- Главная
- Разделы журнала
- Литературная страница
- Забытые страницы русской поэзии. Александр Одоевский
Забытые страницы русской поэзии. Александр Одоевский
Александр Одоевский 12.12.2025
Александр Одоевский 12.12.2025
Забытые страницы русской поэзии. Александр Одоевский
Князь Александр Иванович Одоевский, к литературе проявил интерес с юных лет, но до декабря 1825-го успел напечатать только две критические статьи. Возможно, военная служба и участие в Северном обществе декабристов не оставляли ему времени на занятия литературой. Всё изменилось после его ареста и заключения в Петропавловскую крепость, где он написал стихотворения «Воскресенье» и «Сон поэта». Позже, в Сибири он стал поэтом декабристской каторги, а его стихотворный ответ на слова пушкинского послания «Во глубине сибирских руд» – «Струн вещих пламенные звуки до слуха нашего дошли», прославил Одоевского на всю Россию.
Большинство стихотворений Одоевского долгое время существовали только устно: свои стихи он говорил и большей частью экспромтом, а записывали их его друзья. При жизни поэта в прессе появилось только одно стихотворение – «Сен-Бернар», вышедший в «Современнике» в 1838 году. Все остальные стихотворения печатались после его смерти, в разных журналах. В 1862 году в Лейпциге его стихотворения были напечатаны отдельной книгой. И лишь полвека спустя после смерти Одоевского, в 1883 году, декабрист барон Розен собрал стихотворения Одоевского в новое издание и внёс в него до 46 пьес, включив сюда поэму «Василько», изображающую русскую старину, впервые напечатанную в «Русском Архиве» в 1882 году. Там же была помещена и биография поэта.
Иль, сбросив бремя светских уз…
Иль, сбросив бремя светских уз,
В крылатые часы отдохновенья,
С беспечностью любимца муз
Питаю огнь воображенья
Мечтами лестными, цветами заблужденья.
Мечтаю иногда, что я поэт,
И лавра требую за плод забавы,
И дерзостным орлом лечу, куда зовёт
Упрямая богиня славы:
Без заблужденья – счастья нет.
За мотыльком бежит дитя вослед,
А я душой парю за призраком волшебным,
Но вдруг существенность жезлом враждебным
Разрушила мечты – и я уж не поэт!
Я не поэт! – и тщетные желанья
Дух юный отягчили мой!
Надежда робкая и грустны вспоминанья
Гостьми нежданными явились предо мной.
Велиж, октябрь 1821 года
Что мы, о боже? – В дом небесный…
Что мы, о боже? – В дом небесный,
Где сын твой ждёт земных гостей,
Ты нас ведёшь дорогой тесной,
Путём томительных скорбей,
Сквозь огнь несбыточных желаний!
Мы все приемлем час страданий
Как испытание твоё;
Но для чего, о бесконечный!
Вложил ты мысль разлуки вечной
В одно ночное бытие?
Начало 1826 года
Сон поэта
Таится звук в безмолвной лире,
Как искра в тёмных облаках;
И песнь, незнаемую в мире,
Я вылью в огненных словах.
В темнице есть певец народный.
Но – не поёт для суеты:
Срывает он душой свободной
Небес бессмертные цветы;
Но, похвалой не обольщённый,
Не ищет раннего венца. –
Почтите сон его священный,
Как пред борьбою сон борца.
Петропавловская крепость,
между июлем 1826 года и февралём 1827 года
Струн вещих пламенные звуки…
Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И – лишь оковы обрели.
Но будь покоен, бард! – цепями,
Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы
В душе смеёмся над царями.
Наш скорбный труд не пропадёт,
Из искры возгорится пламя,
И просвещённый наш народ
Сберётся под святое знамя.
Мечи скуем мы из цепей
И пламя вновь зажжём свободы!
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы!
Чита, 1829 год
Элегия на смерть А. С. Грибоедова
Где он? Кого о нём спросить?
Где дух? Где прах?.. В краю далёком!
О, дайте горьких слёз потоком
Его могилу оросить,
Ее согреть моим дыханьем;
Я с ненасытимым страданьем
Вопьюсь очами в прах его,
Исполнюсь весь моей утратой,
И горсть земли, с могилы взятой,
Прижму – как друга моего!
Как друга!.. Он смешался с нею,
И вся она родная мне.
Я там один с тоской моею,
В ненарушимой тишине,
Предамся всей порывной силе
Моей любви, любви святой,
И прирасту к его могиле,
Могилы памятник живой…
Но под иными небесами
Он и погиб, и погребён;
А я – в темнице! Из-за стен
Напрасно рвуся я мечтами:
Они меня не унесут,
И капли слёз с горячей вежды
К нему на дёрн не упадут.
Я в узах был; – но тень надежды
Взглянуть на взор его очей,
Взглянуть, сжать руку, звук речей
Услышать на одно мгновенье –
Живило грудь, как вдохновенье,
Восторгом полнило меня!
Не изменилось заточенье;
Но от надежд, как от огня,
Остались только – дым и тленье;
Они – мне огнь: уже давно
Всё жгут, к чему ни прикоснутся;
Что год, что день, то связи рвутся,
И мне, мне даже не дано
В темнице призраки лелеять,
Забыться миг весёлым сном
И грусть сердечную развеять
Мечтанья радужным крылом.
Чита, 1829 год
Что за кочевья чернеются…
Что за кочевья чернеются
Средь пылающих огней? -
Идут под затворы молодцы
За святую Русь.
За святую Русь неволя и казни –
Радость и слава!
Весело ляжем живые
За святую Русь.
Дикие кони стреножены
Дремлет дикий их пастух;
В юртах засыпая, узники
Видят Русь во сне.
За святую Русь неволя и казни –
Радость и слава!
Весело ляжем живые
За святую Русь.
Шепчут деревья над юртами,
Стража окликает страж,-
Вещий голос сонным слышится
С родины святой.
За святую Русь неволя и казни –
Радость и слава!
Весело ляжем живые
За святую Русь.
Зыблется светом объятая
Сосен цепь над рядом юрт.
Звезды светлы, как видения,
Под навесом юрт.
За святую Русь неволя и казни –
Радость и слава!
Весело ляжем живые
За святую Русь.
Спите, [равнины] угрюмые!
Вы забыли, как поют.
Пробудитесь!.. Песни вольные
Оглашают вас.
Славим нашу Русь, в неволе поём
Вольность святую.
Весело ляжем живые
В могилу за святую Русь.
Август 1830 года
Как я давно поэзию оставил!..
Как я давно поэзию оставил!
Я так ее любил! Я черпал в ней
Все радости, усладу скорбных дней,
Когда в снегах пустынных мир я славил,
Его красу и стройность вечных дел,
Господних дел, грядущих к высшей цели
На небе, где мне звёзды не яснели,
И на земле, где в узах я коснел,
Я тихо пел пути живого бога
И всей душой его благодарил,
Как ни темна была моя дорога,
Как ни терял я свежесть юных сил…
В поэзии, в глаголах провиденья,
Всепреданный, искал я утешенья –
Живой воды источник я нашёл!
Поэзия! – не божий ли глагол,
И пеньем птиц, и бурями воспетый,
То в радугу, то в молнию одетый,
И в цвет полей, и в звёздный хоровод,
В порывы туч, и в глубь бездонных вод,
Единый ввек и вечно разнозвучный!
О друг, со мной в печалях неразлучный,
Поэзия! слети и мне повей
Опять твоим божественным дыханьем!
Мой верный друг! когда одним страданьем
Я мерил дни, считал часы ночей, –
Бывало, кто приникнет к изголовью
И шепчет мне, целит меня любовью
И сладостью возвышенных речей?
Слетала ты, мой ангел-утешитель!
Пусть друг сует, столиц животный житель,
Глотая пыль и прозу мостовой,
Небесная, смеётся над тобой!
Пусть наш Протей Брамбеус, твой гонитель,
Пути ума усыпав остротой,
Катается по прозе вечно гладкой
И сеет слух, что век проходит твой!
Не знает он поэзии святой,
Поэзии страдательной и сладкой!
В дни черные не нежил твой напев
Его души; его понятен гнев:
Твой райский цвет с его дыханьем вянет,
И на тебя ль одну? – на всё, на всех
Он с горя мечет судорожный смех –
Кроит живых, у мертвых жилы тянет.
Он не росу небес, но яд земли –
Злословье льёт, как демон, от бессилья;
Не в небесах следит он орли крылья,
Но только тень их ловит он в пыли,
И только прах несет нам в дар коварный –
Святой Руси приемыш благодарной!
Но нет! в пылу заносчивых страстей
Не убедит причудливый Протей,
Что час пробил свершать по музам тризны,
Что песнь души – игрушка для детей,
И царствует одна лишь проза жизни.
Но в жизни есть минуты, где от мук
Сожмётся грудь, и сердцу не до прозы,
Теснится вздох в могучий, чудный звук,
И дрожь бежит, и градом льются слёзы…
Мучительный, небесный миг! Поэт
В свой тесный стих вдыхает жизнь и вечность,
Как сам господь вдохнул в свой божий свет –
В конечный мир – всю духа бесконечность.
Когда шутя наш Менцель лепит воск
И под ногой свой идеал находит,
Бальзака враг, его же лживый лоск
На чуждый нам, наборный слог наводит,-
Поэт горит! из глубины горнил
Текут стихи, – их плавит вдохновенье;
В них дышит мысль, порыв бессмертных сил-
Души творца невольное творенье!
1837 год