Скажи-ка, деда, ведь недаром?

Артём Артёмов 6.02.2024

Скажи-ка, деда, ведь недаром?

- Ну что тебе, внучок, рассказать об СВО? У вас в учебниках это называется «конфликт России и НАТО на территории бывшей Украины».

Давно это было, сейчас и вспомнить трудно. Помню, придвинулось это клятое НАТО к самым нашим границам, предварительно поработив этих самых украинцев. Ничего не оставалось, как что-то делать. Вначале им предложили нейтральный статус, и жить спокойно дальше. Но они отказались, предварительно решив для себя, что главная и единственная угроза для них - это Россия. Вот тогда и решился наш царь-батюшка пойти воевать подлых панов и их хозяев.

Я в это время ел аптекарские порошки, запивал их водой и в замшевом костюме и пенсне увлекался прозой Жуковского, и краем поглядывал за новостями в телевизоре. «Это ж, ё-моё, шо деется то!» - подумал я, прослушав вводный курс Кисёлева и Соловьева. Отложил Жуковского и полез в шкаф доставать пропахшие нафталином красные революционные шаровары и наган Тульского императорского оружейного завода 1907 года выпуска. Оставил домработнице из крепостных записку, где печатными буквами, для удобства, накарябал: «Вернусь после победы» - и умчал на вокзал.

В вокзальном буфете пили «Мадам Клико» офицеры с дамами, все были веселы и непринуждённы. На втором пути пыхтел парами, медленно откатываясь от перрона, литерный на Ростов. Как в молодости, я вскочил на бегу на подножку последнего вагона, но отдышаться смог только ближе к Рязани.

Вот и фронт, вернее, на тот момент линия соприкосновения. Первая Конная... Она же - слатанный из некондиционных остатков и наспех побритых мобилизованных, корпус. Кто в касках образца последней мировой войны, в плащ-накидках и с Мосинками в руках. Кто с автоматами, но без касок и без бронников. Все готовы идти воевать за светлое будущее. Из окопов и укрепленных районов только пометки на картах и чеки у тыловиков.

В ночь на двадцать четвёртое раздалось три зелёных свистка - и понеслось. Кто в лес, кто по дрова. Командование запуталось уже через первые сутки, и в дальнейшем созерцало философски, со стороны.

Почему-то никому не сообщили цели и за кого мы - за красных или за белых. Кто-то шёл с алым стягом и бюстом Ленина в обозе, у кого-то развевался триколор, иногда мелькало чёрно-жёлтое знамя. Появились казачьи батальоны, где от казаков только гуманитарная помощь, и православные отряды, где только Спас Нерукотворный на прапоре намекал на причастность.

На начало баталии у державы была армия, состоящая из призывников и контрактников. Но призывникам запретили воевать, а контрактникам дали почти всем уволиться. Остались ветераны труда, с одышкой, болями в области левой груди, прихрамывающие после пройденной дистанции от ста метров. Упорно практиковались атаки в лоб, без артподготовки. Это такой подвиг, на котором настаивали генералы на всем протяжении конфликта. От этого они по-стариковски умилялись, и у них улучшалось настроение. «Эк идут, шельмецы! - с лаской приговаривали они. - Как мы бывало в Гражданскую...»

Потом отступали, только называлось это по-другому, по-научному - перегруппировывались. Много раз перегруппировывались, пока срочно не собрали аж триста тысяч богатырей, и тогда встали, дали отпор.

Что ещё тебе сказать, внучок? Ах, да! В армии всё было. Если казалось, что не было, то главный генерал от инфантерии сразу же доходчиво объяснял, что все есть. Или увольнял тех, кто не верил, ссылал в страшную и жаркую Африку. Но в страшной Африке было совсем не страшно, по сравнению с успешной операцией против НАТО, и многие ехали с удовольствием.

Что ты говоришь? Ась?! Ты спрашиваешь, победили ли мы? Да! А как же! Нам сообщили, что победили. Так прям в телевизоре и сказали, как Ельцин когда-то в Хасавюрте: «Вы победили!»

Почему мы живём бедно, и тебя не берут в институт? Потому что после победы вернулись те, кто был не очень рад этому конфликту, и они вновь стали цветом нации, властителями дум и владельцами преференций. Поэтому пришлось вновь спрятать в сундук революционные шаровары и закопать под яблонькой наган, надеть пенсне и читать мемуары великих русских писателей Акунина и Улицкую. Эпоха императора, затеявшего конфликт, прошла, и теперь те события принято считать позором, и от доживших до сего дня участников требуют деятельного и постоянного раскаяния. А у меня не получается деятельно. Не верят они в мою искренность и идеологическую твёрдость. Так что работай пока на заводе, зарабатывай доверие коллектива, цитируй почаще Шендеровича и Арестовича, и всё у тебя рано или поздно получится...

Скажи-ка, деда, ведь недаром?

Задать вопрос

Спасибо!