- Главная
- Разделы журнала
- Общество
- Как наши предки брали деньги наперехватку, хранили их в зепе и спали на бумажнике
Как наши предки брали деньги наперехватку, хранили их в зепе и спали на бумажнике
Александра Шапиро 29.09.2023
Александра Шапиро 29.09.2023
Как наши предки брали деньги наперехватку, хранили их в зепе и спали на бумажнике
«Взял я на перехватку денег 20 рублёв»
Всем знакомо выражение «перехватить денег». И кто из нас когда-либо «не перехватывал» до зарплаты/на пару дней/? Наши предки тоже прибегали к краткосрочным займам и называли это «взять наперехватку/на перехватку».
Читаем, например, запись из расходной книги 1587 года Николо-Корельского монастыря (сегодня остатки его сооружений находятся на территории Северодвинска): «Семги два пуда купил, дал 14 алтын, да наперехватку займовал денег 10 рублёв». Или же смотрим челобитную 1611 года «посацкого человека» из Зарайска Сеньки Олексеева сына Перекислова с жалобой на брата Ивана: «В прошлом году... в Петров пост, взял у меня мерина пахать паренину, а цена мерину 4 рубли с четью... взял наперехватку 2 рубля денег на семена яровые, и мерина моево и дву рублёв денег и по ся места не оддаст». Наречие «наперехватку» могли ещё записывать как «на перехватку» или же «наперехваты»: «столько-то рублёв взял наперехваты».
Документ, фиксирующий условия займа денег, называли «перехваточной заёмной памятью». Вот образец такой памяти, составленной третьего октября 1690 года: «... Память мне Огородной слободы (слобода располагалась в Москве на территории современного Басманного района, между улицами Мясницкой и Покровкой, ограничиваясь Бульварным и Садовым кольцами) Григорью Федотову сыну Гришенинову в том, что взял я Огородной же слободы у Герасима Потапова на перехватку денег двадцать рублёв, а заплатит те денги на срок того же 1690 году марта в 1 числе (в оригинале год написан кириллицей, и напоминаю, что в те времена новый год начинался в сентябре). В том я Григореи ему Герасиму и памят дал своею рукою». Услуга по составлению памяти была платной.
Наречие «на перехватку» встречаем и в письменных источниках XVIII века: так, в 1724 году его употребил автор экономического трактата «Книга о скудости и богатстве» Иван Тихонович Посошков. В трактате сказано: «А буде кто похочет взять на перехватку для покупки товара на месяц иль на два или и на три, то надлежит иметь со ста рублёв и по рублю в месяц».
«В зепе было 6 рублей денег»
В одной из челобитных, направленных в 1634 году царю Михаилу Фёдоровичу, житель московской слободы Кадаши Четвёртка Ларионов жаловался, что другой «кодашевец» Василий Раншин не только «лаял его всякою лаею» (ругал) и бил, но и «выхватил из зепы товарных денег пять рублёв с полтиною». А в приходно-расходных книгах Иоанно-Богословского монастыря (современный адрес: село Пощупово Рыбновского района Рязанской области; 25 километров к северу от Рязани) за 1689 год значатся «две зепы козлиныя». Что же, выясняем значение слова «зепь»/«зеп».
Впервые в письменных источниках слово «зепь» в значении «карман» зафиксировано в приходно-расходных книгах 1600 года Софийского дома (так по Софийскому собору называли центр управления новгородской епархией): «... да к той же ряске куплено на зепи аршин крашенины лазоревы». Напомню: карманами в то время называли мешочки или сумки, которые пришивались/пристегивались к одежде или к поясу. Например, в уникальном источнике по разговорной речи Московской Руси XVII века – русско-английском словаре учёного-филолога, пастора Ричарда Джемса – есть «zape 'зепь' (карман)». Джемс начал изучать русский язык ещё до визита в Россию в 1618 году, а большинство его заметок сделаны в Холмогорах и Архангельске в среде торговцев. Третье по времени упоминание зепи-кармана относится к 1639 году, когда «Смоленского города торговых людей» Тимофея и Ивана Игнатьевых ограбили в селе Павшино (современный адрес: Дубенский район Тульской области), отняв среди прочего «зипун лазоревый», у которого в «зепе было 6 рублей денег, да в другой стороне в зепе ж проезжая грамота».
Доктор исторических наук, специалист по истории русской материальной культуры Леонид Васильевич Беловинский характеризует зепь/зеп как «калиту, котомку, дорожную заплечную сумку, кожаную или из плотной ткани, небольшого размера; или поясной кожаный, замшевый или матерчатый карман для денег и мелочей». Так что упомянутые выше «две зепы козлиныя» были сшиты из козлиной кожи.
Прилагательные «зепьный» и «зепный», соответственно, означали «карманный»: в одном источнике говорится о зепьных часах (1672 год), в другом – шитые золотом и шелком зепные «полотенца» (1675 год; думаю, это прародители носовых платков).
В «Азбуковнике» («Алфавите») 1654 года было зафиксировано и редкое значение «в горницах на стенях залавки з затворами» – то есть длинные пристенные ящики, служившие лавкой и шкафом для посуды.
В значении «карман, мошна» слово «зепь»/«зепь» бытовало и в языке XVIII века: от документов до интермедий. Приведу также цитату из русского перевода философской повести Вольтера «Задиг, или Судьба», сделанного в 1763 году Иваном Логгиновичем Голенищевым-Кутузовым: «Приметил он, что никакаго роду широкая зепь, которая была при пустыннике, казалася быть разширена и надута». (Иван Логгинович Голенищев-Кутузов (1729-1802) – русский военно-морской деятель, адмирал, директор Морского шляхетского кадетского корпуса, которого называли «отцом всех моряков»; деятель эпохи Просвещения в России, бывший членом Академии художеств, Вольного экономического общества и Академии Российской с их основания; литератор-переводчик. В его доме воспитывался дальний родственник – будущий фельдмаршал Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов).
В XIX век слово вошло уже как диалектное, благодаря «Толковому словарю живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля. Даль приводит присказки «Клади в зепь орехи, да гляди, нет ли прорехи», «Хватился за зепь, ан нечего взять!», «И у подьячего пуста будет зепь, как на шее цепь». В словаре также приводится значение этого слова в тверских и псковских говорах: «горло, хайло, глотка»; в псковских же и пензенских говорах глагол «зепать» означал «кричать, зевать, вопить, орать во все горло».
География диалектов, где бытовало слово «зепь»/«зеп», широка: регионы Перми, Вологды, Самары, Дона, Енисея, Красноярска, Вятки, Казани, Нижнего Новгорода, Ульяновска (Симбирска), Курска, Оренбурга, Екатеринбурга, Сибири, Архангельска, Олонца. Родственники его в значении «карман» есть в финно-угорской ветви языков: в коми-зырянском – зеп, дзеп, в эрзя-мордовском – зепе, в удмуртском – z'ep, в венгерском – zseb, в славянских языках: в болгарском – джеп, в сербохорватском – джёп, в словенском – zep.
Прародителем всех этих слов принято считать арабское jaib (карман), которое проникло затем в иранские и тюркские языки. Например, в тюркских турецком и азербайджанском языках есть dzeb (карман, пазуха). Из турецкого языка слово попало в южнославянские языки (болгарский, сербохорватский, словенский, македонский) Балканского региона (насколько я помню, к началу XVI века Османская империя подчинила себе почти весь Балканский полуостров). С X по XIII век в Среднем Поволжье и бассейне Камы существовало историческое государство – Волжская Булгария. В XV веке новым культурно-политическим центром волжских булгар и столицей стала Казань. В 1438 году с приходом династии чингизидов под предводительством территории Волжской Булгарии было образовано Казанское ханство. В состав булгарского союза племен, имевших прочные экономические связи со странами Востока (арабские купцы доходили по Каспийскому морю до устьев Волги, а затем двигались по ней вверх), входили и предки современных чувашей. Напомню: чувашский язык относится к тюркской группе и является сегодня единственным живым языком древней булгарской группы. Так что заимствования слов арабского происхождения у чувашей были вполне логичными. А из языка древних чувашей, считают исследователи, слово пришло в языки «соседей» – коми-зырянский, эрзя-мордовский, удмуртский. Повторю: «переход» слова состоялся в древности, потому что в современном чувашском языке «карман» звучит как «к?съе».
Откуда же слово «зепь»/«зеп» попало в русский язык? Учёные склоняются к версии восприятия его из тюркских языков Поволжья. Возможно, произошло это после падения Казанского (1552 год) и Астраханского (1556 год) ханств и заселения земель за Волгой (с начала XVII века) русскими уроженцами Ярославского, Тверского, Костромского регионов и так называемых «замосковских уездов» (Владимирского, Коломенского, Дмитровского, Суздальского и др.). Починки и заимки русские ставили в долинах рек Свияги, Волги, Суры, Камы, Казанки, Шешмы, Вятки, Белой по соседству с татарскими, мордовскими, чувашскими поселениями.
Выше я писала о фиксации слова Ричардом Джемсом в Холмогорах и Архангельске, начиная с 1618 года. Так вот, по данным таможенных книг тогда в Архангельск в Холмогоры приезжали торговцы из Мурома, Касимова, Арзамаса, Владимира, Суздали, Гороховца, Ярославля, Костромы, Симбирска, Казани, Нижнего Новгорода, Вятки, Саратова. От одного из них Джемс и мог услышать о зепе/зепи. В говоры Русского Севера и Дона слово ушло, видимо, с переселенцами из регионов, которые его уже усвоили.
Есть и ещё одна версия. Доктор филологических наук, лингвист Гурий Васильевич Судаков считает, что слово пришло на Русь в XVI веке из южнославянских языков – тех самых, что воспринимали турецкую лексику во времена Османского владычества.
Истории слова «бумажник»
В новгородской берестяной грамоте №138 (1300-1320 годы) некто Селиверст приводит список людей, за которыми числятся деньги и вещи. Первая версия: грамота – завещание, где Селиверст для наследников называет своих должников. Вторая версия: грамота – реестр ростовщика. Но, так или иначе, за Петряичем из списка значились бумажник и корова. Бумажником тогда называли тюфяк/мешок, набитый ватой из хлопчатника и стёганый, служащий спальной подстилкой. Тогда хлопчатобумажные материалы стоили дорого, поэтому бумажник в записи стоит перед коровой.
Слово «бумажник» фигурирует в русско-немецких словниках-разговорниках, составленных ганзейскими купцами Томасом Шрове (1546 год; есть версия, что купец переписал более ранний документ) и Теннисом Фенне (1607 год). Слово bumashik они переводят как «матрас».
Пятого февраля 1626 года состоялось бракосочетание царя Михаила Федоровича с «девицею Евдокиею Лукиановною, дочерию боярина Лукиана Степановича Стрешнева». Когда обустраивали ложе царской четы для первой брачной ночи, то «постлали под постелю тридевять снопов ржаных, а на верх того семь перин и бумажников и сголовей бархатных и камчатных и отласных, и покрыли одеялом».
В 1637 году сыну царя Михаила Фёдоровича и царицы Евдокии Лукьяновны – восьмилетнему царевичу Алексею Михайловичу для устройства его постели был сделан «бумажник тафта желтая, да в бумажнике бумаги хлопчатой битой 30 гривенок». Бумага хлопчатая – хлопок; бить – подвергать обработке, измельчать, в данном случае – разделять на волокна. В 1643 году «к государевей постеле» царя Михаила Фёдоровича выдали «на бумажник камки червчатой куфтерю 12 аршин». В 1652 году в государевы хоромы (неизвестно для кого конкретно) смастерили «бумажник половой в киндяке зеленом», простеганный «его хлопчатою бумагою в шахматы». В 1670 году в мыленку (баню) царя Алексея Михайловича «снарядили» так называемую мовную постелю (на которой царь отдыхал после банных процедур) из лебяжьего и гусиного пуху в камчатой жёлтой наволоке, а в ней – зголовье в такой же наволоке и под постелю бумажник в червчатой камчатной наволоке, набитый «хлопчатою бумагою». В 1694 году к церкви Петра и Павла (неизвестно, имеется ли ввиду Петропавловская церковь в Лефортове или же в Басманной слободе), «в трапезу, где ходит царевич Алексей Петрович, к трём окошкам» велели «бумажники в тафте зелёной... выстегать на бумаге в толщину на вершок». Видимо, бумажники-матрасики делались, чтобы четырёхлетный сын Петра I не ушибся или не озяб. В 1696 году царь Пётр I «указал сделать в свою комнату 8 бумажников тафтяных цветных с бумагою хлопчатою, выстегать в шахматы».
В 1690 году был отправлен с семьёй в ссылку боярин князь Василий Васильевич Голицын – известный государственный деятель и образованнейший человек эпохи, фаворит царевны Софьи Алексеевны. Лет за десять до этого князь возвёл в Москве роскошный дворец, который один из иностранных дипломатов назвал «одним из великолепнейших в Европе». (Палаты Голицына были снесены в 1934 году; на их месте по адресу Охотный ряд, дом №1 теперь возвышается здание Государственной Думы РФ). Так вот, опись имущества князей Голицыных, составленная после их опалы, занимает почти 200 страниц печатного текста. В «Описи хором князя Василия Васильевича Голицына», в частности, упоминались «бумажник камка рудожелта с зголовьем, цена 20 рублёв; бумажник с зголовьем, на нём наволока отласу красного, а на подушке камка красного цвету, цена 10 рублёв; бумажник отласу жёлтого, а зголовье камка жёлтая, 10 рублёв; два бумажника болших да перина в холщовых наволоках».
Дорогие постельные принадлежности передавали по наследству, жертвовали в монастырь на помин души родственников. Так, например, в 1533 году князь Константин Фёдорович Пронский «по брате своём» в Троице-Сергиев монастырь (Свято-Троицкая Сергиева лавра) «дал вкладу»: «шубу черева бельи под бархатом червчатым золотным, у ней 15 пугвиц серебряных, бумажник подушку (бумажник здесь выступает в роли подголовья, подушки), да денег 10 рублёв». В 1544 году князь Михайло Иванович Вороной «дал» в тот же Троице-Сергиев монастырь «по матере своей Евдокее денег 25 рублёв, камку чёрну да бумажник, да ковер».
Ну а что же привычный нам «бумажник» с деньгами? Слово именно в этом смысле – классический пример омонимии. Ещё в XVII веке «бумажником/бумажницей» называли сумку для хранения бумаг-документов и денег («куплен бумажник на писма»; «кабалы на устюжеских стрелцов в бумажнике»). В лексике XVIII века это уже футляр для хранения писем и деловых бумаг. В XIX веке в словаре Даля: «род переплета, кожаной сумки, двойной или одинакой, различной величины и устройства, иногда с тетрадкой для заметок». Первое, пожалуй, упоминание бумажника как хранилища бумажных денег встречается в литературе с 1825 года, в произведениях Фаддея Венедиктовича Булгарина.