- Главная
- Разделы журнала
- От редактора
- Восемьдесят первый номер
Восемьдесят первый номер
Артём Артёмов 30.06.2021
Артём Артёмов 30.06.2021
Восемьдесят первый номер
Последние тридцать лет своей жизни я пытаюсь привыкнуть к Российской Федерации. К Советскому Союзу привык сразу, так, что и отвыкнуть никак не получается, хоть к бабке за наговором, а вот к Федерации что-то не получается.
Вроде бы всё по-прежнему осталось. И люди у власти те же, наши, комсомольские, партийные. И ресурсами природными и финансовыми ворочают они же, потомственные партаппаратчики и активные комсомольцы. И отношение к нам, простым, сильно не отличается. Но всё же что-то не так, что-то гложет.
Территории стали меньше, промышленность чудом выкарабкалась из «святых» девяностых и до сих пор не может отдышаться. Медицина прилегла на остывшую печь, всем видом давая понять, что не встанет. А рядом с ней заходится в чахоточном кашле образование, сплёвывая на пол и сморкаясь в занавеску.
- Да вы записывайте, записывайте, доктор, - говорю я усталому и серому человеку. А тот, не скрывая скуку, скрипит карандашом по бумаге, играя сам с собой в крестики-нолики. Это бесплатный доктор, платный будет со всем соглашаться, кивать и настойчиво приглашать на следующие приёмы. Но выпишут все одно и то же успокоительное.
- Что вас не устраивает? – зевнув, спросит доктор.
А я и сам не знаю. Нет, конечно, много не устраивает. То, что происходит на Донбассе, и то, что мы его до сих пор не признали и не присоединили, как не присоединили Абхазию, Осетию и не признали Приднестровье. Не устраивает то, как ведёт себя Украина, особенно по отношению к русским, проживающим внутри. Перестал доверять Казахстану, а Белоруссию понимать. Настороженно отношусь к постройкам стадионов за 55 миллиардов рублей. Финансирование госкорпорацией ярко оппозиционного радио тоже не одобряю, как и разные ток-шоу с Малаховым и без. Но мне по каждому пункту всё очень доходчиво объяснили. И теперь даже стыдно за минутную слабость в недоверии к власти. Так что не то чтобы не устраивает - устраивает. Но жить по-прежнему неуютно, и перспективы ясны, как лесной пейзаж на знаменитой картине Малевича.
И за то, что ещё не вакцинировался, безудержно стыдно. Я хотел, почти уже дошёл, но тут со всех утюгов на меня стали ругаться и чем-то угрожать: кто-то запретил ходить на работу, в рестораны и общественный транспорт, кто-то закрыл для меня целые регионы и МФЦ. Я испугался и забился в уголок, откуда иногда выглядываю в окно, так, чтобы не заметили с улицы: вдруг ещё какой саммит в Швейцарии и новая волна подгонки населения под европейские стандарты. Включить телевизор или прочитать новости из Интернета страшно. Чувствую себя ярым диссидентом из шестидесятых прошлого века, Ростроповичем, только без виолончели и Вишневской.
Когда-нибудь я дойду. Опустив голову и плечи, в чёрных очках на бегающих глазах, я отстою пять часов в очереди из таких же, в низко надвинутых шляпах и пальто с поднятыми воротниками, и постучусь в стеклянную дверь. Хмурая тётка воткнет мне в плечо шприц, по самую рукоятку, и брезгливо подвинет потертый паспорт. Попрощаемся без слов. Зато через двадцать дней, открыв дверь, я увижу молоденькую медсестру в коротеньком халате, которая в танце расскажет мне о новом для меня мире. Безболезненный укол - и на выходе меня будут встречать добрые и милые люди, из посвящённых, жать руку, заглядывать в глаза и открыто улыбаться.
Но это всё позже. А пока равнодушный доктор за обшарпанным столом, неясные и, как меня заверил телевизор, беспочвенные терзания, и прекрасные погоды и перспективы.