И один в поле воин

- 18.05.2015

И один в поле воин

Интервью с командующим внутренними войсками ДНР

Александром Тараненко

Жена моя не из самого Донецка, а с Горловки. Но её родители и родственники похоронены, в том числе, и на кладбище у Иверского монастыря. И монастырь, и кладбище сейчас разрушены. А я уроженец Донецка, жил в Киевском районе, а учился в 58 школе. В той, которая пострадала больше всего. Это именно Путиловка, которая постоянно обстреливается украинской артиллерией. Наш дом, в котором мы жили до войны, разбомблен.

Для меня всё началось в 2013 году, когда по телевизору показывали майдан, а у меня многие ребята, мои друзья и знакомые, в это время там находились, на Грушевского и Институтской. И о том, что там происходит, я знал не понаслышке, а, что называется, из первых уст, от своих друзей. У меня товарищ, замкомандира полка был патрульно-постовой службы, Мамвушев Александр Ибрагимович. Именно они в Киеве на Грушевского и на Институтской стояли. Пропаганда сообщает, что во всем виноваты беркутята, но на самом деле там в первых рядах стояли обыкновенные ребята 18-20-летние, пришедшие по призыву, из патрульно-постовой службы. А уже сзади них стояли спецподразделения – «Беркуты», «Титаны» и т.п.

Мне рассказывали, что «мирные протестующие» стреляют по безоружным милиционерам из огнестрельного оружия. Многие из них были, как зомби. Потом я сам убедился в этом, когда весной к нам в Донецк приехали трое сотников. Вели себя они полностью неадекватно, зрачки были расширенные и боли не чувствовали. Потому что получилось так, что ко мне они попали не сразу, я забрал их у «Оплота». На тот момент мы с Захарченко обменивались информацией и пленными и, в принципе, было два серьезных подразделения - это «Оплот» и, так называемый, спец батальон «8 рота», которым командовал я. Так вот, я забрал этих сотников, и по ним было видно, что ребята просто не в адеквате, были одурманены каким-то наркотическим препаратом. Они хотели договориться, чтобы мы пошли на Киев. Т.е. уже на тот момент, а это был май месяц, уже были недовольные тем, что творилось в Киеве. Те, которые раньше на майдане избирали всех этих, что потом стали правительством, уже в мае месяце поняли, что сделали большую глупость.

Раз уж зашла речь о «зомби», скажу, что на протяжении всей войны мы видим «укропов», в которых можно стрелять, а он будет идти дальше, когда ему попадает пуля 12 калибра, т.е. прошивает бронежилет и все остальное, он идет, даже внимания не обращает. Такому надо отстрелить конечность или прямо в голову попасть. Они используют боевые транквилизаторы, которые подавляют чувство страха и увеличивают выносливость. Не все, конечно, но много. Когда они попадают к нам в плен, у них начинаются «отходняки», «ломка». Мы запрещаем давать им сахар в любом виде, так как он усугубляет действие наркотиков.

Донбасс - это город трудящихся, и если брать для сравнения Западную и Восточную Украины, то Восточная – это промышленность в основном, шахты и заводы. Если брать Западную Украину, то это в основном сельское хозяйство, да и то большой процент населения Львовской, Ивано-Франковской, Хмельницкой областей работает в Польше, т.е. странах ЕС. Поэтому зимой им делать нечего, вот они устраивают разные революции. Когда отправлялись поезда дружбы, в поддержку президента Януковича, конечно, люди приезжали и были возмущены тем, что происходит там на Майдане. Даже по телевизору было видно, что Киев из красивого европейского города превратили чуть ли не в помойку.

А потом началась война, которая людей разделила на два лагеря. У меня самого родственники живут и в Киеве, и в Кировограде и Днепропетровске, и нас тоже это коснулось. Мы разделены. Не географически, а психологически. Они уверены, что мы находимся в оккупации, и не хотят верить в то, что воюем за самих себя, за свои семьи, за матерей, за жен, за наших детей. Что это земля наших предков, и мы не хотим отдавать ее фашистам. Естественно, что мы с мамой созваниваемся, общаемся, но они не понимают. Они говорят, что нас захватила Россия. И верят тому, что им показывают по телевизору, а там идет пропаганда.

Отправной точкой для Донбасса послужило то, что произошел вооружённый переворот в Киеве, по-другому его назвать никак нельзя. Потому что сразу было отменено признание русского языка, хотя вся юго-восточная Украина разговаривает только на русском языке и думает на нем. Я не против украинского языка, но как я могу общаться на украинском языке, если всю жизнь дома, на работе, в кругу друзей мы общаемся на русском. Если взять историю, того же Бандеру, Шушкевича, которого сделали национальными героями, то мы этого тоже принять не можем. Как они могут быть героями, если мы воспитывались в Советском Союзе и подобного искажения действительности никогда не примем. Наши деды, отцы в Великую Отечественную войну защищали от этой мрази бандеровской нашу землю. Нам говорят, что они воевали за свободу Украины, но тогда не было такого государства. У меня два дедушки. Оба погибли. Один погиб на южном Буге под Николаевской областью, второй дошел до Праги. Лежит под Прагой. Один родился в Москве, второй родился в Кировограде. А те, против кого они воевали, герои?!

И земля эта не Украинская, а Российская. Почти 70 лет она была советской, но сути это не меняло. А потом началась Перестройка. Когда был 91-й год, тогда же проходили референдумы, и с кем я ни общался: с одноклассниками, с друзьями, родственниками - все просто не могли поверить, что страна развалится, и люди шли на референдум совсем с другой целью, не на развал Советского Союза, а сохранить страну. И тот же Кравчук, который кричит, что население Украины проголосовало за отсоединение, лжет. Я могу привести маленький пример из той жизни. В 91-м году, когда, не помню какой, журнал спросил у Кравчука: у вас есть недвижимость? Он честно ответил: есть, в Альпах. Но пояснил, что «там небольшая хатынька, какая там недвижимость»,- это его знаменитые слова. Это говорит о чем? Что на тот момент, являясь первым секретарем ЦК КПСС Украины, уже имел недвижимость за рубежом.

*****

Первые боевые действия для меня начались в июне месяце. Первый бой, который приняло мое подразделение, произошел в Марьинке. У меня там было четыре блокпоста, которые держали юго-западное направление, это Александровка, Красногоровка и сама Марьинка. И вот первый обстрел по населенному пункту, а наша Марьинка - это близлежащий поселок городского типа от Донецка. Нас накрыли «Градами». Накрыли именно жилые дома. Укропы знали, что мой блокпост стоял за поселком, на развилке возле поста ГАИ. Но по позициям не стреляли, а удар был нанесен по жилым кварталам, пострадали пятиэтажки, дом ветеранов и детский интернат.

Всё время задаю этот вопрос: почему жилые дома? Может быть, кто-то в прицелах ошибся? Но мне кажется, что все это ерунда, удар специально нанесен именно по жилым кварталам. Потому что до этого я бывал в Славянске, видел, как они просто тупо расстреливали Красный Лиман и Славянск. Били именно по жилым кварталам. Нарушить инфраструктуру города и уничтожить мирное население - вот их цель, других выводов не сделаешь.

Руководство украинской армией с самого начала было неважнецким, я могу привести один простой пример. Ещё до основных боевых сражений, это было в апреле месяце, тогда ещё украинские части перебрасывались, как на учения, мы с друзьями приехали в район мариупольской Ялты. Местное население нам сказало, что в лесхозе два брошенных танка, боевое охранение состоит из восьми человек. Мы, конечно, решили захватить танки и впятером пошли в лесхоз. Когда мы подъехали к лесу, четверо моих друзей пошли по лесополосе, а я пошёл по дороге, где колея была отчетливо выбита траками. Повернув за деревья, я оказался в расположении целого батальона, т.е. противника было примерно человек 350. Я был в камуфлированной форме, в бронежилете, отступать было поздно, так как меня заметили, я подошёл к караульному, попросил его, чтобы ко мне пригласили начальника караула. Когда подошёл молодой лейтенант, я сообщил ему, что хотел бы пообщаться с их командиром. В итоге меня пригласили в штаб, где был командир батальона в звании подполковника, ещё там находились в звании майора военный инженер, ну и два командира роты. Импровизируя, я выдвинул им ультиматум о сдаче. У этого подполковника, так называемого командира батальона, затряслись губы и руки. Я им предложил: они складывают оружие, мы подгоняем автобусы и вывозим их в сторону Запорожской области. Я задал им вопрос: Сколько делает снайпер выстрелов в минуту? Офицер ошибся немного, назвал 56 выстрелов. Я говорю: Ну, посчитайте, у меня 4 кукушки, сколько мне нужно будет времени, чтобы вас здесь всех уложить? После этого (небольшой паузы) на старшего офицера вообще стыдно было смотреть. Я им дал полчаса на раздумье, развернулся и ушел. Еще проходя по их расположению, я видел, какая паника началась, отличился особенно старший командный состав. Но надо отдать должное, там был один командир роты, он сказал, что он оружие не сдаст и будет обороняться. Когда я ушел, не прошло и полчаса, как над тем местом, где мы находились, начали крутить две «вертухи» – МИ24, их еще называют крокодилами, это вертолеты огневой поддержки. Ну, и начали крутить карусель, т.е. они восприняли мой ультиматум на полном серьёзе.

Когда мы поняли, что ультиматум не сработал, то стали потихоньку выбираться с полей на нашей старенькой «Мазде». Когда мы вышли на дорогу, мимо нас прошли два БТР. На них, скорей всего, сидел армейский спецназ, потому что ребята по расположению на броне и по поведению отличались от срочников. Потом в СМИ и в интернете прошло сообщение о том, что 100 сепаратистов напало на боевое подразделение вооруженных сил Украины, которое после ожесточенных боев разбило неприятеля. За что офицеры подразделения были награждены орденами, медалями и денежными премиями за самоотверженность и доблесть.

Под Марьинкой было крещение моего подразделения, но первые бои мы приняли на Снежном, на перекрестке дорог, ведущих на Марьино, Дмитровку, Степановку. Там мы держали оборону, которую можно воспринимать как самоотверженную и даже героическую, потому что на тот момент нас просто обстреливали, а мы не могли ничем ответить. Нас накрывали 120-е минометы, Д 30-е, ну, естественно, на закуску «грады» отшлифовывали это всё. А мы имели с собой только одно стрелковое оружие, и нас было 60 человек на этом перекрестке.

Прямых столкновений с противником практически не было. Ну, конечно, я не считаю Иловайск, Углегорск и Дебальцево, и то ребята просто ездили на зачистку того или иного города. Прямых столкновений «укропы» стараются избегать. Они не готовы воевать. Общаешься с пленными и говоришь им: я готов умереть, я знаю, за что буду умирать, - а когда спрашиваешь его, он просто опускает глаза.

Когда у меня после Иловайского котла было шесть пленных, молодых ребят, возраст от 23-х до 28-ми лет, все контрактники, я пригласил приехать их матерей. И когда они стояли передо мной, я предложил им забирать своих сыновей. Они, конечно, были подавлены, им было стыдно, что их сыновья принимают в этом всем участие. Мы их провезли по городу, показали разрушенный город. Показали, что вооруженные силы Украины не воюют, они уничтожают мирное население. Они, конечно, были этим шокированы. Но это всего шесть матерей, а остальные считают, что их сыновья защищают родную землю от каких-то захватчиков.

Гражданская война сейчас идёт на Украине. И она, раз начавшись, идет до сих пор. Сейчас как бы перемирие по Минским соглашениям, но на самом деле его не существует. Наши города по-прежнему обстреливают. Мы отвели все тяжелое вооружение, но только «укропы» почему-то это не делают. И те же самые наблюдатели OBSE, они не видят это, не хотят видеть, глаза закрывают на то, что «укропы» с одной дислокации переезжают на другую. Вот по данным моей разведки – большая концентрация вооруженных сил Украины находится в «Форест Парке» - это Великоанадольский лес, это Волноваха, Новотроицкий, Угледар. Там есть и «ураганы», и «смерч», баллистические ракеты «Точка-У».

Вообще украинскую армию за годы независимости почти полностью разворовали. У них очень мало техники осталось, да и ту теряют в боях. Сейчас к ним начали стягивать технику со всей восточной Европы, стран Варшавского договора, и Прибалтики. С Дебальцевского котла в основном вся техника, что у меня сейчас есть, трофейная «укроповская». Вот у меня три БМП старые, одна первая, 64-я вообще, скажем так, видно с НЗ, в масле всё ещё, бумагой замотана и, скорей всего, она с Венгрии пришла, судя по серийным номерам. Она даже обкатку не прошла, у нее было до 100 моточасов. И вот она своим ходом с Дебальцево доехала до Донецка. БМП, конечно, немножко в худшем состоянии. Вот из четырех две находятся в ремонте. Опять. Проблема в чем? В изношенности резиновых патрубков, которые уже от времени начинают трескаться. И натовскую технику мы уже видели, но пока еще не захватили. Это были немецкие «леопарды», плюс английские бронемашины, наподобие БТР, только они трехколесные. Украинское руководство не признает этого, как и не признает факт больших потерь. По моим подсчетам, только в аэропорту погибло 3-4 тысячи военнослужащих. Но это в основном наемники, как правило поляки, они никому не нужны, их матери сюда не приедут. В Дебальцево много тысяч погибло, но опять Киев молчит.

В Украине сейчас полным ходом идут политические репрессии. Ко мне в последнее время приехало пять человек с Мариуполя, которые выбрались оттуда и именно про это начали рассказывать. Они говорят, что стали отлавливать даже в очередях, в магазине, на улице тех, кто недоволен украинской властью, их сразу нейтрализуют. Или те же самые нацгвардейцы, которые обращаются с людьми очень жестоко. Они не признают местных жителей, считают их рабами, а себя хозяевами.

Но люди не будут мириться. В Одессе сейчас начинают голову поднимать, в Харькове, Херсоне, Николаеве, в других городах, поменьше. И Киевляне сильно недовольны.

Есть конечно такие, которым все равно, и у нас таких много. Они разъехались кто куда, и ждут, когда все закончится. Они не понимают, что за них никто ничего не сделает. Мы стараемся, но если бы весь народ поднялся, меньше бы домов разрушили украинцы, меньше бы стариков и детей убили. Но они бежали. И мне интересно, как они будут смотреть в глаза своим детям, когда все закончится?

***

Война идёт уже почти год. За это время мы видели, как снаряды разрушают церкви, монастыри. В Красном Лимане в храм выстрелили именно тогда, когда там шла служба. Но, главное, вера наша укрепилась. Многие, может быть, раньше и не верили в Бога, но сейчас совсем другое отношение. Я всегда говорил: главное, чтобы это не было показухой, это должно в тебе находиться. До войны было очень много сект, баптистов, еще кого-то, много протестантов, а сейчас как-то в основном православные. Православная вера - это вера наших отцов, бабушек, дедушек, как бы я ни был воспитан в Советском Союзе, но от этого не уйти. Все равно отмечались и Пасха, и другие церковные праздники. Веру сохранили.

Я горжусь, что я вырос в Советском Союзе, родился в Советском Союзе. Я горжусь тем, что наши отцы и деды завоевали для нас победу и победили фашизм. И я могу сказать, что мы не посрамим память наших отцов и дедов.

А всем ветеранам я хочу поклониться и пожелать здоровья и мирного неба над головой. И ещё хочу пожелать, чтобы они не попали в ситуацию, в которой живут ветераны Донбасса. Я желаю нам всем быть одной семьей, ведь мы родом из одной страны, и нам нечего делить!

С днём Победы!

И один в поле воин

Задать вопрос

Спасибо!