- Главная
- Разделы журнала
- Общество
- Золотошвея Гришка, а также тебенешник, дрягиль и судоплат
Золотошвея Гришка, а также тебенешник, дрягиль и судоплат
Александра Шапиро 30.08.2024
Александра Шапиро 30.08.2024
Золотошвея Гришка, а также тебенешник, дрягиль и судоплат
В 1638 году в Москве проводили перепись дворов с указанием ремёсел их жителей. Любопытно посмотреть, чем занимались наши предки, зачастую и фамилии имевшие потом «профессиональные». Например, Просвирницын – потомок просвирницы. Список 1638 года большой, отобрала наиболее интересное.
Бёрдник. Бёрдо – часть ткацкого станка в виде гребня; в словарях называют бёрдника мастером, который делал берда. В «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля есть ещё «бёрдочник» и «бердовщик».
Вандышник. Ванда – мелкоячеистая сетка для ловли рыбы; поэтому вандышами называли мелкую пресноводную рыбку, снетка, корюшку. Так что вандышником был ловец и продавец такой рыбки.
Голянишник. Голица, голянка и голянишная рукавица – кожаная рукавица без подкладки. В холодное время года их надевали поверх вязаных рукавиц – варег.
Дрягиль из таможни. Впервые слово «дрягиль» в значении «носильщик, вьючник, грузчик-крючник» встречается в новгородской грамоте 1571 года. Лингвисты видят в нем заимствование из голландского или нижненемецкого drager («носильщик», в современном немецком это Träger). В реалиях Великого Новгорода, крупнейшего центра внешней торговли, такое заимствование вполне объяснимо.
Епонечник. Епанча как род плаща упомянута ещё в «Слове о полку Игореве». Предмет одежды был завезен с арабского Востока, слово же заимствовано уже после обработки его тюркскими народами: в древней Руси писали «японча», «япончица» – от «япынджа» и «япунча». Так что епонечник шил епанчи.
Завязочник. В те времена завязки были важным элементом костюма, заменяющим петли и пуговицы. В богатых нарядах они делались из дорогих тканей, украшались кистями с ворворками (шариками на шнурке или тесьме), вышивкой и пр. Так что «завязочный мастер» был необходим.
Зелейщик. Зельем называли огородные травы («зелие травное»), ароматные травы («благовонное зелье»), лекарственные травы («лекарственное зелье»), пряности («пряное зелье»). Всем этим торговали в зелейных рядах. Иное дело зелейные мастера, зелейные ученики и зелейный подмастерье как «Пушкарского двора всякие мастеровые люди». Когда-то значение «зелья» как травы и злака перенеслось на отвары, смеси, порошки растительного происхождения, а еще позже – на порошки любого происхождения. Так к известному с XI века в значении «пыль» слову «порох» добавился синоним «огневое зелье». «Зелейней», «зелейной мельницей» стали называть пороховой завод, «государевой зелейной казной» – склад пороха. Мастеров по изготовлению пороха так же могли называть зелейщиками и зелейниками.
Знаменьщик/знаменщик. Рисовальщик, делавший подготовительные рисунки для икон, фресок, гравюр, предметов декоративно-прикладного искусства. В росписном списке 1638 года знаменщики – государевы. Например, упомянуты двор Ивана Гомулина – выдающегося мастера Оружейной палаты первой половины XVII века, двор Ивана Паисена – одного из первых русских гравёров на меди, также работавшим в Оружейной палате.
Золотарь. В XVII веке слово «золотарь» имело только одно значение – «мастер-позолотчик ювелирных изделий, предметов декоративно-прикладного искусства». Золотарь как ассенизатор появился позже.
Золотошвея. Интересно, что золотошвеями (от «золотошвея» и «золотошвей») в источниках ещё XVI века были мужчины. Что они делали? Расшивали золотом одежду и головные уборы. В росписном списке 1638 года золотошвея Гришка Прокофьев – «человек» боярина Ивана Никитича Романова, дяди царя Михаила Фёдоровича. В одном из источников 1652 года упомянут «шапочный мастер золотошвец». Так что золотным шитьём владели не только женщины.
Ирошник. Ирха – шкура (чаще всего овечья или козья), обработанная под замшу.
Клюковник. Составители «Словаря русского языка XI-XVII веков» полагают, что этот ремесленник не имел отношения к сбору клюквы, а делал клюки – крючки с прямым загибом, а также похожие на них палки-трости-костыли. Мне все же видится возможность омонима, связанного с клюквой.
Колобшик. В «Словаре русского русского языка XI-XVII веков» нет «колобшика» или «колобщика». В росписном списке 1638 года двор «колобшика» соседствует с дворами калачников и пирожников, так что можно предположить, что он специализировался на колобах, ещё одном виде хлебных изделий. В «Росписи царским кушаньям» 1610 года читаем: «на блюдо колоб, а в нем 3 лопатки муки крупчатки (лучшего сорта белой пшеничной муки самого тонкого помола), 25 яиц, 3 гривенки сала говяжья».
Крестешник/крестечник. Мастер, который делал нательные кресты.
Кутазный мастер. Кутас/кутаз – украшение в виде кисти на шнурке, а также колокольчик на шнуре. Слово было заимствовано из турецкого, где kutas –«украшение на голове», kutaz – «украшение, навешиваемое на шею лошади; украшение для головы». В первой четверти XIX века кутасы-кисти служили для украшения киверов в русской армии.
Ложник. В росписном списке 1638 года двор «Васки ложника» упомянут среди «кузнецких дворов» одной из «Кузнецких» же слобод Москвы. Итак, ложник – одна из специализаций оружейника, мастер по изготовлению ружейных лож. А вот ложечник – тот, кто делал ложки.
Манатейник/монатейник. Манатья или монатья – монашеская мантия, ряса, манатье – монашеское облачение. Так ещё в древнерусском языке освоили слово «мантия» (широкое длинное одеяние в виде плаща, ниспадающего до земли), заимствованное из греческого. По росписному списку 1638 года те, кто шил манатьи-монатьи, жили в Москве рядом с монастырем и храмами. Сложно сказать, откуда образовалось просторечие «манатки» – от слова «манатья», со временем и в говорах приобретшее значение «поношенная одежда» или же от польского manatki – пожитки.
Миндерщик. Миндерь или миндер – подушка, валик, набитые волосом, мочалом, ватой, обтянутые тканью или кожей и насквозь простеганные («сани, а в них под местом миндерь кожа красная»). Слово происходит от тюркского mindär – «валик, подушка».
Мочильщик. Тот, кто занимался мочением сукон.
Наплешный или наплечный мастер. Здесь интересная история. В росписном списке 1638 года про одного из двух мастеров сказано: «Изба Федки Яковлева сына, портново мастера, сказался государев наплечной мастер». В приходно-расходной книге Казенного приказа за 1614 год есть запись о присылке в мастерскую «на государев обиход» дорогих тканей, в том числе «8 аршин бархату» и о «приёмке» этих тканей наплечным мастером Пятым Тимофеевым. Упоминается ещё один наплечный мастер и в записи от июля 1645 года: тогда он купил «на царицыну телогрею» «испод» из «заячих черевей». Иван Егорович Забелин в книге «Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях» сделал такой вывод. «Мы видели, что царицыно платье большею частью шилось из тканей довольно тяжелых, каковы были сукно и золотные и шелковые плотные, скоба-скобой, камки, атласы, бархаты и т.п. Очень понятно; что женские руки царицыных мастериц не могли хорошо управляться ни с кройкою, ни с шитьём таких портищ. Была необходима более сильная и твёрдая мужская рука для того, чтобы с успехом владеть ножницами, иглою и утюгом для устройства из этих толстых полотнищ целого наряда. Таким образом, мы и находим в Мастерской царицыной палате не портних, а портных мужчин, которые при том пользовались почётным именем наплечных мастеров, ибо одевали царское плечо».
У составителей «Словаря русского языка XI-XVII веков» другой взгляд на прилагательное «наплечный». В документах московской Кадашёвской слободы (дворцовая слобода, поставлявшая к царскому двору ткани») они нашли упоминания «государева столового и наплечного дела», «белой наплечной казны государева хамовного дела» и сделали вывод: наплечный относится к изготовлению белья и бельевых тканей, а наплечный мастер, соответственно, это белье делает. Поясню. Бельё – это изделия из льняных тканей высшего качества, а Белая казна ведала производством и хранением белья царского обихода. Столовое бельё – скатерти, полотенца, «утиральники» и пр., постельное бельё – простыни, а вот порты, сорочки и пр. скорее всего и составляли «белую наплечную казну». Сопоставление цитат из относящихся к одному периоду документов Кадашёвской слободы и приходно-расходных книг Казённого приказа показывает: наплечные мастера шили не только нательное бельё, но и одежду из плотных дорогих тканей, и верхнюю одежду (телогреи, например). Смею предположить, что прилагательное «наплечный» выступало в значении «личный»; то есть тот же «портновый мастер» Федка Яковлев из росписного списка 1638 года, который сказался «государевым наплечным мастером», шил для царёва обихода личные вещи – одежду от белья до верхней. Казалось бы, на этом можно и закончить «расследование» о роде занятий наплечного мастера («наплешного» в московском говоре), но «Словарь русского языка XI-XVII веков» упоминает ещё и цитату из челобитной оскольских воротников, написанной в феврале 1635 года. «Бьют челом Оскольскаго уезда воротничишка Ивашка Короткой с товарищи. Служим мы в Оскольском городе твою государеву службу в остроге, у ворот днюем и ночуем беспрестанно; и по твоему государеву указу в Оскольском городе был наплечный мастер Михалко Скапинец... и тот мастер умер, и... государевы воеводы заставляют нас сильно винных людей кнутом бить и пытать, а мы преж сего кнутом не бивали и не пытывали... и нынече нам от того насильства розбресться розно». И воротники просили «отставить их» от «пыточного дела» и выбрать в «наплечные мастера» кого-нибудь другого. Так по воле писавшего челобитную «заплечный мастер» превратился в «наплечного».
Ожерелейник/ожерельник. В наши дни ожерелье – украшение, носимое вокруг шеи. Слово происходит от «жерло»/«жерело» – горло. Но в истории русского костюма ещё с великокняжеских времен ожерельем называли оформление горловины. Чаще всего это был накладной воротник, стоячий или лежащий (царские бармы или же оплечья риз и стихарей). Стоячий воротник надевался под уклоном к плечам. Как его делали? Кусок атласа плотно расшивали (низали) камнями, жемчугом (мужские/«муские» ожерелья низали в «шахмат», женские – в «рефид»/«арефидь»/«рефить», то есть сеткой из неправильных шестиугольников), затем вместе с подкладом «ставили» на жёсткую основу. Спереди ожерелья были богато украшенные застёжки, пуговицы. Накладной воротник из меха бобра называли «боровым ожерельем». На рисунке из альбома Мейерберга, созданного в 1661-1662 годах, царица Мария Ильинична Милославская изображена в двух ожерельях – жемчужном и бобровом, надетых на верхнюю одежду. Интересны названия элементов западноевропейского костюма: «ожерелье немецкое» – белый льняной отложной воротник; «ожерелья запястные» – манжеты. «Ожерелком» именовали ошейник. Трудно сказать, какие именно ожерелья делал ожерелейник (он же ожерельник) из росписного списка 1638 года.
Олленик. Олленик или ольленик – тот, кто изготавливает лен для пряжи. В источниках XVII века много фонетических вариантов прилагательного «льняной» – «ольнянои?», «ольлянои?», «алленои?», «аллянои?», «олленои?», например, «поле олленое». А вот «олей» – это изначально оливковое масло, а затем любое растительное масло; также – елей.
Подвязочник. Тот, кто делал подвязки – для чулок, обуви («подвязки тафтяные черлёные с морщинками, что носят на ступнях»; «подвязки ременные простые»). А вот подвящик/подвязчик/подвясщик/мастер «подвязного дела» занимался возведением строительных лесов.
Подошевник. Слово «подошва» имела варианты «подшва», «подшева», «подъшева». Соответственно, подошевник – тот, кто делал подошвы для обуви.
Подсевальщик. Тот, кто занимался «подсеванием» – просеиванием зерна/муки от сора через особые решета. В росписном списке фигурирует «подсевальщик Мучного ряду».
Подъёмщик выполнял работы по подъёму чего-либо, например, колоколов на звонницу), погрузке. Например, «подъёмщик Соляного двора».
Покромщик. «Словарь русского языка XI-XVII веков» слово «покромщик» не дает. Возможно, род занятий связан с «покромью»/«покромом» – специально изготовленными узкими полосами ткани, которые использовали для подшивки, отделки, обработки краёв.
Помес. Помесы или помясы упоминаются ещё со времен царя Ивана IV Грозного: они смешивали продукты при приготовлении блюд или напитков. Например, месили тесто: «сын у него Гришка был в хлебенных помясах». И в росписном списке 1638 года помес числится служащим в «Хлебенном дворце». Еще одно значение слова – тот, кто собирает лекарственные растения.
Просвирня, просвирница, проскурница, проскурня. Все эти женщины выпекали просвиры (просфоры). Мне очень нравятся формы имен, упомянутых в росписном списке 1638 года посвирниц – Маремьяница, Натальица, Оксиньица, Парасковьица, Маврица. Есть, конечно, и Ульянки, и Оринки, более приближенные к мужским пренебрежительным Федкам да Сенкам. Уменьшительные же формы на «ица» звучат ласково.
Рожешник и сюда же я отнесу рудомёта. Рожешники/рожечники – те, кто в медицинских целях пускали кровь «из-под» рожечека/рожка. Так, при Опричном дворе Ивана IV Грозного в 1573 году служили рожечники Пафом да Гразнуха Сергеевы. «Государева рожечная стряпня» – процедура кровопускания для царя. А в 1634 году царица Евдокия Лукьяновна пожаловала деньги рожешнице. Праславянское слово «руда» родственно греческому ?ρυθρ?ς и латинскому rutus/ruber – «красный»; рудой называли кровь, а рудомётом/рудометцем того, кто умел делать кровопускание. Известно выращение «пускать рошковую руду» – то есть пускать кровь с помощью рожка.
Спишник. Словарь русского языка XI-XVII веков» даёт значения слова «спица»: кол (самое древнее, в источнике XI века); деревянный гвоздь в стене, на который что-то подвешивали; металлический, деревянный или костяной стержень различного назначения, иногда заостренный; кусок чего-либо в виде палочки («леденцу две спицы» – леденцом называли тогда вареный сахар в слитках); графитовый стержень/карандаш; пику, копьё; вершину, остриё («шолом гладкий, под спицею наведён золотом и серебром»). Собственно, «спичка» – тонкая палочка с заостренным концом; «спички сереные» – серные спички. Трудно сказать, какие спицы делал спишник из росписного списка 1638 года.
Стригольник. Здесь необходимо разобраться со словарем. Стригаль стриг овец («овчинный стригаль»); в Стригальном ряду («овчинного стригального ряду лавошные места») продавали стриженые шкуры. Стригальник/стригальщик/стригач/стрижник – тот, кто снимал лишний ворс с сукна, полагают составители «Словаря русского языка XI-XVII веков». А вот стригольник мог быть и цирюльником, стригущим волосы, и стригальником.
Судовщик. С XI-XII веков слова «сосуд», «судно» (мн. «суда»/«судов») и «суд» (мн. «суда»/«судов») имели значение «емкость для хранения»; в высоком/переносном значении – вместилище, драгоценность. «Судно» как корабль появляется в источниках конца XIV- начала XV века. «Суда» как совокупность предметов столового обихода упомянуты еще в духовных грамотах великих князей («а из судов дал ему» – из духовной грамоты Ивана Калиты); «посудие»/«посудье»/«посуда» – из северо-западных говоров; широкое распространение слово получило в первой трети XVII века («всякая домашняя посуда/спосуда»). «Судки столовые» – сосуды для специй. Так что судовщиком был тот, кто делал посуду.
Судоплат же чинил («ставил платки») металлическую посуду.
Сусальник. Мастер, работающий с сусальным золотом и серебром.
Сусленик. Изготовитель и продавец сусла.
Тебенешник/тебенечник. Мастер, который делал тебеньки – кожаные, подвешенные на пряжках боковые лопасти седла. В росписном списке 1638 года двор тебенешника находился в одной из слобод кожевников.
Торочешник. Тороки – ремни, с помощью которых к седлу привязывали мешки, сумки с поклажей; отсюда «приторочить». Торочек – шнурок, лента, тесьма для украшения одежды; отсюда «оторочить». «Словарь русского языка XI-XVII веков» называет тороченника, торочечника мастером, делающим тороки. Я предполагаю, что его деятельность шире, например, изготовление торочек тоже.
Удильный мастер/удильник делал удила для лошадей, а уздник/узденик – узду.
Ценинный мастер/ценниник. Мастер по изготовлению изразцов, а потом изделий из глины, фаянса.
Чертещик, чертежчик – чертёжник.
Шляпошник. Слово «шляпа» пришло с немецких земель, где Schlappe называли мягкий головной убор (от глагола schlappen – виснуть, свисать, висеть). В лексиконе русских «шляпа» появилась ещё в XVI веке. Известно, например, что в летнее время при выездах в богомольные и другие походы русские царицы надевали шляпы белые поярковые с круглой тульей. Поля таких шляп называли «полками», с исподу подбивались дорогим ярким атласом. Да и вообще шляпы цариц богато украшали вышитыми жемчугом и каменьями лентами, низаными кистями. Так, в 1585 году царице Ирине Фёдоровне Годуновой три золотошвеи – мастера Мартын Петров, Юрий Андреев и Богдан Григорьев – сделали особо нарядную шляпу, за которую получили большое вознаграждение.
Штанник. И снова немного этимологии и истории русских одежд. Праславянский корень «пъртъ» связан со словом «пороть в значении «резать/разрезать». Слово «порты», известное из источников XI века, имело значение «одежда», например, «порты чернеческие» – монашеская одежда. Значение же «мужские штаны» появилось позже. Мастер, шьющий портки, назывался порточником. Так, по документам 1586 года известен в Великом Новгороде Терех порточник. Затем порты превращаются в сугубо нательные, а поверх них надевают штаны, сшитые из плотных тканей. Слово «штаны» по традиции считают тюркского происхождения; и тюркский источник также означал нижнюю одежду. Так что возможно, и порты и штаны какое-то время были синонимами одного и того же вида одежды.