- Главная
- Разделы журнала
- Исторические факты
- Московское нижнее Занеглименье в Смутное время
Московское нижнее Занеглименье в Смутное время
Максим Моисеев (Музей Москвы, МПГУ) 28.07.2023
Максим Моисеев (Музей Москвы, МПГУ) 28.07.2023
Московское нижнее Занеглименье в Смутное время
Нынешняя Манежная площадь – излюбленное место прогулок и всевозможных фестивалей – располагается в нижнем течении реки Неглинной. Район нижнего Занеглименья можно схематично представить следующим образом. Южная граница – территория Охотного ряда (ныне – гостиница Москва), восточная - стены Кремля, западная – ул. Моховая, северная – Боровицкий спуск. Находясь в подтопляемой низине, это место заселялось неохотно, что, в принципе, подтверждается и археологическими изысканиями. Однако, начиная с конца XV в., ситуация начинает изменяться, хотя оживлённая жизнь кипела в первую очередь у мостов через Неглинную. При царе Борисе Годунове начинает меняться облик этой городской территории. Что оказалось зафиксировано в письменных источниках. Так, Пискарёвский летописец сообщает следующее:
«Того же году зделаны зубцы каменые по рву кругом Кремля-города, где львы сидели, и до Москвы реки от Неглиненских ворот; да подле Москвы реки от Свибловы башни во весь город по берегу зделаны зубцы же каменные и по мельницу по Неглиненскую» (ПСРЛ. Т. 34. С. 202).
Строительные мероприятия, изменившие облик нижнего Занеглименья, стартовали в 7108 году от сотворения мира или 1599/1600 год от Рождества Христова. В приведенном отрывке описываются работы по укреплению кремлёвского рва, созданного ещё на рубеже XV-XVI вв. Алевизом Новым. В летописи указывается, что зубцы начали ставить от Неглименских ворот, которые ныне более известны как Воскресенские, далее они прошли между Собакиной (Угловой Арсенальной) и Никольской башней Кремля. Где-то здесь уже во времена Ивана Грозного был устроен зверинец, в котором одно время москвичи могли увидеть слона, подаренного царю иранским шахом Тахмаспом, и львов, подаренных английской королевой Марией Тюдор, прозванной Кровавой. Этот зоопарк сохранялся и при Борисе Годунове, но уже без слона, а лев был весьма дряхл. Укрепления берегов рва было осуществлено вокруг Кремля (в источнике – города). Впрочем, эти мероприятия в изобразительных источниках отражены только на территории Красной площади, да и то не всей. На этом градостроительные мероприятия не закончились. Далее Пискаревский летописец приводит следующие данные:
«… взяты изо Пскова к Москве из богадельны три старицы миряне устраивати богадельны по псковскому благочинию. И на Москве поставлены три богадельны: у Моисея пророка на Тверской улице богадельня, а в ней были нищие миряне; да богадельна против Пушечново двора, а в ней инокини; да богадельна на Кулишках, а в ней нищие, женской пол» (ПСРЛ. Т. 34. С. 202).
В этой летописной статье мы сталкиваемся с описанием некоего важного переустройства в московской жизни, когда центральная власть решила, что необходимо внедрить в Царствующем граде начал псковской благотворительности. Что особенного было в этом благочинии? А. Б. Постников, специально изучавший этот вопрос, пишет, что во Пскове в это время богадельни устраивались а) при монастырях, б) при скудельницах и были в) «старые государевы богадельные избы». Устройство богаделен при монастырях мы можем отмести сразу, так как ни в одном из приведенных летописцем случаев монастыри не фигурируют. Это всё церкви. Следовательно, устраиваемые богадельни были либо при скудельницах, либо это государевы богадельные избы. Скудельница – это старинное русское название общей могилы, погоста или кладбища для странников, за погребенье которых некому было платить. Здесь также хоронили самоубийц и лиц, погибших внезапно, без причащения и покаяния. Однако, раскопки, например, кладбища у церкви Моисеея Боговидца, где как раз была устроена одна из богоделен, фиксируют именно правильно организованное кладбище, были найдены надгробия – то есть следов скудельницы (как минимум здесь) не обнаружено. Поэтому можно признать, что эти мероприятия Бориса Годунова внедряли в Москве те самые государевы богадельные избы, которые появились в Московском царстве еще при Иване Грозном как итог решений Стоглавого Собора.
Борис Годунов. Парсуна конца XVII века (Государственный музей-заповедник А. С. Пушкина «Михайловское», взято из открытых источников).
Эти богадельные избы устраивались для прокажённых и престарелых нищих, в них должны были обеспечивать их едой и одеждой. Мужчины и женщины размещались в разных богадельнях. «А боголюбцы милостыню и вся потребная им приносят же своего ради спасения. Да приставити к ним здравых строев и баб стряпчих, сколько пригоже будет, несмотря по людем. Да над ними приказати священником добрым, да целовальником или градцким людем добрым над ними смотрити, чтобы им насилъства и обиды от стряпчих не было. А священники бы к ним в богадельни мужския и женския приходили, да их поучали и наказывали их страху божию, чтобы жили в чистоте и в покаянии, и во всяком благодарении, да их бы покаивали и при конце причащали телу и крови господа нашего, Исуса Христа. А преставльшихся погребению предавали и о них поминали во священных божественных службах». Однако между положениями Стоглавого собора и их реальным воплощением прошло немалое время. Одно из ранних упоминаний организации богадельной избы связано с Псковом. В 1585-1587 годах именно в Пскове было открыто подобное учреждение в Петровском конце около амбара старосты рыбного ряда Якова Банина в Рыбниках на берегу реки Псковы. Можно полагать, что это был первый опыт создания государевой богадельной избы и, не исключено, что единственный! На это намекает сообщение Пискаревского летописца. Ведь Борису Годунову пришлось в 1599/1600 году привозить псковских стариц-мирянок в Москву для организации подобного типа благотворительных учреждений и, что важно, к этому времени уже позабылось, что характер и деятельность этого учреждения были описаны в решениях Стоглавого собора, и современники его воспринимали как особый локальный тип благотворительности, характерный для Пскова – «псковское благочестие»!
Иногда можно столкнуться с утверждением, что именно тогда, когда у церкви Моисея Боговидца учредили богадельни, появился и Моисеевский женский монастырь. Однако это предположение скорее всего неверно. Во-первых, монастырское предание, отразившееся в монастырских документах, связывает учреждение обители здесь со временем царя Алексея Михайловича. Во-вторых, летописное известие сообщает о том, что богадельни в Москве устраивали миряне, как это и было утверждено решением Стоглавого собора. В-третьих, Сигизмундов план, наиболее адекватно отразивший московские реалии рубежа XVI-XVII вв., фиксирует саму церковь и здания подле нее, вероятно те самые богадельни. Наконец, в-четвертых, ни один из источников того времени не упоминает здесь монастыря. Писцовые описания Москвы 1639 и 1642 гг. упоминают церковь Моисеея, но не сообщают о монастыре. А вот в 1676 г. уже известна мать-настоятельница Таисия, которая просила у царя Фёдора Алексеевича передать «порозжие места» сгоревшего в пожаре 1671 года крупяного ряда для расширения кладбища. Следовательно, время возникновения монастыря у церкви Моисея Боговидца и его богаделен может быть определено как диапазон между 1642 и 1676 гг. В описи 1763 года упоминается, что в монастыре была каменная доска, сообщавшая, что его построили в 1647/48 году. Эта дата и должна нами рассматриваться как наиболее вероятная дата основания обители.
Если мы продолжим анализ изображения этой территории на Сигизмундовом плане, то мы, во-первых, не увидим кладбища, а во-вторых, здесь картографы фиксируют некие здания. Археологические раскопки эту картину в целом подтвердили. Очевидно, наиболее древняя территория некрополя располагалась вблизи церкви и была ограничена хозяйственными постройками. Археологи выявили, что кладбище было расширено после пожара, а предметы, обнаруженные в слоях пожара, позволяли датировать его временем 2-ой половины XVII в., и оно, может быть смело связано с пожаром, уничтожившим ряды крупяного ряда в 1671 году. Весьма примечательными находками стали ствол пищали и форма для отливки пуль. По вероятному предположению исследователей, эти предметы могли принадлежать стрельцам, проживавшим в этом районе.
Слева направо: Церковь Моисея Боговидца с богадельнями и примыкающими зданиями. Воскресенский мост с прилегающими постройками.
Через два года, в 7110 году от сотворения мира (в 1601/1602 году от Рождества Христова), здесь был построен белокаменный мост через реку Неглинную:
«… зделан мост Каменной з зубцы через Неглинну, против Тверские улицы, и мельница под ним» (ПСРЛ. Т. 34. С. 203).
Это был тот самый Воскресенский мост, о котором уже я рассказывал на страницах журнала «Русское слово» ранее. В рамках же этой работы важно, что мы можем сделать следующий вывод, что этот район Нижнего Занеглименья, изображенный на Сигизмундове плане, сформировался в период между 1599/1600 и 1601/1602 гг. Большая же часть этой территории так и оставалась не застроенной, сохраняя черты пустующей площади, которая была сформирована в рамках противопожарных мероприятий, проведенных еще великим князем Иваном III Васильевичем в конце XV столетия. Таким образом, можно признать, что Нижнее Занеглименье стало приобретать черты городского района только на рубеже XVI-XVII вв.
Исходя из этих наблюдений, становится понятно, почему эта местность так редко фиксируется в письменных источниках в XVI – начале XVII в. Однако одно из важнейших событий Смутного времени началось именно здесь. Речь идёт о московском восстании 19 марта 1611 года против польско-литовского гарнизона. Восстание подготавливалось заранее, руководство оккупационных властей, имевшее информацию об этом, нанесло превентивный удар, смешав тем самым карты москвичам. С чего же все началось? Начало восстания зафиксировал в своих воспоминаниях Николай Мархоцкий:
«На рынке всегда были извозчики, которые летом на возах, а в то время на санках, развозили за деньги любой товар, кому куда надо. Миколаю Коссаковскому было поручено втащить пушки на ворота у Львицы, и он за ставил извозчиков помогать. Это и послужило началом бунта».
Воскресенский мост. Дмитрий Сухов 1920-е гг. (взято из открытых источников).
Воротами у Львицы тогда называли Воскресенские ворота, в память о зверинце, который располагался неподалеку во времена царя Ивана Грозного и Бориса Годунова. Так что один из первых боев, вне всякого сомнения, начался на недавно построенном Воскресенском мосту. На Тверской улице, на которую собственно и выходил этот мост, противников остановили стрельцы из базировавшихся там стрелецких слобод. Восставшие использовали артиллерию. Умелое руководство силами восстания опытными воеводами (прибывшими тайно в Москву заранее) сорвали планы оккупантов на быстрое подавление мятежа. Так, ставка на удар конницы не оправдалась. Столкнувшись с заранее сделанными баррикадами и попав под огонь восставших, кавалеристы, понеся урон, были вынуждены отступить. Решающую роль в усмирении Москвы сыграла наемная пехота. Сначала была проведена зачистка Китай-города, которая больше походила на резню. Приблизительные оценки погибших в этом районе города приближаются к 6000-7000 человек. Однако справедливости ради необходимо указать, что не все поддались озверению боя. Так, М. Мархоцкий лично вмешался и выпустил через Ильинские ворота до 1500 человек. Учитывая, что оккупанты для подавления восстания подожгли город, который, впрочем, и так уже горел, можно полагать, что застройка Нижнего Занеглименья, и так не особо большая, значительно пострадала в огне. Впрочем, при значительности разрушений в Москве это особо не отмечалось, а восстановление Нижнего Занеглименья совпало с дальнейшим развитием этого района города и относилось уже к 20-м годам XVII столетия.