Быть оптимистом

Роман Крук 13.07.2019

Быть оптимистом

Быть оптимистом в современном мире очень непросто, в особенности здесь, на Донбассе. Например, при посещении художественного музея на вопрос: «А где работа Айвазовского?» на протяжении... в общем, довольно давно, слышишь: «В запасниках». Далее, как правило, следует рекомендация посетить зал с работами местных художников... Такое ощущение, что экспонатов в музее стало как-то меньше («в запасниках»), посетителей не увидишь часами, а то и днями, зато штат укомплектован, что называется с «запасом». Любопытства ради спрашиваю у одной из сотрудниц: «Простите, а вы искусствовед?» и в ответ слышу: «Нет, но я очень люблю картины».

Не прибавляет оптимизма ответ на замечание о размере пенсий и вопрос: «А можно ли на неё прожить?» одного из власть имущих: «А Вы подсчитайте, сколько буханок хлеба можно купить на эти деньги». Да... Признаюсь, услышав этот ответ, я так опешил, что не додумался спросить, а пробовал ли он сам прожить на хлебной диете хотя бы месяц. Чтобы, так сказать, личным примером... Каюсь, струсил, наверное. Хотя, по здравому рассуждению, понял, что могу просто сорваться в разговоре с человеком, столь поднаторевшим в спорах и казуистических ответах.

В последние год-два я всё чаще ловлю себя на мысли, что страшусь вглядываться в лица прохожих. Это очень познавательно - ненавязчиво наблюдать за человеком, который сосредоточен на своих проблемах, в особенности в новом, незнакомом ранее городе, стране или в знакомом месте, но в котором давно не был. Позволяет, знаете ли, проникнуться духом этого места и... полезно, в общем. Да, так вот, не солгу, если скажу, что беззаботное выражение здесь можно увидеть лишь на лицах стариков и детишек, у остальных же... Разглядывать приходится украдкой, потому что на прямой взгляд можно запросто в ответ получить агрессию или, как минимум, недоумение и настороженность. И порой не отпускает ощущение, что сквозь деловую отрешённость во взглядах пробиваются раздражение, усталость и тоска. Кто-то из моих знакомых заметил, что это некая печать обречённости, которая с каждым годом всё больше и больше усиливается. Человек, мол, привыкает ко всему, но если годами находиться в постоянном напряжении, то накопившаяся усталость, рано или поздно, находит свой выход в таких вот проявлениях. Да, выглядит правдоподобно и аргументировано, но как же не хочется верить в это!

Впрочем, случаются моменты, когда кажется, что всё не столь плохо, что мы непременно справимся... Вера. Нам очень нужно верить! Верить в чудо, в себя, в людей! Небольшой очерк об одном разговоре из тех, что вселяют оптимизм, дают надежду на лучшее и помогают сохранить веру в людей.

*****

На эту встречу я шёл с неким предубеждением. Предстоящее знакомство с человеком, стоявшим у истоков создания одного из известных воинских подразделений, неизбежно должно было вылиться в интервью. Соответственно, я уже настраивался слушать о героическом прошлом, о славном пути - всё в духе избитых штампов, приправленных «скромными» собственными заслугами. В общем, вполне привычная работа, которая позволяет иногда найти «неизбитый» сюжет, «свежий» материал, но вместо запланированного интервью вдруг получился разговор-знакомство друг с другом. В процессе мой новый знакомый несколько раз с опаской интересовался, не о нём ли я собираюсь писать, и этим расположил к себе. Хотя, если честно, тогда я абсолютно не представлял, о чём или о ком именно напишу, меня просто привлёк человек с непростой судьбой, целеустремлённый, занятый делом и один из немногих здесь, в ком я не видел тоскливой обречённости.

В шестнадцать лет Валерию пришлось в буквальном смысле слова начать жить заново. Полученная травма на первенстве республики по классической борьбе привела к образованию опухоли на ноге, на которую только через год обратил внимание хирург в военкомате.

- Немедленно в больницу, - был приговор врача, а через 3 часа Валерий лежал на операционном столе. Операция прошла успешно, но со спортом пришлось расстаться.

- Тогда я должен был поехать на чемпионат СССР, но не срослось, - рассказывает Валерий, - и мне стало ясно, что на тот момент я просто студент 3 курса металлургического техникума с кучей «хвостов» по учёбе из-за спорта.

- Ну и как, подтянул?

- Справился, конечно, а техникум закончил ленинским стипендиатом (Ленинская стипендия – самая престижная и высокая студенческая стипендия в Советском Союзе. Назначалась студентам со 2-го курса за отличную учебу и активную общественную деятельность. Выплачивалась ежемесячно. Устанавливалась сроком на 1 год, но могла продляться по результатам экзаменационной сессии. Размер стипендии составлял от 80 рублей в 1960-е годы до 120 рублей в 1980-е годы), а моя дипломная работа была посвящена конструкторской ошибке на нашем заводе.

- Доказал?

- Так доказал, что предложили продолжить учёбу на выбор в любом из пяти профильных вузов, пророчили конструкторское будущее. А в целом, учёба и работа над собой помогли тогда преодолеть растерянность, обиду, помогли не сломаться и обрести достойную цель...

- Ну, наверное, характер тоже?

- Наверное, сколько себя помню, всегда ставил перед собой цель и шёл к ней. А трудности? Трудности только закаляли!

Мы говорили долго и, разумеется, коснулись темы войны, того, как она отразилась на людях и что вообще нас ждёт дальше.

- Знаешь, - сказал Валерий, - я верю в наш край, в наших людей, верю, что у нас есть будущее. Правда, - он нахмурился, - я понимаю, как сложно встретить человека, который тоже в это верит.

- Ну-у, я тоже так думал. До сегодняшнего дня.

Мы переглянулись и рассмеялись.

Быть оптимистом

Задать вопрос

Спасибо!