Будни врача скорой помощи

Наталья Мордовина, фельдшер скорой помощи 7.05.2020

Будни врача скорой помощи

На сегодня ситуация в Московской области очень сложная: огромное количество заражений COVID, каждый день мы на вызовах фиксируем по нескольку случаев пневмоний разной степени. Если месяц назад все больницы были переполнены, то сейчас всё обстоит ещё хуже, хотя, казалось бы, куда ещё…

Месяц назад нам выдали моментальные тесты на коронавирус - берёшь кровь из пальца, и через 15 минут видишь результат. Эти тесты закончились. Теперь только визуальные признаки: температура, симптомы лёгочной недостаточности. Берёшь пациента, привозишь в больницу - и ему сразу КТ делают, причем, всем без исключения, даже алкоголикам и бомжам, поступающим по другим диагнозам. Сломал руку, но есть температура - иди КТ делай. Раньше эта процедура платная была, сейчас обязательно и бесплатно всем поступающим с диагнозом COVID или с подозрением на него.

Машин и бригад скорой помощи категорически не хватает. Огромное количество времени уходит на госпитализацию больных. Как это происходит сегодня? При обнаружении COVID у больного мы начинаем дозваниваться в Центр госпитализации Московской области. Чтобы им дозвониться, уходит примерно час-полтора. Они нас отправляют в больницу. Наша, городская терапия, заполнена под завязку, поэтому больных возим из Лыткарино в Мытищи, Балашиху, Долгопрудный. И не факт, что больница примет. Приезжаем в Балашиху, а они нас даже на территорию не пускают, так как пока мы ехали, все места заняли. Опять час дозваниваемся до Центра, спрашиваем, зачем нам дали Балашиху если мест нет, нас перенаправляют в Каширу: «Если успеете, там есть два места». Подъезжаем, а там 12 машин в ожидании, мы даже очередь занимать не будем. Опять стараемся дозвониться. Набираю я, водитель, кто-нибудь из родственников, час соединиться не можем. Родственники уже просят отвезти больного домой - сколько ездить, мучиться можно. Иногда так и делаем…

Больных с уровнем оксигенации 94% мы уже не берём, хотя до вспышки коронавируса такие больные подлежали госпитализации. Для сведения: у здорового человека уровень кислорода в крови 97-100%. Мы вынуждены таких больных оставлять дома, потому что никуда их не определить, все больницы заняты. И это не вина больниц, они просто сейчас не успевают работать - такое огромное количество заболевших. Болеют целыми семьями. В последние дни много людей появилось на улицах, взрослые, даже с детьми. Все устали от самоизоляции. Пусть бы гуляли, но главное - держать между друг другом расстояние, а это, к сожалению, не всегда соблюдается.

От больного к больному, от больницы к больнице мы за дежурство проезжаем огромные расстояния. Если раньше скорая проезжала в сутки 100-200 км, то теперь от 700 до 1000 км.

Сейчас фельдшер сам решает судьбу больных, как бы цинично это ни звучало. Потом, наверное, это будут судебные процессы, но у нас нет другого выбора, и приходится больных с несильно критическими симптомами оставлять на домашнее лечение, на попечение районного терапевта, который при необходимости выпишет направление на плановую госпитализацию.

Все по-разному переносят COVID. Кто-то заразился и не почувствовал, у кого-то лёгкое недомогание, а многим не помогают никакие антибиотики. И на протекание болезни не всегда влияют хронические заболевания, у некоторых умерших их не было. На Одинцовской подстанции скорой помощи от COVID умерла девушка-фельдшер тридцати двух лет. Ни ожирения, ни других болезней.

Никакой профилактики и лечения коронавируса не существует. Конечно, надо мыть руки, не трогать лицо, носить маски, хотя эффективней, конечно, респираторы, но их хватает на 48 часов, и самые недорогие из них стоят 1700 рублей – не напасёшься. Что дома, что в больнице лечат одинаково – Левофлоксацин, Азитромицин, Цифтриаксон на Лидокаине внутримышечно, Инговерин или Амиксин. Но это лечение не гарантирует выздоровления. Я знаю больных, чьё состояние, несмотря на всё лечение, по-прежнему ухудшается.

Все подстанции сегодня перегружены. С учётом увеличившегося количества вызовов и расстояний катастрофически не хватает экипажей. Очень часто город вообще остается без скорых. Одна машина уехала в Малаховку, так как там никого не осталось, другая - в Котельники, третья повезла пациента в больницу. А ведь несчастные случаи, инфаркты и прочее никто не отменял.

Мы берём еду с собой, и едим: я - пока едем на вызов, водитель - пока ждёт, когда я сдаю пациента в больницу. В течение суточного дежурства мы фактически не бываем на подстанции, все в движении. Не хватает машин, не хватает людей. Все экипажи не укомплектованы, фельдшер и водитель - вот и всё. Водители у нас уже сами, как фельдшеры: знают, что и где лежит, сколько литров в минуту кислород больному открыть в баллоне относительно его веса, какие носилки принести и т.д.

Счастье, что оптимизация медицины, не успела убить её до конца. Многие больницы и поликлиники упразднены или превращены в филиалы. То же коснулось и подстанций скорой помощи, и сейчас три-четыре подстанции сведены в одну, с сокращением штатов и техники, конечно.

По западному образцу процессом управляют медицинские страховые кампании. Широко распространены методы штрафования подстанций за якобы неквалифицированные действия врачей. Это, как правило, не касается процесса оказания первой помощи, а исключительно заполнения правильности медицинских документов. К картам, которые мы обязаны завести на всех больных, они придраться не могут, потому что мы их горы исписали и лучше проверяющих знаем, что и как писать. Так страховые агенты стали придираться к простым грамматическим ошибкам, к справкам о констатации смерти. Но мы же не судмедэксперты, мы можем и не знать о симптоме Белоглазова (состояние зрачка у людей в течение 2-15 часов после смерти – примечание РС) или о точном времени возникновения трупных пятен. Мы констатируем смерть, указываем, со слов родственников, время и чем человек болел последнее время. И за такие неточности нас штрафуют по 2500 рублей за каждый случай. На подстанцию приходит ежемесячно 500000-900000 рублей штрафов.

На днях я приняла очень сложные роды. В условиях больницы это однозначно было бы операбельное вмешательство, так как жизнь мамы и ребёнка была под угрозой. И потом я весь вечер заполняла бумаги с огромным количеством специальных терминов, которые знать могут только профессиональные акушеры, и любая ошибка в заполнении означала бы, что мне не то что не заплатят за эти роды, но ещё и оштрафуют.

В семь часов утра, уставшие под конец дежурства, на улице Авиаторов еле нашли дом. Все дворы окружены заборами и шлагбаумами. Поднимаюсь на 21 этаж, вижу: роды уже начались, ехать в больницу поздно. Готовлюсь принимать. Пятый ребёнок, мама не помнит какой срок. Примерно высчитали - получается 36 неделя. Ассистирует только водитель, больше некому. Вначале всё хорошо шло, а потом я увидела, что вывалилась ножка. По всем правилам, ножное приближение - это сразу кесарево сечение, потому что ребёнок может до половины вылезти, а ручки и плечи могут застрять и сломаться. На всякий случай уведомляю главного врача. На меня наорали, мол, что роды никогда не видела? Но всё же удалось объяснить ситуацию, что может понадобиться реанимация и матери, и ребёнку, а я одна на двоих. Выслали машину. Пока они ехали, роды у нас полным ходом. Ножки и тело появились, и тут я вижу, что шея дважды обвита пуповиной. Видимо, поэтому ребёнок ни ручками, ни ножками не двигал, и грудная клетка была неподвижна. Потянула я тихонечко, рядом водитель с родовой укладкой, готовый подать ножницы и зажим, пуповину пальцем оттянула, ослабила две петли - и ребёнок сразу задвигал ручками и ножками, даже пальчики на ногах зашевелились! А голова ещё там. Она же большая. Надо бы резать промежность, но делать это одной, да ещё в домашних условиях, совсем затруднительно. Я маму прошу: «Не тужься пока, наберись сил, сейчас голову рожать будем». Она - молодец, послушалась, полежала, а потом два раза потуги, я засунула палец и за подбородок вытянула голову. Хорошо, что плоду всего 36 недель - размер черепа ещё не такой большой и кости гибкие. Сняла пуповину через головку, и сразу ребёнок задышал и закричал! И как раз вторая бригада врывается в квартиру, помогли ополоснуть ребёнка. Ещё он слизи наглотался, но груша стерильная в укладке есть, и мы с водителем всё быстро откачали. Всё хорошо закончилось! Чудо произошло!

Вообще, роды сейчас не редкость. В основном, таджики, киргизы и узбеки рожают на дому. Они ждут до последнего, до схваток, чтобы за лишний день в роддоме две тысячи не отдавать, а потом вызывают скорую. Год назад я маленького киргиза принимала, по пути родился. Мои коллеги неоднократно принимали роды. Но такие, как эти последние, редко у кого бывают.

Так что сейчас скорые совсем не «скучают». И в обычные времена не до скуки, но в условиях пандемии минуты свободной нет. И пик её ещё не пройден. Но лично я считаю, что ещё немного - и на спад пойдёт, как в Европе. Чуть-чуть потерпеть, посидеть дома.

Главное - будьте здоровы!

Беседовала Анна Котляр

Будни врача скорой помощи

Задать вопрос

Спасибо!