- Главная
- Разделы журнала
- Общество
- Тихая смерть схимонаха
Тихая смерть схимонаха
Артём Артёмов 18.01.2023
Артём Артёмов 18.01.2023
Тихая смерть схимонаха
Мир бурлит. На Украине война. В Америке демократы борются с республиканцами. В Польше активно помогают Украине проиграть, чтобы забрать себе Львов. В Москве ещё не успели разобрать новогодние украшения. А где-то далеко, в тишине уральских снегов, совсем незаметно почил схимонах Силуан.
Не буду претендовать на дружбу с ним и на то, что хорошо его знал. Его, наверное, толком не знал никто. Ветеран Афганской войны, с буйным прошлым. Неожиданно вдруг, принял монашество, и по благословению старца поселился отшельником на Афоне.
Как то он рассказывал мне, что в беседе с духовником спросил, почему в его родном уральском городке многие пьют, употребляют наркотики, и не имеют мира в душе? Что надо сделать, чтобы люди хотя бы задумались? Духовник ему ответил - просто построй храм. И Силуан, без копейки денег, поехал на родину строить.
Он долго рассказывал, какой проект сделал, и что храм будет из сибирской лиственницы, как с мира по нитке собирает на него.
- Ну, чего? Приедете на закладку? - хмуро поинтересовался он по телефону в конце разговора.И мы полетели. В Екатеринбурге самолёт приземлился рано утром, почти ночью. Монах ждал нас в аэропорту. Мороз стоял градусов 20, по Московским меркам холодно, а по уральским ерунда. По дороге в его городок, мы попросили заехать на Ганину яму. Он сразу стал ворчать, что нельзя наскоком, надо специально туда ехать, и что он бензин сожжёт. Однако в монастырь привёз, как раз к ранней литургии. И сразу затих. Потом все куда-то разошлись, а мы с ним гуляли. Он рассказывал, что с трудом выбил у властей разрешение на строительство храма на пустыре. Но, как только бульдозеры стали расчищать площадку, начались митинги местных жильцов. Они были против храма, потому что он будет занимать место, где им удобно было парковать машины.
- Там пустырь, за ним мусорка, и лес. Я им вместо вытоптанной загаженной поляны, между хрущёвок, красивый храм, а они против. И в основном бабы! Через них враг человеческий приходит... Главное, их мужики бухают, дети лет с четырнадцати пробуют алкоголь и наркотики, сиженые все через одного, а они против храма вышли!
До его городка было километров 70. Стройка располагалась на окраине, среди невзрачных многоквартирных домов из серого силикатного кирпича. Уже был залит ленточный фундамент и положены три венца.
- Через два часа приедет Епископ, заложим закладной камень под алтарной абсидой. Потом трапеза. Я почти всё приготовил. Накрыть на стол осталось.
В снятой им, вначале для рабочих, а потом для будущего священника двух комнатной квартире в доме напротив стройки, стояли три приволоченные им с мусорки старые парты. Кривые, шатающиеся, они были поставлены вдоль, и накрыты клеенкой. На клеёнке стояло: три банки шпрот, три банки кильки в томате, нарезанная с костями селёдка, и по одной банке соленых огурцов с каждой стороны стола. Там, где должен был в изголовье расположиться архиерей, на одноразовой тарелке лежали ломтики сёмги. Долго искали нож, чтобы нарезать две буханки и один батон хлеба, в итоге поломали и наложили в две миски. Откуда-то Силуан достал две бутылки красного вина.
- Не обидится, архиерей? - почесал он бороду?
- Может ещё чего купим? - спросил кто-то из нас.
- Лучше на храм дайте, - Силуан двинулся на выход, встречать Епископа.
Тот приехал на трёх машинах, с иподиаконом, несколькими протоиереями и хором из семинарии. Начался чин освящения закладного камня. К нам добавилось несколько местных бабушек. Из окон домов смотрели любопытные. Принесли камень. На нём был выгравирован крест и надпись, во имя, какого Праздника основывается церковь. Когда камень подняли, чтобы перенести через сложенные венцы, стала видна другая надпись, снизу: Фёдорова Нина Ивановна 1925-1997. Кто-то выкинул могильную плиту, возможно заменив на новую, а Силуан видимо подобрал.
Смущаясь, и от этого сердясь, Силуан провёл Епископа к трапезе. Тот и глазом не повёл на несколько консервных банок и неровные куски хлеба в мисках, а вот сопровождающие переглянулись. За ними зашли и мы. Помолились, посидели, спели, пожелали, опять помолились, и стали разъезжаться.
Проводив архиерейский кортеж, засобирались и мы, в аэропорт.
- Опаздываете! - ворчал Силуан, - Потому, что не на день надо было, а хотя бы на два!.. Как поедем? Нормальной дорогой? Только она длиньше, или короткой, но я по ней редко ездил?
Поехали короткой. Посередине, что-то заскребло об асфальт. Вышли, заглянули, оказывается, отвалилась защита. Лежа на снегу, кое-как прикрутили.
- А я говорил! - ворчал монах, - Всё торопитесь! Всё бегом!
Он зачем-то открыл и закрыл окно, стал поворачиваться, продолжая ворчать, но стеклом зажало его бороду. Он сразу замолчал, перекрестился, и мы поехали дальше.
В аэропорт бежали странной компанией. Впереди с развевающейся бородой и рясе монах, за ним мы. Успели. Он всех обнял на прощание, тепло и по-доброму.
- Спаси вас Господь! - перекрестил нас.
Тогда он был крепкий, неспокойный и строгий ко всем, и к себе в первую очередь. Он просил взять его с собой, на Донбасс. Там, от полюбивших его ополченцев, он получил прозвище «монах Тук». В ту поездку он действительно очень напоминал его. Потом он жил отшельником на Селигере. А умирать уехал к себе, на Урал. Он знал, что едет умирать, так всем и сказал. И умер. А здесь осталась светлая память о нём, и ещё уютный храм среди серых домов.
