- Главная
- Разделы журнала
- Исторические факты
- Исторические события ноября: «Во французской стороне, на чужой планете...»
Исторические события ноября: «Во французской стороне, на чужой планете...»
- 26.11.2021
- 26.11.2021
«Во французской стороне, на чужой планете...»
Практика отправлять молодёжь учиться за границу известна с давних времён. Разумеется, послать детей учиться за рубежом мог себе позволить только очень обеспеченный человек, но в итоге хорошо образованный и знакомый с зарубежьем юноша делал уверенную и блестящую карьеру в родной стране, возвеличивая тем самым род. Иногда везло и простым людям, тот же Иван Фёдоров обучался в Краковском университете, но всё же эти случаи были единичными. Однако в какой-то момент подобную практику взяло на вооружение государство...
Уже в XVI веке Русскому царству понадобились обученные на европейский лад чиновники. И в 1602 году молодые дети боярские (дворяне) «Микифорка Олферьев сын Григорьев, Софонко Михайлов сын Кожухов, Казаринко Давыдов и Федька Костомаров» (4 человека) по приказу царя Бориса Фёдоровича Годунова были отправлены в Англию для обучения в английских университетах и колледжах (Кембридж, Оксфорд, Итон, Винчестер). Отправлялись они морем из Архангельска. Помимо Англии, ещё несколько учеников были отправлены в Германию, во Францию и, возможно, в Швецию. По свидетельству очевидца Конрада Буссова, всего было отправлено за границу 18 человек - «учиться языкам иноземным». Да, именно на знание языков, в частности латыни и немецкого, делался, прежде всего, акцент для будущих служащих Посольского приказа.
Всё просто: зависеть на переговорах с иноземцами от переводчика (толмача) означало, ни много, ни мало - отдать инициативу в чужие руки. И хорошо, ежели толмач из своих, а коль иноземный, то и толмачить будет непременно в пользу тех же иноземцев!
С другой стороны, государь приглашал в Москву довольно много иноземцев: инженеров, военных, врачей, с которыми также следовало наладить взаимопонимание. Кроме того, Годунов мечтал открыть в России университет по европейскому образцу, и естественно, преподавателей нужно было выписывать также из заграницы...
Борис Годунов умер в 1605 году, и начались годы Смуты. Естественно, что было не до каких-то там студентов. В общем, вспомнили о них в правление царя Михаила Фёдоровича Романова, и выяснилось, что из 18 человек вернулся на родину только один. Из остальных в результате розысков сумели найти лишь четверых, которые были отправлены в Англию, где они очень неплохо устроились.
Фёдор Костомаров стал королевским секретарём и служил в Ирландии, Назарий Давыдов и Афанасий Кожухов являлись представителями Англии в Индии. А Никифор Алферьев выучился на бакалавра в Оксфорде, поменял веру и стал священником англиканской церкви.
Все попытки правительства Михаила Фёдоровича вернуть этих людей домой натолкнулись на сильное сопротивление английских властей, а Алферьева лично взял под защиту король Англии Яков I Стюарт. В общем, никто из Англии домой возвратиться не пожелал... Позже по подобному поводу довольно метко выразился князь Голицын: «Русским людям служить вместе с польскими нельзя, ради их прелести: одно лето побывают с ними на службе, и у нас на другое лето не останется и половины русских людей».
Следствием явились достаточно жёсткие правила, регламентирующие пребывание русских людей в Европе. В частности, запрещалось там жить на постоянной основе. А приезжих иностранцев старались максимально изолировать от общения с местным населением, что и послужило поводом создания в предместье Москвы Немецкой слободы. Все прибывавшие на Русь иностранцы селились там. Вроде как и обособленно, но... Среди них было много людей служилых, учёных, врачей, мастеров, которые так или иначе соприкасались с русским людом. И хотя до взаимопроникновения культур было ещё далеко, но явный взаимный интерес присутствовал. Подтверждением этому служит сын царя Алексея Михайловича Пётр, много времени проводивший в «Немецкой слободе». Ему суждено было стать императором, войти в историю под прозвищем Великий и, где дипломатией, а где силой оружия, буквально «прорубить окно в Европу».
В 1697-1698 годах царь Пётр предпринимает дипломатическую миссию в Европу, названную позже Великим посольством. Одной из важнейших задач, ставившихся перед посольством, было обучение Петра и его соратников корабельному делу в Голландии, бывшей в то время крупнейшей морской державой. И Пётр лично сам начал работать на верфях Линста Рогге в Заандаме, изучая плотницкое дело. Затем царь работал на верфи Ост-Индской компании плотником у лучшего корабельного мастера Геррита Клааса Пооля, где через три месяца построил своё первое судно - фрегат «Пётр и Павел».
Кстати, соратники Петра работали наравне с царём и постоянно донимали его своими жалобами. Говорят, что лишь царский денщик Алексашка Меншиков не жаловался.
22 ноября 1696 года Пётр I издал указ, по которому комнатным стольникам «сказано в разные государства учиться всяким наукам», и отправил 28 дворян в Италию, а ещё 22 человека отправились в Англию и Голландию. Это были представители знатнейших дворянских родов России - Голицыных, Куракиных, Долгоруких, Шаховских, Волконских, Трубецких и других, многие были далеко не юношами, имели семьи, детей.
Желание учиться проявляли далеко не все, но воле царя противиться не посмели, тем паче что Пётр пригрозил им потерей земель и имущества, а также повелел, что «никто не может возвратиться без свидетельства об оказанных заслугах».
Так, например, будущий дипломат Пётр Толстой в пятидесятилетнем возрасте месяцами находился на кораблях венецианского флота в Адриатическом море и в итоге получил несколько свидетельств, что в совершенстве овладел морским делом и картами морских путей. Параллельно освоил итальянский язык, приступил к изучению математики и поучаствовал в войне венецианцев против турок.
В целом, первый опыт был признан достаточно успешным, и следующая партия учеников, отправленных на учёбу в Европу, насчитывала 254 человека. А к 1710 году образование в Европе для русской аристократии стало чуть ли не обязательным. Оно гарантировало успешную карьеру, следствием которой были богатство, почёт и уважение.
Разумеется, что в Европу отправлялись люди с разными способностями, и не все из них могли постичь науки. Не обходилось и без курьёзов, один из которых лёг в основу пьесы русского советского поэта, драматурга, либреттиста Николая Адуева, которая была в 1972 экранизирована.
Вот эта история.
В числе первых дворянских детей, отправленных постигать морские науки в Европу, был некто Максим Спафариев. В Европе Спафариев вёл праздный образ жизни, а вместо себя на занятия отправлял своего ровесника слугу-калмыка. Слуга неожиданно проявил незаурядные способности и рвение к наукам.
По возвращении в Петербург Спафариев должен был вместе с остальными дворянскими отпрысками пройти экзамен в Навигацкой школе, а слуга в это время должен был подсказывать ему правильные ответы. Экзаменовал молодых людей сам царь Пётр, и от него не укрылась хитрость Спафариева. В итоге экзамен выдержал слуга и получил лично от государя чин мичмана, фамилию Калмыков и дворянство, а Максима Спафариева отправили на корабль простым матросом. Через несколько месяцев родители смогли «вызволить» своё непутёвое чадо.
Ну а Денис Спиридонович Калмыков дослужился до контр-адмирала и получил известность как создатель «генеральных сигналов» (способа передачи информации между кораблями с помощью флагов и вымпелов), изданных в 1742 году, переработав устаревшую систему сигналов.
Прекрасно понимая, что обучать в Европе своих детей имеют возможность немногие, а казны на всех не хватит, Пётр, издал указ: «Послать во все губернии по нескольку человек из школ математических, чтоб учить дворянских детей цифири, геометрии и положить штраф такой, что невольно будет жениться, пока сего выучится». Начиная с 1714 года, священники не имели права обвенчать молодую пару без письменного свидетельства об окончании юношей школы.
Для исполнения петровского указа в 1716 году было открыто двенадцать школ, а спустя пять лет их количество выросло почти в четыре раза. Вообще же предполагалось открыть по две «цифирных школы» в каждой губернии, обучение должно было быть бесплатным. Для солдатских детей предусматривались гарнизонные школы, для подготовки священников - сеть духовных школ.
На этом пути предстояло преодолеть немало трудностей, но начало было положено.
Как писал знаменитый отечественный историк Василий Ключевский:
«Пётр хотел сделать дворянство рассадником европейской военной и морской техники. Скоро оказалось, что технические науки плохо прививались к сословию, что русскому дворянину редко и с великим трудом удавалось стать инженером или капитаном корабля, да и приобретённые познания не всегда находили приложение дома: Меншиков в Саардаме вместе с Петром лазил по реям, учился делать мачты, а в отечестве был самым сухопутным генерал-губернатором. Но пребывание за границей не проходило бесследно: обязательное обучение не давало значительного запаса научных познаний, но всё-таки приучало дворянина к процессу выучки и возбуждало некоторый аппетит к знанию; дворянин всё же обучался чему-нибудь, хотя бы и не тому, за чем его посылали».