- Главная
- Разделы журнала
- Точка зрения
- Краматорск настоящее. Будущее?
Краматорск настоящее. Будущее?
Роман Крук 9.04.2015
Роман Крук 9.04.2015
Краматорск настоящее. Будущее?
По ту сторону Донбасса
Но мы помним, как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на Востоке.
Владимир Высоцкий
Состоявшееся в марте солнечное затмение не вызывает отклика на лицах моих земляков. На лицах… Ни оживления, ни интереса к предстоящему событию. Не торопясь иду по городу, который уже давно, с институтских времён, стал для меня родным.
Я люблю этот город. Он относительно молод, ему менее двухсот лет, но места древние, исторические. Краматорск. Город на холмах, их называют здесь горами. Меловыми. Святыми. Да, да, именно на них искал покоя былинный богатырь Святогор, здесь разбойничал опальный боярин Карачун, а после образовались слободские казачьи поселения. И потянулся сюда рабочий люд…
Сплав вольницы Дикого Поля и мастеровых людей дал жизнь новому поколению – безудержному в стремлениях и открытому для всех, кто мог и умел трудиться – людям Донбасса.
На этой земле я родился, вырос и провёл большую часть своей жизни. А город, город меня очаровал с первого взгляда. Широкие, просторные улицы, множество парков и скверов - и небо… Такое не типичное для Донбасса, глубокое, синее настоящей небесной синевой…
Последние два десятка с гаком лет синеву почему-то стало модным разбавлять желтизной не только на государственном флаге и гербе. Нет – это не порицание государственных цветов, это просто желание сохранить чувство меры. Несчастный памятник Ленина с сине-жёлтыми брюками и таким же шарфом на шее на центральной площади города, сине-жёлтые магазины, сине-жёлтые кредитные карточки в руках людей… Нелепость? Что-то другое?
Ноги сами выносят в центр. Парк. Детская площадка. Пусто. Да и вокруг людей мало. Господи, почему их так мало? Ещё двадцать лет назад здесь жила без малого четверть миллиона, а сейчас вряд ли наберётся половина. Зато много военных. Слышится украинская речь, имеющая мало общего с украинским литературным языком, но напоминающая, что когда-то часть Украины была под Польшей и Австро-Венгрией. Впрочем, всё чинно и благопристойно. Народ на военных реагирует как-то вяло, скорее равнодушно и безразлично, военные тоже ведут себя вежливо – каждый занят своим делом…
Занимаю очередь в службе экспресс-доставки «Новая Почта». Несмотря на возросшие в последнее время тарифы, место весьма популярное. Практично, удобно, быстро. Деловая атмосфера, квалифицированный персонал. И картина, ставшая типичной в последние месяцы.
Персонаж в военной форме с умильно-радостным лицом вещает с характерным западно-украинским выговором в телефонную трубку: «Мамо! Я відіслав тобі «Новою Поштою» пластикові вікна. Майже нові!» (перевод.: «Мама! Я отправил тебе «Новой Почтой» пластиковые окна. Почти новые!»). Ему радостно, он хороший сын, любящий свою маму. А в городе и его окрестностях так много пустующих домов, в которых так много полезного и нужного в хозяйстве. Он действительно готов поделиться своей радостью со всем миром, поэтому не замечает брезгливых взглядов из очереди. В открытую, правда, стараются не смотреть.
Отношение к военным варьируется от безразличного к ироничному. Здешний народ отнюдь не глуп и умеет делать выводы. Когда, например, на территории воинской части происходит пожар – третий за два месяца, то это, безусловно, террористический акт, в особенности на фоне предстоящей проверки. А кто террористы? А наши земляки, такие же люди Донбасса, как и мы. Их, террористов, получается, по ту сторону Донецкой области больше трёх миллионов, поэтому проводится антитеррористическая операция (АТО), соответственно та сторона – зона АТО. Какие интересные термины, не так ли? Выходит правительство проводит, так сказать, антитеррор против собственного народа, или уже не собственного. Быть может, следует использовать другое название происходящего? Более конкретное и ёмкое.
Мы хорошо помним как в 90-х годах минувшего столетия молодое государство, получив независимость и тяжёлое наследие Советского Союза, принялось радостно его осваивать. Был закрыт аэропорт, прекратилось строительство, едва-едва работали заводы, которых, кстати четырнадцать. Очереди за хлебом, купоны, постоянное отсутствие денег и работы. Важнейший центр тяжелого машиностроения, ювелирного производства и науки страны балансировал на грани нищеты и остатках былого величия. Но выстоял, распрямился, как после тяжелой болезни, и вновь занял достойное место в ряду промышленных гигантов. Как? Да благодаря людям, которые верили в себя и в свой труд. Вера перерастала в уверенность, труд стал оплачиваться пусть и не так хорошо как раньше, но вполне достойно. И всё было прекрасно до тех пор, пока в апреле прошлого года на улицы города не пришла смерть. А рухнувшая в июле телевышка на Карачун-горе показала разницу между освоением ресурса и его уничтожением, отсекая от остатков иллюзий по поводу происходящего.
Зачем эти аналогии и параллели? А для понимания разницы между тем, что чувствовали мы тогда и что чувствуем сейчас. Если тогда мысль оставить свой дом практически не возникала, то выезд жителя города за пределы области и страны сейчас – явление обыденное, рядовое. Если тогда была вера в завтрашний день, то сейчас сплошные сомнения и полный раздрай в голове. И не стоит слушать и принимать толерантные и прилизанные термины вроде антитеррористической операции, а признаться хотя бы самому себе – на этой земле ВОЙНА! Вот только бы ещё знать, где та, правая сторона…
Любимый парк по-весеннему пуст, но тих и по-своему уютен. Здесь, недалеко от дороги храм. Большой. Красивый. Жадно смотрю на людей. Лица сосредоточенные, но удивительно спокойные. Надежда. Она согревает и заставляет верить. Мы справимся, мы обязательно справимся, мой родной город, мой Краматорск!
Роман Крук, Краматорск, апрель 2015