- Главная
- Разделы журнала
- Персоны
- Любви чарующая сила
Любви чарующая сила
Мария Ефимова 27.10.2023
Мария Ефимова 27.10.2023
Любви чарующая сила
Сегодня мне хотелось бы остановиться на одной истории, главными персонажами которой стали двое – Он и Она. Эта романтическая история, положенная в основу художественных произведений и сценариев кинофильмов, выглядит настолько похожей на сказку или художественный вымысел, что позволяет усомниться в её реальности. В своё время эта удивительная история стала не только темой разговоров в великосветских салонах, но и сюжетом для романа Александра Дюма «Учитель фехтования», и оперы А. Д. Шапорина «Декабристы», первая редакция которой называлась «Полина Гебль». Она же является одной из главных сюжетных линий в известном фильме В. Мотыля «Звезда пленительного счастья».
Может, вы уже догадались, что речь пойдёт об Иване Анненкове и Полине Гебль. Их брак был мезальянсом по тем временам. Посудите сами: с одной стороны, богатый молодой красавец со всеми возможными жизненными перспективами - с другой, иностранка 25 лет, по тем временам - очень немолодая девушка. Вдобавок в «обществе» слово модистка служило не столько для обозначения профессии, сколько репутации барышни. Считалось, что если девушка свободна в выборе занятий, значит, она свободна и от моральных принципов. Но давайте обо всём по порядку.
Иван Александрович Анненков родился в Москве в дворянской семье, имевшей владения во многих губерниях России. Его отец, граф Александр Никонорович Анненков, военный в отставке, советник нижегородской гражданской палаты, умер, когда Ивану исполнился год. Мать, Анна Ивановна, была единственной и любимой дочерью Иркутского генерал-губернатора И. В. Якоби. Замуж она вышла, по тем временам, очень поздно: в тридцать с лишним лет. Муж получил за Анной Якоби огромное приданое, но прожил недолго. Оставшись вдовой, графиня Анненкова по праву считалась одной из первых богачек в Москве. Она владела пятью тысячами крепостных душ и обширными поместьями в Нижегородской, Оренбургской, Пензенской и Симбирской губерниях. Как уже говорилось, барыня жила в Москве, в собственном доме на углу Петровки и Кузнецкого Моста. В Пятино у неё была усадьба, редко посещаемая и вполне запущенная. В одном из углов пыльной и захламлённой столовой была свалена грудой старинная серебряная посуда – так, мелочи, всего-то шестьдесят пудов!.. Дом её был поставлен на широкую ногу. По воспоминаниям очевидцев, Анненкова жила в роскоши, слыла дамой «с характером» и содержала в своём московском доме штат прислуги, по численности превышающий население целой деревни. Внезапно навалившиеся богатства могут запросто «снести голову», и с госпожой Анненковой примерно так и получилось. Её московский дом был буквально переполнен прислугой и приживалками, более полутора сотен человек! По утрам Анну Ивановну ожидало с полдюжины дворовых девок, наряженных в её юбки, платья, чулки – они грели их своим теплом! Барыня не садилась в карету, прежде чем усадистая девка не «насидела» ей место. Люди дурели от скученности и вынужденного безделья, впадая в разные излишества и немилосердно за то наказываясь. Маленький Ваня Анненков видел всё это с раннего детства, и в добром и умном мальчике рождался протест. «С детства я возненавидел рабство», - признавался он потом на допросах.
Однако мать не чаяла в сыне души, заваливала его сладостями и игрушками, выписывала из-за границы лучших учителей - они тоже воспитали в нём стремление к свободе - определила в Московский университет, а после - на службу в самый престижный гвардейский Кавалергардский полк. Кавалергарды - тяжёлая конница, личная охрана российских императоров, облачённые в блестящие медные доспехи - кирасы, и в высокие медные каски. Кавалергарды - непременные участники самых торжественных церемоний, от коронаций до императорских балов. Брали в кавалергарды рослых светлоглазых блондинов - короче, красавцы-мужчины, как на подбор!..
Дети Анненковых, Григорий и Иван, получили домашнее воспитание, затем учились в лицее при Московском университете. В 1817-1819 годах Иван Анненков посещал лекции в Петербургском университете, но, не окончив курса, поступил на военную службу. В 1823 году он имел чин поручика Кавалергардского полка. В 1824 году Григорий Анненков был убит на дуэли, и наследником всего огромного состояния стал его младший брат.
Поручик Анненков стал в Кавалергардском полку своим, пользовался доверием товарищей и командиров. Это выразилось, в частности, в том, что в июне 1825 года поручик-кавалергард был командирован в Пензу на начинавшуюся 29 июня Петропавловскую ярмарку ремонтёром, произвести закупку для полка строевых лошадей; случалось, что ремонтёры старались прикарманить часть казённой суммы, сговариваясь с продавцами и покупая не лучших лошадей, а то и вовсе спускали деньги за вином и картами. Свобода пьянила вояк, заставляла их делать безрассудства.
Что касается его избранницы Полины Гебль, то восхищенные современники называли её красавицей, умницей, образцовой во всех отношениях женщиной, наконец, просто парижанкой. Она родилась во Франции, в семье дворянина и офицера, кавалера ордена Почетного Легиона, но после того, как отец сгинул в Испании, семья испытала нужду, и совсем юная Жанетта должна была освоить профессию модистки, мастерицы по изготовлению шляпок, женского платья и белья. Профессия привела её вначале в Париж, бывший «столицей мира», а затем – в Москву, на Кузнецкий Мост – в «святилище роскоши и моды», как называли улицу в центре Москвы патриотичные жители Белокаменной.
Итак, Полина переехала в Россию и поступила на работу в модный салон, где нередко бывала графиня Анна Анненкова, которую часто сопровождал сын, блестящий офицер Иван Анненков. Это семейство являлось одним из наиболее родовитых и обеспеченных в тогдашней Москве. На руку Анненкова претендовали многие очаровательные девушки, но он сам вовсе не торопился жениться.
Всё изменилось с момента встречи Ивана и Полины в 1821 году. На молодого мужчину произвели прекрасное впечатление не только красота юной француженки, но и её изящные манеры, скромное, но в то же время исполненное достоинства поведение. Полина вспоминала: «Оба мы были молоды, он был чрезвычайно красив собою, необыкновенно симпатичен, умён и пользовался большим успехом в обществе.
Совершенно понятно, что я не могла не увлечься им. Но целая бездна разделяла нас. Он был знатен и богат, я - бедная девушка, существовавшая своим трудом. Разница положений и чувство гордости заставляли меня держаться осторожно, тем более, что в то время я с недоверием иностранки относилась к русским…»
Молодые люди вновь встретились на ярмарке в Пензе в 1824 году.
Полина приехала туда вместе с магазином «Дюманси».
Иван Александрович прибыл «ремонтёром» - заниматься закупкой лошадей для полка, при себе у него была большая сумма казённых денег.
Полине стало известно, что группа карточных шулеров наметила «богатенького» кавалергарда своей жертвой, надеясь, если не обыграть его, так ограбить. Француженке удалось предупредить Анненкова, и благодаря этому он избежал крупных неприятностей.
Поручик, казалось, совершенно потерял голову от любви: он увёз Полину путешествовать по своим имениям в Пензенской и Нижегородской губерниях. Во время путешествия мадмуазель Гебль отлично разобралась в семейных отношениях Анненковых. Она быстро поняла, что Иван – человек несамостоятельный в поступках, избалованный барчук, который и в поездке по имениям лишь исполняет волю своей самовластной маменьки, не решаясь что-либо предпринять без её ведома.
Однако вскоре он предложил мадемуазель Гебль вступить с ним в брак тайным образом, не скрывая от неё, что мать никогда не разрешит ему подобного союза.
В одной из своих деревень он договорился со священником и нашёл свидетелей, чтобы обвенчаться с Полиной, но она, боясь гнева матери, отказалась от обряда и сбежала прямо из-под венца.
Вскоре восстание перевернуло все их планы и мечты.
14 декабря 1825 года Анненков был на Сенатской площади, но по противоположную сторону от своих товарищей: командовал взводом кавалергардов, охранявшим правительственную артиллерию. После разгрома восстания был арестован по подозрению в причастности к тайному обществу. На следствии, сломленный заключением в крепости, сам оговорил себя, признав свою осведомлённость в замыслах цареубийства - «знал, но не донёс». При допросе самим государем Николаем I молодой человек чётко ответил, что для него немыслимо было бы донести на товарищей и раскрыть существование тайной группы.
Вскоре француженка узнала и о том, что Иван пытался убить себя, считая, что возлюбленная его оставила, ведь он давно не получал никаких известий от Полины.
10 декабря 1826г. Анненкова отправили на двадцатилетний срок каторги в Сибирь, а в январе 1827 года Анненков был доставлен в Читинский острог.
Мать Ивана не проявляла никакого интереса к судьбе сына, вступившего в ряды «бунтовщиков», её также нисколько не беспокоила его возлюбленная-иностранка. Гордая, эгоистичная и чёрствая, она никогда бы не позволила сыну жениться на девушке, не равной ему по происхождению. В это время мадемуазель Гебль уже ожидала от него ребёнка, а в апреле 1826 года она родила дочь Александру и в течение нескольких месяцев находилась в весьма тяжёлом состоянии, лежала долгое время в горячке, лишённая какой бы то ни было финансовой и моральной поддержки.
Услышав о появлении внучки, Анна Ивановна прислала Полине некоторую сумму денег и принялась настойчиво узнавать, является ли мать девочки законной супругой Анненкова, ведь в таком случае малышка могла стать наследницей всего состояния и лишить всяких надежд жадных родственников, дожидавшихся ухода из жизни пожилой графини.
Осенью 1826 года Полина намеревалась устроить своему возлюбленному побег за границу. Однако на подкуп охраны и покупку фальшивых документов требовались немалые средства, и Полине ничего не оставалось, кроме как обратиться к матери Анненкова. При личном свидании Анна Ивановна решительно отвергла этот вариант, но избранница сына ей очень понравилась. Анненкова жёстко ответила, что её сын должен достойно принять то, что ему теперь полагается, и ни о каком бегстве не может идти и речи.
Молодая мать приняла решение непременно отправиться в Сибирь к Анненкову.
Чужестранке, которая с трудом изъяснялась по-русски, пришлось самой пройти весь путь противостояния с российскими чиновниками, добиться личного свидания с императором и получить его разрешение на поездку в Сибирь. Обращение к императору категорически не приветствовалось и было опасно – а в каком настроении встретит его величество просителя? Полине, правда, было проще – она была француженкой, и как иностранная подданная могла не обращать внимание на принятые условности: например, подала государю письмо, написанное не по-русски, а на французском языке.
Она просила не скостить Ивану Анненкову срок, тем более отпустить его на свободу: «Ваше Величество, позвольте попросить как милости позволения разделить ссылку с незаконным супругом. От всего моего сердца я приношу себя в жертву человеку, без которого я более не могу долго жить». Николай I был тронут до глубины души. Он не только разрешил Полине Гебль ехать в Сибирь, но и распорядился, чтобы Московский генерал-губернатор выделил ей на это путешествие 3000 рублей – а это, между прочим, годовое губернаторское жалованье!..
И после этого случилось чудо! Перед Полиной открывались все двери, чиновники были любезны. Мгновенно переменилась и Анна Ивановна Анненкова. Она называла Полину дочерью, она нянчилась с внучкой Сашенькой, и лила слёзы, и возносила молитвы за непутёвого, несчастного сына Ванечку, а узнав историю о несостоявшемся венчании в селе Пятино, распорядилась выстроить там новую церковь, чтобы в ней молились о здравии и благополучии раба Божия Иоанна!
В своих воспоминаниях Полина Анненкова так описывает это событие:
«Когда я явилась в канцелярию, там было множество народу. Мне подали бумагу, писанную по-русски, я читать не могла и передала Степану, чтобы он перевел мне. Бумага была о том, что государь император разрешает мне ехать в Сибирь. Я с радости, забыв, где я, начала хлопать в ладоши и прыгать, повторяя: «Я получила разрешение ехать в Сибирь!» (Тогда все говорили, что я с ума сошла.) Мой веселый характер, несмотря ни на какие испытания и горе, беспрестанно брал верх над всем…»
Сам император остался под большим впечатлением от разговора с ней. «Та, что не усомнилась в моём сердце», - говорил он об отважной француженке, что последовала за любимым в Сибирь. Высочайшим повелением Полине Анненковой было разрешено положить в банк и расходовать по своему усмотрению те средства, что находились при её муже во время ареста (60 тысяч рублей).
Дочери Полины, рождённой вне брака, разрешалось носить фамилию Анненкова и наследовать состояние своей бабушки. Александра оставалась в Москве при Анне Ивановне вплоть до её смерти.
Полина добирается до Читы, а в апреле 1828 года мадемуазель Гебль была обвенчана с Иваном Анненковым. Венчание Полины Гебль и Ивана Анненкова состоялось 4 апреля 1828 года в Читинской церкви. «Это была любопытная и, может быть, единственная свадьба в мире, - вспоминал декабрист Н. В. Басаргин. - На время венчания с Анненкова сняли железа и сейчас же по окончании обряда опять надели и увели обратно в тюрьму».
Она приняла православие и стала Прасковьей Егоровной Анненковой.
Полина провела в крайне суровых условиях этого края около трёх десятков лет ради того, чтобы не расставаться с горячо любимым человеком. Дальнейшие годы протекали для Прасковьи весьма тяжело, положение осложнялось и тем, что ей доводилось часто рожать. Известно, что женщина перенесла 18 беременностей, однако в живых остались только 6 из её детей.
Начиная с 1839 года, каторгу заменили на ссылку, Иван поступил на гражданскую службу. Далее он и Прасковья проживали в Тобольске до амнистии, последовавшей в 1856 году. Анненковы активно занимались разнообразной общественной деятельностью, но для Прасковьи Егоровны на первом месте всегда оставался муж.
До последних дней женщина усиленно заботилась об Иване, который с течением времени становился всё более угрюмым и раздражительным, более того, у него в старости началось психическое расстройство. Прасковья никогда и ни в чём его не упрекала, продолжая преданно ухаживать за супругом.
Каторжники и их супруги проживали в самых неблагоприятных условиях, женщины-аристократки выполняли здесь многие тяжёлые и ранее совершенно незнакомые им работы, и Полина Анненкова через некоторое время завоевала всеобщее уважение не покидающим её оптимизмом, трудолюбием, стойкостью.
Никто из знатных княгинь и бывших великосветских дам не имел той практической хватки, что была присуща эмигрантке. Полина умела шить, стирать, готовить обеды и смогла по-настоящему облегчить суровый быт заключённых в Сибири.
Женщина с несгибаемым достоинством и мужеством вынесла все испытания, унижения и лишения, имя Прасковьи Егоровны Анненковой остаётся одним из наиболее почитаемых в ряду супруг мужчин, решившихся разделить с мужьями все тяготы их судеб.
Между тем, имя декабриста Анненкова, который никак не проявил себя ни до восстания, ни во время него, сегодня известно широкой общественности не меньше, чем имена таких видных декабристов, как Пестель, Муравьёв-Апостол, Трубецкой или Волконский.
В письме 1841 года И. И. Пущин характеризует Полину Анненкову почти как чеховскую «душечку»: «Вы знаете, что я не большой поклонник г-жи Анненковой, но не могу не отдать ей справедливости: она с неимоверною любовью смотрит на своего мужа, которого женой я никак бы не хотел быть. Часто имею случай видеть, как она даже недостатки его старается выставить добродетелью. Редко ей удаётся убедить других в этом случае, но такого намерения нельзя не уважать. Ко всем нашим она питает такое чувство, которое не все заслуживают. Спасибо ей и за то…».
В письмах и воспоминаниях многие декабристы упоминали черты безволия, нерешительности, капризность и себялюбие, присущие характеру И. А. Анненкова, его тяжёлый характер и в то же время единодушно отмечали самоотверженность Полины, её способность при любых обстоятельствах сохранять весёлость, жизнерадостность, излучать доброту, энергию.
Очевидно, что всю совместную жизнь она была и оставалась лидером в супружеском союзе, той самой путеводной «звездой», которая позволила Анненкову пережить каторгу, ссылку, потерю состояния и при этом остаться верным своим убеждениям и долгу человеком, гражданином, отцом многочисленного семейства.
О роли Полины Гебль-Анненковой в жизни И. А. Анненкова, хорошо сказал сын декабриста Евгений Иванович Якушкин: «Упасть духом он (т. е. Анненков) мог бы скорее всякого другого, но его спасала жена. Как бы ни были стеснены обстоятельства, она смеется и поневоле поддерживает бодрость в других… Анненков женился на ней и хорошо сделал, потому что без нее со своим характером совершенно погиб бы».
Решительная француженка не раз самостоятельно пробиралась в Петропавловскую крепость для свиданий с Иваном. Её союзником в этих мероприятиях стал бывший учитель фехтования братьев Анненковых – француз Гризье. Впоследствии он поведал романтическую историю любви русского декабриста и Полины Гебль писателю Александру Дюма, который написал роман «Учитель фехтования», в котором описал эту историю любви.
В 1858 году французский писатель, путешествуя по Волге, специально заехал в Нижний Новгород, дабы встретиться с прототипами своего произведения – бывшим ссыльным декабристом Иваном Александровичем Анненковым и его женой - Прасковьей Егоровной (Полиной Гебль). Трогательная встреча состоялась в доме военного губернатора в Нижегородском Кремле. Ну а затем появился роман «Учитель фехтования».
В основе сценария фильма режиссёра Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья» и стала история удивительной и красивой любви, а также судьбы декабристов: князя Сергея Трубецкого, его жены Екатерины Трубецкой (урождённой Катрин Лаваль), князя Сергея Волконского и его жены Марии Волконской (урождённой Раевской).
В большей своей части фильм посвящён подвигу жён декабристов, последовавших в ссылку за своими мужьями.
В самом центре повествования - судьба декабриста Ивана Анненкова (Игорь Костолевский) и его возлюбленной, француженки-модистки Полины Гёбль (Эва Шикульская), для которых сибирская ссылка оказалась шансом обрести счастье вместе. Мадемуазель Полин не имеет титула и состояния, служит в модном магазине в Москве, и до восстания её брак с Анненковым был практически невозможным. После заключения её возлюбленного в крепость, суда и ссылки она проявляет огромную настойчивость в стремлении следовать за Иваном в Сибирь, перед чем не сумели устоять ни властная и гордая мать Анненкова, ни император Николай I.
В фильме снимались и такие прекрасные актёры, как Ирина Купченко, Наталья Бондарчук, Олег Стриженов, Алексей Баталов, Александр Пороховщиков, Олег Янковский, Иннокентий Смоктуновский и другие.
Вот что писали в комментариях об этом фильме: «Кино показывает «изнанку» восстания декабристов, о которой практически никто не говорил. Оно повествует не столько о революционерах, сколько об их жёнах, которые решились ехать за мужьями на каторгу в Сибирь. Они готовы были терпеть любые лишения, отказаться от титулов и почестей, даже пожертвовать будущим своих неродившихся детей. Кино показывает то, что было непосредственно после восстания, немного воспоминаний до восстания, и во второй половине фильма – историю жён. Я слышала о жёнах декабристов, но знала очень мало. Но после этого фильма, где актёры блистательно передали всю тяжесть выбора, сделанного ими, я буду совсем по-другому относиться к этому периоду. Хочу отметить игру актёров. Это потрясающе… Герои объясняют свои мотивы действий. Ты им начинаешь сопереживать. Музыка, костюмы, массовка, декорации – всё на уровне, всё настоящее. Сюжет хоть и рваный, где постоянно пересекаются судьбы разных героев, но при этом он очень понятный… это просто шедевр, которому должны дать 10 Оскаров!»
Анненковым было под шестьдесят лет, когда они смогли вернуться в Россию, прожив в Сибири тридцать лет. Произошло это после манифеста нового императора, которым состарившимся декабристам разрешалось жить везде, кроме двух имперских столиц. Они навсегда осели в Нижнем Новгороде, где счастливо прожили двадцать лет. Полин ездила во Францию, Анненков торопил её с возвращением, без неё он не мог прожить и дня. К тому же Анненковская родня возвратила им приличную часть состояния, полученную ими как наследниками лишённого прав преступника Анненкова, почти чудом спасённую от алчных кредиторов Анны Ивановны.
Они и ушли из жизни почти одновременно - в 76 лет Полин внезапно умерла во сне. С этого дня Иван Анненков впал в чёрную меланхолию, не жил, а медленно угасал, через год с небольшим его не стало.
Давно нет в Москве Неглинной канавы. В советское время снесли дом Анны Ивановны, до начала двухтысячных здесь был пустырь с летним кафе. Совсем недавно на этом месте возвели деловой центр (в 2002 г. - это «Берлинский дом»). Москва меняется, но почти два века живёт память о вечной любви кавалергарда и девы юной, француженки Полин Гебль.