Свидетельство о регистрации номер - ПИ ФС 77-57808

от 18 апреля 2014 года

Шершавая собака, заячье вымя и обезьяна с долгим рылом

Александра Шапиро 24.09.2022

Шершавая собака, заячье вымя и обезьяна с долгим рылом

Александра Шапиро 24.09.2022

Шершавая собака, заячье вымя и обезьяна с долгим рылом

или кое-что о животных XVI-XIX веков

 

Анатомия средневекового зайца 

Порой, пролистывая словарь в поисках нужного слова, взглядом невольно задерживаешься на соседних с ним. Так случилось и со словом «смолочи» в «Словаре русского языка XI-XVII веков».

Согласно словарю, «смолочи» означало «вымя». Что же, вымя и вымя, но дальше шли примеры словоупотребления из знаменитого свода правил, советов и наставлений XVI века «Домострой» (памятник литературный этот интересен еще и сочетанием церковно-славянского языка и народного). «К столы еству подают... заицы в сковородах, заицы росолные, смолочи заячьи, куры верченые». «С Петрова дни в мясоед в стол еству подают... заицы в росоле, почки заячьи в росоле, смолочи заячьи, печени заячьи, говядина шесная, смолочи говяжьи, вепревина, ветчина, смолочи свиные, рубцы». С точки зрения лингвистики интересен как опыт синтеза литературно-книжной речи (церковно-славянского языка) и народно-разговорного языка.

Вот тут я несколько задумалась. Смолочи заячьи? Заячье вымя? Неожиданное дополнение к анатомии русского зайца XVI века. Впрочем, ёрничать долго не пришлось: буквально через пару других книг выяснилось, что смолочи у зайцев – это сосковая часть брюшка.

Постепенно «смолочи» ушли из обихода, оставшись как «смолось» или «смолость» лишь в некоторых русских говорах. Так, в Архангельской губернии говяжье вымя (как часть животного, употребляемая в пищу) называлось «смолочь».

Заяц. Миниатюра из «Слова о рассечении человеческого естества», XVIII век.
Заяц. Миниатюра из «Слова о рассечении человеческого естества», XVIII век.

Ну и поясню еще несколько кулинарных терминов из «Домостроя».

«Куры верченые» – изжаренные на вертеле.

«Говядина шесная» – высушенная у печи. Шесток (тот самый, где должен был знать место всяк сверчок) – это отделение, «площадка» перед устьем русской печи, на которую обычно выставляли горшки с едой, снятые с огня.

«Заицы росольные» – росольным называли закуски; так что в данном случае зайчатина подавалась как холодная мясная закуска, в отличие от горячих «заицов в сковородах».

«Вепревина» – кабанятина. 

Зверописание собак 

В 1742 году ко двору императрицы Елизаветы Петровны прибыл Иоганн Фридрих Гроот вместе со старшим братом Георгом Кристофом. Братья оставались в России до конца жизни (Иоганн умер в 1801-м; Георг – в 1749-м). И если Георг Кристоф, прозванный за небольшой рост и горб «маленьким Гроотом», писал портреты русской императорской фамилии и русской знати, то Иоганн Фридрих (он же Иван Фёдорович) стал первым официальным русским зверописцем – так в то время называли художника-анималиста.

К одной из своих картин Иван Фёдорович Гроот дал такую «аннотацию»: «Кошка пёстрая на полу голубя дикого щиплет и при ней легавая и шершавая собака: писана в 1754 году».

«Шершавая собака» заставила снимать с полки словари.

В «Этимологическом словаре русского языка» Макса Фасмера читаем про слово «шершавый»: «Шершав – из шьрщавъ от «шерсть» или непосредственно от «шорох», сближается с русск.-цслав. сръхъкъ (ХI в.), словен. srhk «растрёпанный, косматый», чеш. srchy «грубый, жёсткий», далее – укр. шерехатий «шероховатый», блр. шерхаць, шерхнуць «поднимать землю при вспашке», шершыць «тереть, скрести, делать шершавым», цслав. стръшати, стръшити «поднимать на дыбы, дыбом», болг. стръхна «становлюсь дыбом». Скорее всего, изначально «шершавый» произносилось как «сершавый». В «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Даля одно из значений «шершавый» — «ворсистый, косматый, шерстистый или всклоченный». В русский же литературный язык это слово вошло не раньше середины XIX столетия, причём из южновеликорусских наречий.

На картине Гроота собака не особо космата, но зато в мелкий жёсткий завиток. Может быть, зверописец имел в виду именно это качество собачьей шерсти?

Легавая и шершавая собака на картине зверописца Фёдора Ивановича Гроота, хранящейся в ГМЗ «Царское Село».
Легавая и шершавая собака на картине зверописца Фёдора Ивановича Гроота, хранящейся в ГМЗ «Царское Село».

Но тут вспомнилось об увлечении императрицы Елизаветы Петровны охотой, псовой в том числе; о том, что картины Гроота украшали её охотничий домик «Монбижу» в Царском селе, и, наконец, о том, что собака на картине всё же названа легавой. Еще в первые месяцы своего правления Елизавета Петровна увеличила штат придворной охоты и прежде всего – её «псовый отдел». В 1741 году среди императорских псов числилось 26 борзых, 46 гончих; 23 собаки были английскими и французскими. Так вот. «Шерш!» – это команда на французском («cherche» – «ищи») собаке искать дичь.

Впрочем, шершавая ищущая собака вполне может быть шершавой косматой.

Обезьяна, которая любила пунш

Каталог-путеводитель по Кунсткамере «Кабинет Петра Великого» (1800 год издания), составленный унтер-библиотекарем Кунсткамеры Осипом Петровичем Беляевым – отличный пример литературного языка начала XIX века, превратившего описание обезьян в сентиментальный рассказ.

«В острове Ява водится род обезьян Лесной человек называемых, которыя и действительно походят на человека. Передния ноги у ней круглыя и совершенно как руки. Вышиною она бывает в четыре фута, и хвоста не имеет. Подошва, к пальцам шире, нежели к пяте; бедры толсты и коротки, голова широка, лице полное, глаза малые и серые, нос короткой, рыло долгое, рот широкой, а шерсть имеет только на тех местах, где у нас растут волосы. Сии животные, как уверяют, сморкают пальцами; разводят огонь и дуют в него, чтобы разгорелся; жарят на угольях рыбу и проч. В прочем нрав их печальный и задумчивый, и ежели кто на них нападёт, защищаются каменьями. Некто путешественник рассказывал, что он видел в Батавии одну обезьяну, которой не было ещё и году, но силою превосходила всякаго человека; любила пунш; вино и другие крепкие напитки. Когда на нее кричали, плакала и выла. Спала, как человек протянувшись, и положа руку на голову. Давали ей постель, на коей она ложилась и покрывалась одеялом; а вставши, оправляла его порядочно на постели. Ежели кто приходил к ней в конуру, то нижние свои части закрывала; и повязывала иногда голову платком, как бы чувствовала головную боль».

Обезьяна с долгим рылом, имеющая нрав печальный и задумчивый, великолепна. Равно как и та, что, не достигнув ещё и года, пила пунш, вино и другие крепкие напитки, но при этом аккуратно оправляла постель и стыдливо закрывала при посторонних «нижние свои части».

Ироническая картина Эдвина Ландснира «Обезьяна, повидавшая мир», 1827 год.
Ироническая картина Эдвина Ландснира «Обезьяна, повидавшая мир», 1827 год.

 

 


назад