- Главная
- Разделы журнала
- Персоны
- Атаман, попытавшийся оседлать стихию
Атаман, попытавшийся оседлать стихию
Виктор Добров 15.06.2019
Виктор Добров 15.06.2019
Атаман, попытавшийся оседлать стихию
Жизнь этого человека, досконально, казалось бы, изученная и многократно описанная, на самом деле имеет много неточностей, белых пятен, загадок. Отчасти виновен в этом он сам, внося путаницу в рассказы о своей биографии и на протяжении всей жизни распространяя о себе легенды, слухи, небылицы, отчасти пресса, создавшая образ этакого благородного разбойника и в самых восторженных выражениях описывавшая в своё время деятельность человека, которого называли Атаманом Ада и Бессарабским Робин Гудом. Сам же он, обожавший эффектность и театральность, благосклонно воспринимал эти прозвища, но во время своих налётов лично предпочитал сообщать о себе громко и устрашающе: «Я - Котовский!».
Гроза криминальной столицы Российской империи стал впоследствии кавалером трёх орденов Боевого Красного Знамени, обладателем почётного революционного оружия - инкрустированной кавалерийской шашки, был назван «Лучшим красным командиром» (его подразделения не проиграли ни одного сражения), а после смерти был забальзамирован и похоронен в мавзолее, третьем мавзолее, функционировавшем в Советском Союзе, наряду с мавзолеями Н. И. Пирогова и В. И. Ленина.
*****
Образ Григория Ивановича Котовского, созданный режиссёрами и писателями, рисует человека высокого роста, богатырского телосложения, с короткими усами и обритой налысо головой. Кстати, фраза «Стриги под Котовского» из советского художественного фильма «Котовский» 1942 года на долгое время стала крылатой и пользовалась популярностью у любителей стрижки под ноль. Сам же образ...
Рост в 174 сантиметра высоким можно назвать с некоторой натяжкой, скорее - выше среднего, лысеть же Котовский начал на каторге, а брить голову стал только в годы Гражданской войны, руководствуясь соображениями гигиены и набиравшей силу моды - такой стиль тогда был весьма популярен, в особенности в военной среде. Сложения он был скорее плотного, чем атлетического, несколько сутуловат, но действительно обладал большой физической силой. Однако сильным он был не от природы, а, напротив: от рождения «был слабым мальчиком, нервным и впечатлительным. Страдая детскими страхами, часто ночью, сорвавшись с постели, бежал к матери, бледный и перепуганный, и ложился с ней. Пяти лет упал с крыши и с тех пор стал заикой. В ранних годах потерял мать…» Но позже, учась в реальном, а потом в сельскохозяйственном училище, Григорий серьёзно занялся тяжёлой атлетикой, борьбой, стал практиковать волевую гимнастику, и всё это из-за насмешек над его заиканием. Впрочем, насмешники быстро оставили нападки, получив жёсткий, а подчас и жестокий отпор, а Котовский, ощутив силу, стал претендовать на место лидера, подчиняя однокашников своей воле, и... ему это понравилось.
Вольготная жизнь в Кишинёве ударила Григорию в голову. Он хулиганил, прогуливал занятия и в результате был исключён из училища. Тогда его крёстный Манук-Бей устраивает его в Кокорозенское сельскохозяйственное училище и оплачивает учёбу, пообещав крестнику учёбу в Германии на Высших сельскохозяйственных курсах. Котовский взялся за учёбу и успешно окончил училище, оставалось только пройти преддипломную практику. Эта практика положила начало легендам о пути Котовского в революцию.
Из одного имения практикант был изгнан уже через два месяца за обольщение жены помещика, из другого его выгнали за похищение 200 рублей хозяйских денег, в третьем - вновь растрата хозяйских 77 рублей.
По словам самого Котовского, помещичьи слуги его жестоко избили и выбросили связанного в февральскую степь. На самом же деле помещик подал на бежавшего с деньгами Котовского в суд, но беглеца не могли найти полгода. А Котовский, тем временем, пытаясь получить работу, подделывает рекомендательные письма и на четыре месяца попадает в тюрьму за подлог и мошенничество. Через несколько лет он таки попал под арест по делу о той самой растрате денег и получил за него срок.
В тот период и родилась красивая легенда о Котовском и молодой жене богатого помещика князя Кантокузино, у которого он был «практикантом по сельскому хозяйству». Князь, узнав, что его жена «увлеклась молодым практикантом», замахнулся на Котовского плёткой. За это Григорий «решает отомстить той среде, в которой вырос, и сжигает имение князя». На самом деле Григорий работал в это время лесным объездчиком в селе Молешты у помещика Авербуха, а в дальнейшем - рабочим на пивоваренном заводе Раппа.
Попав в конце 1903 года на два месяца в тюрьму по уголовному делу, Котовский активно врастает в уголовный мир, став одним из его лидеров. Он в составе эсеровских террористических групп принимает участие в налётах, позже сам возглавляет одну из таких групп. Его арестовали в 1905 году за уклонение от призыва, даже не догадываясь об участии его в налётах и грабежах, и несмотря на судимости, отправили в армию, в 19-й Костромской пехотный полк, откуда Котовский дезертировал, не желая попадать на Русско-японскую войну.
В тот непростой для империи период он, промышлявший мелкими налётами, понял, что самые тяжкие преступления можно назвать «делом революции», если правильно их подать. И вспоминая об этом периоде, он писал: «... Я с первого момента моей сознательной жизни, не имея тогда ещё никакого понятия о большевиках, меньшевиках и вообще революционерах, был стихийным коммунистом...»
Так в августе 1905 года Котовский сколотил отряд, в который входило около 10 боевиков, и назвал себя анархистом-коммунистом, а через полгода отряд насчитывал 18 хорошо вооружённых человек, действовавших верхом. Только в декабре 1905 года котовцы провели 12 нападений на купцов, царских чиновников, помещиков, а с 1 января по 16 февраля было совершено 28 ограблений. Случалось, что за один день ограблению подвергались три квартиры или четыре экипажа.
Справедливости ради следует отметить, что в этой череде налётов были нападение на полицейский конвой и освобождение двадцати крестьян, арестованных за аграрные беспорядки (оставил записку: «Освободил арестованных Григорий Котовский»), нападение на исправника, который вёз 30 винтовок, бой 6 января с тридцатью стражниками в Оргиевском лесу. Известен случай, когда Котовский получил деньги для погорельцев-крестьян (сгорела целая деревня) от ростовщика. Но все эти действия вовсе не означали, что он всё награбленное раздавал бедным, как впоследствии любил рассказывать. Напротив, выдавая себя за помещика, коммерсанта, представителя фирмы, управляющего, машиниста, представителя по заготовке продуктов для армии, Котовский любил посещать рестораны, театры, скачки, вести «светский» образ жизни, ухаживать за красивыми женщинами, а всё это требовало немалых средств.
В феврале 1906 года Котовского арестовали. Суд над ним, состоявшийся в апреле 1907 года, поразил многих относительно мягким приговором - десять лет каторги: тогда и за более мелкие преступления казнили. Защитники Котовского убеждали суд в том, что часть награбленного Котовский раздавал бедным, но доказать этого не могли. Сам Котовский на суде заявлял, что занимался не грабежами, а «борьбой за права бедных» и «борьбой против тирании». Высшие судебные инстанции были не согласны с мягким приговором и провели повторное рассмотрение дела. Следствие выявило, что банду Котовского «прикрывали» полицейские чины, а один из полицейских даже сбывал награбленное котовцами. Через семь месяцев, при повторном рассмотрении дела, Котовский получил двенадцать лет каторги.
Он бежал оттуда в 1913 году, пройдя по заснеженной тайге более 70 километров, и осенью 1913 года вернулся в Бессарабию. И вновь банда, вновь налёты и грабежи в Бессарабии, в Кишинёве, Тирасполе, Бендерах, Балте, в Одессе...
Он становится героем «жёлтой» прессы, его называют «бессарабским Зелем-ханом», «новым Пугачёвым или Карлом Моором», «бандитом-романтиком». Газета «Одесская почта» помещает статью под названием «Легендарный разбойник», а в «Одесских новостях» написали: «Чем дальше, тем больше выясняется своеобразная личность этого человека. Приходится признать, что название «легендарный» им вполне заслужено. Котовский как бы бравировал своей беззаветной удалью, своей изумительной неустрашимостью... Живя по подложному паспорту, он спокойно разгуливал по улицам Кишинёва, просиживал часами на веранде местного кафе «Робин», занимал номер в самой фешенебельной местной гостинице».
Котовский во время налётов никогда не надевал маску, в отличие от своих подручных, поэтому его вина даже не нуждалась в доказательствах, и только за сообщение о месте его пребывания предлагали награду в 2000 рублей.
В начале июня 1916 года он попал в засаду и раненный двумя пулями в грудь был схвачен и закован в ручные и ножные кандалы.
Зная, что ему неминуемо грозит казнь, Котовский полностью раскаялся в «исповеди» на суде. В своё оправдание он заявил, что часть захваченных денег он отдавал бедным и в Красный Крест, на помощь раненым на войне. Однако никаких доказательств этих благородных деяний не предъявил...
В середине октября 1916 года он был приговорён к повешенью Одесским военно-окружным судом. Во время Первой мировой войны все смертные приговоры утверждал командующий юго-западным фронтом генерал Брусилов. Котовский написал прошение о помиловании, однако адресовал его не генералу, а его жене, Надежде Брусиловой-Желиховской, которая занималась благотворительностью и опекала заключённых. Это письмо спасло ему жизнь. По настоянию жены генерал Брусилов сначала просил губернатора и прокурора отложить казнь, а впоследствии своим приказом заменил казнь пожизненной каторгой. Позже, встретившись с мадам Брусиловой, Котовский поблагодарил её за спасение своей жизни и заявил, что теперь «будет жить для других».
С таким жизненным багажом и обещанием Григорий Котовский встретил Февральскую революцию 1917 года.
*****
Его освободили личным распоряжением главы Временного правительства Александра Керенского в мае 1917 года, и он всячески выказывал ему своё расположение и поддержку. При этом из своего освобождения Котовский сотворил настоящее шоу, явившись в оперный театр Одессы, где давали «Кармен», и вызвал бешеные овации, произнеся пламенную революционную речь. Он тут же устроил аукцион по продаже своих кандалов. В аукционе победил адвокат Гомберг, который приобрёл «реликвию» за 3100 рублей и передал её как дар музею театра. Ручные кандалы приобрёл хозяин «Кафе Фанкони» за 75 рублей, и они несколько месяцев служили рекламой кафе, красуясь на витрине. 783 рубля, из вырученных за кандалы, Котовский передал в фонд помощи заключённым Одесской тюрьмы.
В мае 1917 года Котовский был условно освобождён и направлен в армию на Румынский фронт добровольцем-вольноопределяющимся 136-го Таганрогского пехотного полка 34-й дивизии, по другим данным - лейб-гвардии уланского полка. В конце 1917 года отряд, в котором служил Котовский, передаётся в состав Заамурского полка. В реальных боевых действиях Котовскому так и не пришлось участвовать, но, по некоторым биографическим данным, в октябре 1917 года указом Временного правительства Котовский был произведён в прапорщики и награждён Георгиевским крестом за храбрость в бою. В действительности же произведён он был только в унтер-офицеры!
А после Октябрьской революции Котовский вдруг «вспомнил» о том, что он анархист-коммунист и примкнул к левым эсерам...
Есть в спорте такое понятие, как «оседлать волну» или «оседлать лавину», вполне применимое и к жизненным ситуациям. Иными словами - слиться со стихией, стать её частью и уже вместе с ней... Революция, как явление, вполне сопоставима со стихией и единение с ней, означало пребывание в стане победителей, а Котовский прекрасно понимал, что у него есть шанс сделать великолепную карьеру. Как бы он не рассказывал о своём революционном прошлом, руководство советского государства прекрасно было осведомлено о его уголовном прошлом, но... Но в том-то и дело, что тем же руководством уголовники, в отличие от, например, дворянства, были объявлены «социально близким элементом». Тем более, что сами большевики для наполнения революционной кассы не гнушались теми же ограблениями, называя их экспроприациями. В общем, на том этапе такие личности, как Григорий Котовский или Нестор Махно, были ей необходимы и весьма полезны.
Период Гражданской войны в жизни Котовского был чрезвычайно насыщенным и богатым на события, но вот её начальный период - сплошные белые пятна. Правда, сам он утверждал, что с апреля 1918-го «работал» в одесском подполье большевиков, но доказательств тому не было, и позже Котовскому отказали в восстановлении его партийного стажа с 1917 или с 1918 года. Партийная комиссия, которая собралась в 1924 году, сделала вывод, что сотрудничество Котовского с партией началось только с весны 1919 года. А в коммунистическую партию он был принят в апреле 1920 года, числясь с апреля 1919 года сочувствующим большевикам. Жена Котовского вспоминала, что «... ни большевиком, ни тем более коммунистом он никогда не был».
И вот именно с 1919 года карьера Григория Ивановича пошла в гору.
19 апреля 1919 года Котовский получает от Одесского комиссариата назначение на пост главы военного комиссариата в Овидиополе.
В июле 1919 года назначен командиром 2-й бригады 45-й стрелковой дивизии. Бригада была создана на основе сформированного в Приднестровье Приднестровского полка. После захвата Украины войсками Деникина бригада Котовского в составе Южной группы войск 12-й армии совершает героический поход по тылам противника и выходит на территорию Советской России.
В ноябре 1919 года критическая обстановка сложилась на подступах к Петрограду. Белогвардейские войска генерала Юденича подошли вплотную к городу. Конную группу Котовского, вместе с другими частями Южного фронта, отправляют против Юденича, но когда они прибывают под Петроград, выясняется, что белогвардейцы уже разгромлены.
С января 1920 года командовал кавалерийской бригадой 45-й стрелковой дивизии, воюя на Украине и на советско-польском фронте.
С декабря 1920 года Котовский - командир 17-й кавалерийской дивизии Червонного казачества. В 1921 году командовал кавалерийскими частями, в том числе подавляя восстания махновцев, антоновцев и петлюровцев.
В сентябре 1921 года Котовского назначают командиром 9-й кавалерийской дивизии, в октябре 1922 года - командиром 2-го кавалерийского корпуса. Это было очень высокое назначение, и состоялось оно благодаря дружеской поддержке земляка - Михаила Фрунзе. Также предполагалось, что Котовский вскоре станет его заместителем - вторым человеком в армии. Так это или нет, но фактом является то, что Котовский при активной поддержке Фрунзе в конце 1924 года «продавил» решение о создании Молдавской Автономной Советской Республики. Он собственноручно провёл границы этой республики, включив в неё большинство территорий с преобладающим украинским населением (молдаван в молдавской автономии было всего 30-40 %), стал членом ЦИК Советов Молдавской автономии, а также членом ЦИК Советов СССР и УССР.
А 6 августа 1925 года, во время отдыха на своей даче в посёлке Чабанка, на черноморском побережье в 30 километрах от Одессы, Котовский был застрелен начальником охраны Перегоновского сахарного завода и давним его знакомым Мейером Зайдером.
Убийца вскоре сознался в содеянном и в 1926 году был приговорён к 10 годам заключения, но через 2 года был освобождён с формулировкой «За примерное поведение». Через три года он был убит тремя ветеранами дивизии Котовского, которых никто за убийство не осудил и не преследовал.
Комкору были возданы огромные посмертные почести, сопоставимые по размаху с похоронами В. И. Ленина. Тело его было забальзамировано и помещено в мавзолей, изготовленный по типу мавзолея Н. И. Пирогова в Виннице и Ленина в Москве, в городке Бирзула, который был переименован в Котовск.
Причина убийства Григория Ивановича Котовского до сих пор остаётся загадкой, архивы по этому делу засекречены до сих пор. Выдвигались различные версии о романе жены Зайдера с Котовским, о первом в СССР политическом убийстве, за которым последовало убийство Фрунзе...
Домыслов много, и можно лишь предполагать, что является правдой, но если не усложнять и поискать ответ, что называется на поверхности, то возможно ответ найдётся у классика: «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». (Фридрих Шиллер, «Заговор Фиеско в Генуе»).