- Главная
- Разделы журнала
- Точка зрения
- Последний бунт гвардии
Последний бунт гвардии
Виктор Добров 7.12.2018
Виктор Добров 7.12.2018
Последний бунт гвардии
Смерть императора российского Петра I в 1725 году, по образному выражению В. О. Ключевского, положила начало «эпохе дворцовых переворотов».
Отсутствие чётких правил наследования престола при непрестанной борьбе дворцовых группировок приводило к тому, что трон захватывался при непосредственной поддержке гвардейских частей. Да, были исключения - переход власти от Анны Иоанновны к Анне Леопольдовне в 1740 году, от Елизаветы Петровны к Петру III в 1761 году и от Екатерины II к её сыну Павлу I в 1796 году, во всех прочих случаях в течение первого века существования Российской империи власть передавалась путём применения угрозы или силы.
Считается, что «эпоха дворцовых переворотов» завершилась с восшествием на престол Екатерины II в 1762 году. Власть императрица получила при поддержке гвардии (Измайловского и Семёновского гвардейских полков), подтверждая в очередной раз модное тогда высказывание: именно гвардия определяет, к кому перейдёт престол.
Заявление это небезосновательное, но что значит «гвардия определяет»?
Гвардия, или Лейб-гвардия использовалась и для личной охраны царствующей особы, и для организации контроля за деятельностью различных учреждений. В России Лейб-гвардия была отдельным формированием, соответственно имела привилегированное положение по сравнению с армейскими частями Русской императорской армии и флота.
Все гвардейские части находились в столице империи, подавляющее большинство офицерского состава было из аристократических родов и, по мнению княгини Е. Р. Дашковой: «Гвардейские полки играли значительную роль при дворе, так как составляли как бы часть дворцового штата. Они не ходили на войну».
«Вся служба их состояла в несении караула в дворцовых помещениях, и сама возможность повседневного доступа к тем, от кого зависели все в империи назначения и производство в чины, позволяла быстро сделать карьеру. Довольно было дослужиться до гвардейского капитана, чтобы тотчас стать армейским полковником (при переводе в армию гвардейские офицеры автоматически «прыгали через чин») и иметь с полка доход в несколько десятков тысяч рублей. Впрочем, даже это не могло перекрыть всех преимуществ службы в гвардии; так, гвардейскому сержанту по штату в обозе полка отводилось шестнадцать повозок; армейский полковник располагал лишь пятью». (О. Леонов, И. Ульянов «Регулярная пехота»).
А по свидетельству канцлера Безбородько, «накануне вступления Павла на престол из 400 тысяч солдат и рекрут 50000 было растащено из полков для домашних услуг и фактически обращены в крепостных. В последние годы царствования Екатерины, офицеры ходили в дорогих шубах с муфтами в руках, в сопровождении егерей или «гусар», в расшитых золотом и серебром фантастических мундирах».
Император Павел I, проводя свои реформы, решил подобную практику искоренить. Он отправил в отставку 7 фельдмаршалов, свыше 300 генералов, более 2000 штаб- и обер-офицеров, реформировал гвардию, лишив её ряда привилегий, и... в заговоре и последующем убийстве императора приняли участие командиры Семёновского, Преображенского и Кавалергардского гвардейских полков.
Без гвардии не обошлось и в тот раз, пусть и представлена она была лишь её командованием. А через четверть века была предпринята ещё одна попытка использовать гвардейские части для государственного переворота, названного позже Восстанием декабристов.
*****
1 декабря 1825 года в Таганроге скончался император и самодержец Всероссийский Александр I. Смерть его привела к династическому кризису, междуцарствию, которое продолжалось 25 дней.
Поскольку Александр I умер бездетным, царём должен был стать (по закону о престолонаследии 1797 года) следующий по старшинству за Александром брат Константин, бывший на то время польским наместником. Однако, Константин Павлович отрёкся от этого права в пользу младшего брата Николая. Повод для отречения у Константина имелся – он состоял в морганатическом браке (брак между лицами неравного положения, при котором супруг или супруга более низкого положения не получает в результате этого брака такого же высокого социального положения) с польской графиней Грудзинской. Таким образом, особым манифестом от 16 августа 1823 года Константин был лишён прав на престол, а наследником объявлен Николай. Однако об этом отречении великого князя Константина само российское общество не было проинформировано. Про этот документ знали не более пяти человек, а хранил его митрополит Филарет в Успенском соборе. И в этот момент Санкт-Петербургский военный генерал-губернатор граф Михаил Милорадович, которому подчинялись 60000 штыков, плюс полиция, заставил Николая принести присягу Константину!
Знал ли он о Манифесте 1823 года? Точных сведений нет, но если и знал, то воспользовался удобным моментом, чтобы об этом «забыть». Ну не хотел он видеть Николая Павловича на престоле, и не только он...
На следующий день пакет с манифестом был вскрыт и прочитан в Государственном совете, но к Константину в Варшаву уже послали гонца передать, что Россия и армия присягнули ему. В ответ Константин написал, что верен манифесту старшего брата и отрекается от престола. Милорадович, а также императрица-мать предложили Константину самому приехать в столицу и объявить о своём отречении народу публично. Константин присылает письмо, в котором отказывается приехать в столицу и просит «любезнейшую родительницу» саму объявить о его отречении.
В это время Константину присягает весь двор, гвардия, Военные поселения, 1-ая и 2-ая Западные армии, Москва. 18 декабря 1825 года по распоряжению министра финансов отчеканено несколько пробных монет с профилем Константина! Но вечером 24 декабря приезжает ещё один курьер из Варшавы с уже третьим отречением Константина Павловича.
25 декабря в воскресенье, с утра, в церкви должны читать по всей России манифест нового государя Николая Павловича. Однако Николай переносит чтение ещё на один день. Он зачем-то ждёт возвращения из Варшавы брата Михаила, и на следующий день Михаил привозит ещё одно отречение Константина. Четвёртое! (Если придерживаться формальности, то официально от престола отрекался Константин дважды - перед женитьбой и после смерти старшего брата, но подтверждать это отречение был вынужден несколько раз).
25 декабря на вечернем чрезвычайном заседании Государственного Совета Николай Павлович объявил о своем вступлении 1 декабря 1825 года, дня смерти Александра I, на престол (таким образом, выходило, что Константин с официальной точки зрения никогда не царствовал). Присяга была назначена на следующий день, и утром 26 декабря в 7 часов утра в Зимнем дворце одновременно с сенаторами присягу Николаю I принесли генералы и старшие гвардейские командиры, а позже - и члены Государственного совета.
А в 11 часов утра на Сенатскую площадь Петербурга вышли части Московского лейб-гвардии полка, 2-го батальона Гренадёрского полка и матросы Гвардейского морского экипажа в количестве более 2000 человек. Предлогом послужил их отказ от принесения второй присяги («переприсяги») и намерение помешать войскам и Сенату принести присягу новому императору, но истинные цели руководителей бунта в тот момент не оглашались. Более того, мятежники были убеждены, что если солдатам честно рассказать о целях восстания, то их никто не поддержит.
*****
Ещё в 1821 году генерал А. Х. Бенкендорф представил Александру I докладную записку «О тайных обществах в России». В записке, в частности, говорилось, что после вступления русской армии в Париж «множество офицеров приняты были в масоны и свели связи с приверженцами разных тайных обществ». Цель, которую они ставили перед собой, - свержение самодержавия.
Действительно, в 1814 году был создан «Орден русских рыцарей», в 1816 - «Союз спасения» (с 1817 - «Общество истинных и верных сынов отечества»), а в 1818 - «Союз благоденствия». Эти тайные общества, провозглашая распространение «истинных правил нравственности и просвещения», официально ставили целью помощь правительству в благих начинаниях и смягчение участи крепостных. Но под либеральными и гуманистическими идеями были и скрытые, как то: учреждение в России конституционной монархии, позже установление республиканского правления, неоднократно обсуждалась тема убийства царской семьи. Им мешали разногласия, а последовавшее 1 августа 1822 высочайшее повеление о закрытии масонских лож и вообще тайных обществ, привело к их роспуску. На деле же роспуск был временным, чтобы отсеять и ненадёжных, и слишком радикальных членов, а затем воссоздать в новом качестве. Так в 1821 году было организовано Южное общество в Киеве под руководством П. И. Пестеля, в 1822 году - Северное общество в Петербурге под руководством Н. М. Муравьёва.
Если говорить о планах и целях этих обществ, то следует отметить, что их программы устройства государства имели существенные отличия.
Так «Конституция» Н. М. Муравьёва предусматривала установление монархии «умеренного» типа, при которой практически любые назначения подлежали утверждению со стороны парламента. Крестьяне освобождались от крепостного права и получали минимальный земельный надел (2 десятины земли, которые никак не могли прокормить крестьянскую семью в то время). Вся же земля оставалась в руках помещиков, которую можно было у них арендовать. Параллельно отрабатывалась идея федерализации Российского государства, которое должно было быть разделено на 14 держав и 2 области (по позднейшему варианту – на 13 держав и одной области). По образцу Северо-Американских Соединённых штатов в каждой державе предполагались свои законы и органы власти. Ну и, разумеется, державы получали право отделения (самоопределения).
«Русская правда» П. И. Пестеля предусматривала республиканское устройство, но с жёсткой диктатурой правления «Временного Революционного правительства», которое и должно заняться созданием идеального государства, с идеальными законами и идеальным населением. Также предусматривалось освобождение крепостных, а вот земли должны были быть в общинной собственности. К этому следует добавить создание органа надзора - «приказа благочиния», призванного отслеживать все поступки граждан. По сути, это ни что иное, как тотальный надзор над всеми гражданами. Однако Пестель идёт дальше и создаёт орган, контролирующий самих контролёров - «высшее благочиние» – тайную полицию, надзирающую за полицией явной и охраняющую правительство. Мало того, агенты «высшего благочиния» должны тайно следить за течением мыслей, чтобы не допускать заговоров и бунтов, чтобы выявлять тайные общества, чтобы не допускать изготовления оружия или распространения учений, противных официально принятым.
Наверное, на бумаге, а также на примере других стран подобные программы выглядели вполне жизнеспособными, но правильно ли вообще импортировать чужие идеи без учёта национальных особенностей? Выводы можно сделать из итогов февральской революции 1917 года и последующего хаоса Гражданской войны, а сложившаяся на тот момент ситуация междуцарствия буквально заставляла заговорщиков действовать решительно. «Случай удобен. Если ничего не предпримем, то заслужим во всей силе имя подлецов», - так писал о сложившейся ко дню восстания ситуации И. Пущин.
Все споры были отложены до Великого собора, и был срочно составлен план захвата власти, согласно которому заговорщики планировали поднять в Петербурге шесть гвардейских полков численностью в 6000 человек. Часть войск во главе с диктатором князем С. П. Трубецким должна была собраться на Сенатской площади и не допустить сенаторов до переприсяги, затем принудить их издать «Манифест к русскому народу». Другая часть под командованием капитана А. И. Якубовича шла на захват Зимнего дворца и арест царской семьи. Затем по плану был Великий собор, избиравший форму правления и решавший судьбу царской семьи. При этом отставному поручику П. Г. Каховскому решено было поручить убийство Николая. На всякий случай.
Но всё пошло не по плану...
*****
Утром 26 декабря капитан Якубович отказался возглавить штурм дворца. Узнав об этом, Трубецкой не пришёл на Сенатскую площадь. В итоге, войска, вышедшие на Сенатскую площадь, построились в каре вокруг памятника Петру Великому и стали ждать приказов. Они пришли на площадь во имя «законного» государя Константина: «Присягнув одному государю, тут же присягать другому - грех!» Да, именно под таким предлогом их выманили. Иван Пущин и Кондратий Рылеев, прибывшие к войскам, уверяли в скором прибытии командования, князя Трубецкого, который в это время находился в Генеральном штабе, а позже скрылся в квартире свояка, австрийского посла Лебцельтерна.
Солдаты на Сенатской стояли, не предпринимая вначале никаких активных действий. Их попытался уговорить разойтись генерал Милорадович, но был тяжело ранен выстрелом в грудь и штыком в спину и вскоре умер от ран. (Перед самой смертью Милорадович успел продиктовать последнюю волю: «Прошу Государя Императора, если то возможно, отпустить на волю всех моих людей и крестьян». И попросил у Николая прощения...)
Затем попытку увещевания предпринял командующий гвардией А. Л. Воинов, но тоже неудачно: был контужен поленом, брошенным из толпы зевак. К восставшим вышел полковник Стюрлер и был застрелен Каховским. Их пытались уговорить брат императора Великий князь Михаил Павлович и два митрополита - петербургский, отец Серафим, и киевский, отец Евгений. В результате едва спаслись бегством. Император попытался разогнать восставших конной гвардией, но её отогнали встречным огнём.
А солдаты на Сенатской ждали, ждали приказа до 4 часов дня, пока не был выбран новый диктатор - князь Е. П. Оболенский, но время уже было упущено. Против них стояли 12000 штыков и сабель и 36 орудий. Через несколько минут Николай приказал открыть огонь из орудий, и к 6 часам всё было кончено. В этот день погибло 1271 человек.
*****
Говоря о причинах поражения декабристов, можно приводить их идейные разногласия, нерешительность, несогласованность действий, предательство руководителей, наконец. Всё это верно, но...
После ареста несостоявшийся «диктатор» декабристов князь Сергей Трубецкой показал на допросе, что их действиями руководил некий «тайный покровитель».
Среди декабристов единственным генералом действительной службы был князь С. Г. Волконский. Но он никак не мог быть главным действующим лицом: о многом, особенно касающемся ранних периодов существования заговора, просто не знал и тем более не был на Сенатской площади. Хотя ему и предполагалось поручить общее командование мятежной армией, но политиком он не был. Военным - да, удачливым разведчиком - да (выполнял секретные задания Генерального штаба в Лондоне и Париже в 1815 году), но на роль диктатора не тянул никак.
Да и остальная «команда». Именно, что команда. И «отдел пропаганды и идеологии», и потенциальный руководитель тайной службы, и люди, прекрасно разбирающиеся в юриспруденции, экономике, производстве - отличные специалисты-исполнители, но не лидеры!
Может ушки растут из-за рубежа? Англичане или вольнодумцы-французы? Однако, вот интересные факты.
24 декабря 1825 года Милорадович официально получил полный список заговорщиков, но не предпринял ничего, чтобы обезвредить преступников. Мало того, послал к Рылееву и Оболенскому своего адъютанта Фёдора Глинку.
В тот же день к Николаю Павловичу пришёл подпоручик Я. И. Ростовцев, принятый Евгением Оболенским в общество лишь в ноябре. Ростовцев словесно известил императора Николая I о заговоре декабристов, не называя имён участников и не преследуя никакой личной цели. А позже выяснилось, что он ещё принёс письмо с сообщением о готовящемся выступлении.
Тогда же император вручил М. А. Милорадовичу список заговорщиков и поручил арестовать их, однако Михаил Андреевич выкинул этот список в корзину.
В ночь на 25 декабря караулом в Зимнем дворце командовал «заговорщик» Бестужев, а в ночь на 26 декабря другой «заговорщик» - князь Одоевский. Но никакой попытки арестовать Николая не было.
Во время восстания Николай при своём росте выше двух метров (205 см) запросто мог попасть под шальную пулю. Но конная гвардия, посланная в атаку Николаем, была именно отогнана встречным огнём - приказ был стрелять выше головы... императора, сидящего верхом на коне.
Декабрист полковник Булатов дважды подходил вплотную к Николаю с заряженными пистолетами, но не выстрелил.
Уже на первых допросах декабристов выяснилось, что в подготовку восстания были вовлечены высшие чины империи. Всплыли фамилии Дибича, Сперанского, Бистрома, Ермолова и... Милорадовича.
Для Николая I было очевидно, что проводить серьёзное расследование неудавшегося переворота очень опасно. Он лично контролировал следствие, под которое попало 579 человек. Из них виновными признали 289, а казнить император счёл возможным лишь пятерых: тех, на руках которых была кровь верных царю офицеров. Пестель, Рылеев, Муравьёв-Апостол, Бестужев-Рюмин и Каховский были повешены в июле 1826 года. Остальные были подвергнуты различным репрессиям – от каторги до разжалования и телесных наказаний (для солдат). В дальнейшем, за 30 лет своего правления, император Николай I не подписал ни одного смертного приговора.
С этим восстанием закончилась «эпоха дворцовых переворотов». Само же восстание можно назвать последним в российской истории случаем, когда гвардия «определяла, кому быть на престоле». Точнее пыталась «определить». А ещё точнее - выступила инструментом чьих-то неумеренных амбиций, как это было и ранее.