорах/Архангельске учёный-филолог, пастор Ричард Джемс, а посвящена она походу на Русь эпохи Ивана Грозного крымского хана Девлет-Гирея. В мае 1571 года хан уже совершил опустошительный набег на русские земли и сжег Москву. Поэтому летом 1572 года, двинувшись на Москву с огромным войском, он был уверен в победе и заранее разделил русские города – Рязань, Новгород, Владимир, Суздаль, Звенигород – между родственниками и приближенными. Что же, состоявшая между 29 июля и 3 августа 1572 года битва при Молодях почти на двадцать лет отбила у крымцев охоту ходить на Русь. Запись Ричарда Джемса уникальна, потому что песня в устной форме не сохранилась. Исследователи так и не пришли к однозначному выводу: фольклорное ли это произведение или литературное, созданное в торговой или служилой среде Москвы. Возможно, автор хорошо знал и народные поэтические традиции, и русскую историю.
Вот текст песни.
«А не силная туча затучилася,
а не силнии громы грянули:
куде едет собака крымской царь?
А ко силнему царству Московскому:
«А нынечи мы поедем к каменной Москве,
а назад мы поидем, Резань возмём».
А как будут оне у Оки-реки,
а тут оне станут белы шатры роставливать.
«А думайте вы думу с цела ума:
кому у нас сидеть в каменной Москве,
а кому у нас во Володимере,
а кому у нас сидеть в Суздале,
а кому у нас держать Резань Старая,
а кому у нас в Звенигороде,
а кому у нас сидеть в Новегороде?»
Выходить Диви-Мурза сын Уланович:
«А еси государь наш, крымской царь!
А табе, государь, у нас сидеть в каменной Москве,
А сыну твоему в Володимере,
а племнику твоему в Суздале,
а сродичю в Звенигороде,
а боярину конюшему держать Резань Старая,
а меня, государь, пожалуй Новым городом:
у меня лежатъ там свет-добры-дни батюшко,
Диви-Мурза сын Уланович».
Прокличет с небес господен глас:«И
но еси, собака, крымской царь!
То ли тобе царство не сведомо?
А ещё есть на Москве Семьдесят апостолов
опришенно (кроме) Трёх святителей, ещё есть на Москве православной царь!»
Побежал еси, собака, крымской царь,
не путем еси, не дорогою,
не по знамени, не по чёрному!» (у исследователей песни есть версия, что строку эту следует понимать как «побежали нестройно, не в рядах, под их чёрным знаменем»).
А ожила песня в исполнении лишь в XX веке. В 1936 году Михаил Афанасьевич Булгаков завершил пьесу «Иван Васильевич». Однако после генеральной репетиции в Театре сатиры пьесу запретили, и опубликована она была лишь в 1965 году. Приведу один фрагмент.
Милославский. Милые! Да он нарезался! Да ведь как быстро, как ловко! Надо спасать положение. (Гуслярам.) Да что вы, граждане, молчите? Гряньте нам что-нибудь.
Гусляры (поют). А не сильная туча затучилася. А не сильные громы грянули... Куда едет собака крымский царь...
Бунша. Какая это собака? Не позволю про царя такие песни петь! Он хоть и крымский, но не собака! (Дьяку.) Ты каких это музыкантов привёл? Распустились здесь без меня!
В 1972 году Леонид Иович Гайдай и Владлен Ефимович Бахнов написали по мотивам пьесы киносценарий, изменив реалии булгаковских 1930-е годов на более понятный зрителю контекст 1970-х. Приведенная выше сцена в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» (1973 год), звучала так:
Милославский. Да ты, Ваше благородие, нарезался! Что же вы, маэстры, молчите? Ну-ка, гряньте нам что-нибудь!
Хор (поет). То не сильная туча затучилась. Туча! То не сильные громы грянули. Громы! Куда едет собака крымский царь? Собака!
Бунша. Какая это собака? Не позволю про царя такие песни петь! Распустились здесь без меня! Что за репертуар у вас? Надо что-то массовое петь, современное. (Говорят, здесь вырезали «Соберите завтра творческую интеллигенцию. Я вами займусь»).
«Исторический» интерьер царской трапезной палаты был выстроен в павильоне «Мосфильма», музыку написал Александр Сергеевич Зацепин, а вот слова песни взяты Булгаковым из источника XVII века. Надо сказать, что пьеса «Иван Васильевич» была богата на цитаты из древнерусской литературы.
Кстати, о гуслярах, которые должны были исполнять песню в булгаковской пьесе. В составленном Ричардом Джемсом словаре записано определение: «Гусли – род русской арфы».
