- Главная
- Разделы журнала
- Исторические факты
- «Золотые ворота» на Восток (Этюды о торговле)
«Золотые ворота» на Восток (Этюды о торговле)
Михаил Гусаков (кандидат исторических наук, археолог) 29.01.2024
Михаил Гусаков (кандидат исторических наук, археолог) 29.01.2024
«Золотые ворота» на Восток
Изрядно покружив по Европе, мы покидаем её пределы. Но наш разговор о торговле и её истории будет весьма неполным, если не рассказать о роли Турции, Турецкой империи или, как её ещё называли европейцы, Оттоманской Порты (последнее слово произошло от французского «ворота»). Все мы хорошо помним ещё со школы такие названия, как Босфор, Дарданеллы, Константинополь, Стамбул, Истамбул... Эти названия служат нам как бы знаками-ориентирами, за которыми следует видеть историю многих народов, населявших юго-восточную Европу. Всё начиналось с древних греков. Они первые основали на стыке Европы и Малой Азии маленькие города, из которых вырос один большой - Константинополь. В 330 году император Константин сделал столицей Византии древнюю мегарскую колонию на берегах пролива Босфор, названную в его честь Константинополем (городом Константина). Перенос столицы из Рима в Константинополь не был прихотью императора: Рим в IV веке часто подвергался нападениям варваров, и жить в нём было небезопасно, не говоря о других причинах. А вот новая столица дала возможность контролировать важнейшие торговые пути из Европы в Азию, из Чёрного моря в Эгейское, что обеспечило гегемонию Константинополя в торговле между Востоком и Западом. Город был и военно-стратегическим центром, превосходно укреплённым как с суши, так и с моря.
В результате разделения единой Римской империи на Восточную и Западную в 395 году, наследницей восточных земель стала Византия. С IV века по 1453 год царствовала Византийская империя, крепко «вцепившаяся» в проливы. Рос и богател Константинополь. Современники называли его «Золотым городом». Это и понятно: великолепие его архитектуры, впитавшей в себя черты Востока и Запада, и, особенно, храмов, первое место среди которых принадлежало Великой Софии; богатых горожан-патрициев, купцов со всего Старого Света, ремесленников, особенно ювелиров, было, пожалуй, больше, чем во всей остальной Европе: на узких улицах можно было встретить сирийских, египетских, аравийских, русских и даже китайских купцов. Шёлк, слоновая кость, золото, драгоценные камни, жемчуг, перец, пушнина с севера, мёд, воск, рабы - всё привозилось в столицу православия. Не будем забывать, что помимо всего прочего, Константинополь играл и эту роль. Он был третьим по своему религиозному значению после Иерусалима и Рима (если иметь в виду христианство). Почти тысячу лет Византия регулировала потоки товаров с Востока на Запад. Но ничто не вечно! Конкуренция, зависть соседей (Генуи и Венеции), внутренние раздоры, восстания, ереси - всё это подтачивало и постепенно ослабляло огромное тело империи. Первый удар был нанесён крестоносцами в 1204 году. По наущению венецианского дожа они разгромили и разграбили «вечный город». А после стал очевиден и неизбежный закат. Последние 250 лет Византия влачила жалкое существование, как «шагреневая кожа» сократилась огромная держава - до пределов одного города - Константинополя. В 1453 году, в начале апреля, султан Мехмед II во главе большого войска взял штурмом последний осколок великой империи. Константинополь пал. Но свято место пусто не бывает. На развалинах византийского Константинополя вырос новый город - город турецких султанов Стамбул. Теперь над ним был поднято зелёное знамя Пророка. Город стал вторым после Мекки - столицы мусульманского мира.
Стамбул стал центром огромной империи, раскинувшейся от северных берегов Африки до иранских нагорий, от Балкан до Персидского залива и Красного моря. Своим великолепием он скоро затмил своего предшественника и на долгие годы стал его наследником в торговле. Турецкая империя напоминает мне русский вариант государственности, хотя и с весьма сильными отличиями. Эта рано сложившаяся империя, с самого начала такая активная, с наступлением XV века стала как бы контр-Европой, «контрхристианским миром». Даже накануне I мировой войны русские газеты долго писали о водружении «святого креста на Святую Софию». Но это область политики... Вне всякого сомнения, турецкая империя с самого начала была наследницей древних связей мира ислама и Византии, прочно охраняемой действенной мощью янычарского государства. Первым условием турецкой самостоятельности было сверхобширное пространство. Османская империя тоже имела непостижимые, планетарные размеры. Располагаясь между внешними линиями крупной международной торговли, эта земля образовывала пучок постоянных связей и разграничений, колыбель богатств. Во всяком случае, именно суша создала ближневосточный перекресток, который дал Турецкой империи живой источник её могущества, особенно после завоевания в 1516 году Сирии, а в 1517 - Египта. Это придало завершенность её величию.
Здесь надо напомнить: к выгоде Европы состоялось открытие Америки (1492 год) и пути вокруг мыса Доброй Надежды (1498 год). После этого ближневосточный перекресток утратил часть своей ценности, но до низведения его до общего уровня было далеко. Драгоценная левантийская торговля, долго не имевшая равных, не останавливалась после захвата турками Сирии и Египта ни на минуту, не запустели и торговые пути близлежащих районов Средиземного моря. Море Красное и море Чёрное (последнее было для Стамбула столь же важно, как «Индия» для Испании) продолжали свою службу. Громадность, мощь империи и скромные масштабы местного потребления обеспечивали обильные излишки продукции: мясного скота, пшеницы, кожи, лошадей и даже текстиля. Надо помнить, что Турецкая империя унаследовала великие городские центры и творения ислама. Она была усеяна торговыми городами с их многочисленными ремесленными цехами, производившими весьма конкурентную продукцию. Почти все города Востока поражали путешественников своей активностью и своим оживлением: Каир, Алеппо, Багдад, Тебриз, Белград. Однако, как ни странно, именно в Турецкой империи огромную роль играл обмен: деньги - нерв западной торговли - чаще всего только пересекали границы этого пространства. Одна их часть поступала в алчное султанское казначейство, другая оживляла обмены верхнего торгового слоя, а остальное уходило в направлении Индийского океана. Запад лишь чувствовал себя более вольготно при пользовании своим денежным превосходством на рынках Леванта. В действительности, он даже играл на самой монете, то есть, оказывавшихся определённым монетам (например, испанским серебряным реалам, или, ещё больше, венецианскому цехину, который в Леванте всегда стоил выше номинала). Хорошим примером этому служат коммерческие операции Марселя, который больше вывозил на Ближний Восток не товары, а серебряную монету. Подобное явление наблюдалось, например, и в России до петровской эпохи. Нельзя не сказать, что наравне с торговлей существовала и широкая контрабанда, оперировавшая зерном - пшеницей и рисом.
В целом, турецкие рынки обеспечивали выполнение своих функций, опираясь на древнюю, но все ещё эффективную организацию перевозок. Турецкое пространство характеризовалось повсеместным присутствием караванов верблюдов. Даже в балканских странах, где транспортным средством служили, в основном, лошади и ослы, перешли на использование верблюдов. Память об этих караванах ещё в 1930-е годы сохранялась у жителей Дубровника как романтическое напоминание о прошлом. На карте мира деятельность караванов с двугорбыми и одногорбыми верблюдами простиралась от Гибралтара до Индии и Северного Китая, от Аравии и Малой Азии до Астрахани и Казани. Такое движение было монополией ислама. Западные купцы редко бывали дальше городов Аравии: Алеппо, Дамаска, Каира, и Смирны. Османская империя была хозяйкой этих перевозок, жизненно для нее важных, достаточно строго организованных, и хорошо контролировавшихся, частых и - главное - регулярных, более регулярных, нежели связи по морю. Именно караванам обязана османская торговля своей гибкостью и своей энергией, «кровоток» со всех сторон сходился в Стамбуле. Этими дальними дорогами, сплетавшимися вокруг Исфагана, пронизавшими всю поверхность Ирана и достигавшими в Лахоре Индии, и доставляли драгоценный золотой песок и камни.
Приоритет караванной торговли над морской объясняется довольно просто: на море против Турецкой империи кто только не воевал - практически вся Южная Европа (кроме Франции): венецианцы, генуэзцы, испанцы, да ещё разноплемённые пираты и корсары. Морской разбой был одной из серьёзных причин ненадежности и нелюбви турок к морским перевозкам. А когда на Чёрном и Азовском морях появились казацкие «ватаги», то и эти акватории, бывшие долгое время «внутренними водоёмами», тоже превратились в опасные зоны для судоходства. Свою роль сыграло отсутствие в турецком флоте «современных», хорошо вооружённых судов, таких, как у испанцев или итальянцев. Проще говоря - техническая отсталость и косность государства убивали надежнее, чем война.
Сравнительно быстро европейцы освоились в турецкой морской торговле и вытеснили турок, предложив более опытные экипажи, лучше сделанные суда, хорошо вооружённые на случай атаки пиратов и, самое главное, более ёмкие по тоннажу. Европа стремительно шла в XVIII веке к освоению достижений новой техники, результаты которых сказались на полях сражений, на Балканах и на море. На северных рубежах державы Османов выросло новое огромное государство - Российская империя, алчущая выхода на южные рубежи. Завоевание выхода в Чёрное море было только прелюдией к выходу в Средиземное море. Последовали многочисленные войны, и хотя проливы остались за Турцией, но она так ослабла, что от могущества не осталось и следа. В конечном счете, именно промышленная революция, совершенная европейскими странами, одолеет империю, которой оказалось не по силам освободиться от груза прошлого и от его тяжкого наследия. Никакие выгоды географического местоположения, никакие политические меры не смогли компенсировать техническое отставание страны.
При написании статьи были использованы материалы книги Ф. Броделя «Время мира».