- Главная
- Разделы журнала
- Исторические факты
- Благородный и разумный купец Андриан Халкокондил – посол султанов и патриархов
Благородный и разумный купец Андриан Халкокондил – посол султанов и патриархов
Максим Моисеев (Музей Москвы, МПГУ) 17.02.2022
Максим Моисеев (Музей Москвы, МПГУ) 17.02.2022
Благородный и разумный купец Андриан Халкокондил – посол султанов и патриархов
Отношения между Османской империей и Московским государством имели довольно своеобразный характер. Турецкие падишахи не были заинтересованы в наполнении этих контактов политическим содержанием. Для них Россия была далёкой северной страной, которая не могла сыграть существенной роли в их борьбе с державой Габсбургов. Привлекали же их в первую очередь меха, особенно соболя, для покупки которых регулярно отправлялись купцы султанской казны, которые же доставляли в Кремль послания от султанов, а также от православных иерархов Востока. В 1514-1527 гг. эту функцию монополизировали аристократы-феодориты, бывшие князья Мангупа: Камал-князь и Искандер-Сака (о них я уже писал в № 8/21 «Русского слова» за 2021 год). Ещё одним человеком, оставившим яркий след в истории русско-османских отношений, оказался Андриан Грек.
Об этом человеке нам известно и много, и одновременно мало. Впервые его настоящая фамилия становится известна в 1542 году, когда в своём послании вселенский патриарх Иеремия I († 1545) указал, что с грамотами он отправил к великому князю Ивану Васильевичу «благороднаго господина Андреяна Халкокондила, духовненого и возлюбленнаго сына помочника и поспешителя нашего». Семья Халкокондилов была известным византийским аристократическим родом, и наш купец и посол, по утверждению Хуберта Вайса, состоял в родстве с известным поздневизантийским историком Лаоником Халкокондилом († 1490) и грамматиком Дмитрием Халкокондилом († 1511). Обращает на себя внимание довольно тёплая аттестация Андриана, данная патриархом, особенно учитывая то обстоятельство, что Иеремию в 1524 году низложили именно константинопольские аристократы, и было бы логично ожидать от него подозрительное отношение к этой прослойке общества. Возможно, наш герой в этих интригах не был замешан, ко всему прочему надо признать, что он стяжал высокое доверие сначала у султана Селима I Явуза (Грозного). А потом и у блистательного Сулеймана Великолепного. Уже в 1515 году Андриан Халкокондил доставил послания султана Селима I польскому королю, в 1519 году Андриан вновь в Польском королевстве. В Московское государство наш герой впервые приехал в начале 1520-х годов.
Первая поездка его не была официальной миссией, русский посол И. С. Морозов-Брюхов в 1523 году особо упоминал, что Андриан не был послом, а всего лишь привёз грамоту от султана, и его в Москве встретили с почётом и никаких таможенных пошлин с него не брали. Однако, когда именно султанский купец мог оказаться в Москве? В 1514-1515 гг. в русской столице был османский посол князь Камал, в сентябре 1515 года отдельно от султанских послов приезжали представители каффинского наместника Ахмет-бея – Джафар и Куяз. В феврале 1516 года в Москву приехали османские купцы (турки и армяне) и представитель каффинского наместника Хозя Петрядин, но грамоту от султана привёз русский посланник Василий Коробов. 24 июня 1521 года вновь из Каффы от наместника приехал его представитель Мануил Грек и некий Мартус. В мае 1522 года в Москву приехал посол султана Искандер-Сака. Получается, что за период 1514-1522 гг. из османской столицы приезжали только Камал (1515), армянские и турецкие купцы (1516) и Искандер-Сака (1522). В первых двух случаях у нас нет сведений об участии в миссии Андриана и даже намёка на такое участие. Купцы в 1516 году приехали без грамоты от султана, а И. С. Морозов-Брюхов особо упоминал факт, что хотя Андриан и не был посланником, но у него была грамота. Интересно, что Искандера сопровождал некий Андроник, который приезжал в Москву для поиска Марка Фрязина. Об этой коллизии мы уже писали (см.: «Русское слово» № 8/21, 2021), но стоит к ней вернуться. Итак, в миссии Искандера был некий Андроник, который отправился в далёкую Москву для розыска своего шурина врача Марка, который в своё время отправился в русскую столицу и пропал там. В Константинополе остались его жена и дети. Андроник, по долгу брата жены, прибыл ко двору великого князя Василия III Ивановича с грамотой от султана Сулеймана Кануни, написанной на греческом языке. В Москве рассудили по-своему и Марка в Османскую империю не отпустили, а султану дали развернутое объяснение. Дело в том, что Марк, прибыв на Русь, сразу же бил челом в службу, и его просьба была удовлетворена. В Москве он стал придворным врачом, посол Борис Голохвастов должен был просить султана Селима Явуза отпустить жену и детей Марка в Московское государство, и было даже получено предварительное согласие. В момент же прибытия Андроника и Искандера к русскому двору лекарь Марк находился в Великом Новгороде, где лечил боярина князя Александра Владимировича Ростовского († около 1523). Новый посол к султану, И. С. Морозов-Брюхов должен был просить отпустить жену Марка в Русское государство, впрочем, если во время переговоров эта история не всплывёт, то и самому предписывалось её не упоминать. Учитывая, что Борис Голохвастов ездил в Османскую империю дважды - в марте 1515 года в составе миссии Василия Коробова и в марте 1519 года уже самостоятельно, - то и выезд Марка стоит относить ко времени или около 1514 года – до марта 1515 года, или 1518 года – до марта 1519 года. При анализе сохранившихся данных можно предположить, что Андроник и Андриан Грек - это одно лицо. Кстати, связи с Италией для семьи Халкокондилов были характерны. Сама эта семья проживала в Афинском герцогстве, которым управляли на последнем этапе его истории Аччайоли, представители флорентийской семьи Акциайоли. Дмитрий Халкокондил с 1449 года проживал в разных италийских государствах (Рим, Флоренция, Миланское герцогство). Можно быть уверенными, что и наш Андриан был связан с той довольно космополитичной прослойкой интеллектуалов и торговцев поздней Империи, которая была породнена с подобными же итальянскими семьями. И свидетельством этому является брак его сестры с итальянским врачом, который в итоге оказался в заснеженной Московии. Кстати, в русских документах не сразу устоялась форма написания его имени. Великокняжеские писцы записывали его то Андроником, то Андрианом, то Андреем. Поэтому не стоит считать, что это разные имена разных людей. Очевидно, что для подьячих сама форма имени как Андроник была непривычной, и они её последовательно русифицировали, пока не остановились на более привычной форме.
Итак, Андриан (Андроник) Халкокондил впервые приезжал в Москву вместе с печально известным Искандером в 1522 году. А уже 12 сентября 1523 года он приходил к русскому посланнику Ивану Семёнову сыну Брюхову Морозову от «казначея и от диака салтанова от Аббисалома» для взимания пошлины. Очевидно, что при дворе султана Сулеймана I наш герой пользовался и достаточным авторитетом, и достаточным влиянием. Вне всяких сомнений он был связан с ведомством султанской казны, а в одном из своих посланий Сулейман Мухтешем (Великолепный) называл его «казнохранителем». Следующий раз в Московское государство Андриан поехал в 1525 году. Увы, но русские источники этот визит не зафиксировали, и эта поездка нам становится известна благодаря польским документам. Историк Анджей Дзюбиньский указывал, что Андриан ехал в Москву через территории Польского королевства и Великого княжества Литовского для покупки меха. Надо сказать, что этому маршруту наш герой отдавал заметное предпочтение, хотя иногда ему приходилось ездить и через Крымское ханство и преодолевать опасное степное пространство. Весной 1528 года в Константинополе принимают решение отправить в Московское государство Андриана. Это была уже его третья поездка, и она ознаменовала собой отказ от использования в русско-османских отношениях скомпрометировавшегося мангупского князя Искандера. Сложно сказать, что именно спровоцировало Сулеймана отказаться от его услуг, но скандалы, сопровождавшие персону султанского посла, плохо скрываемое раздражение этим человеком русских явно оказали своё влияние на это решение. Забегая вперёд, надо сказать, что фигура Андриана Халкокондила в конечном итоге удовлетворила всех, и он с этой поры стал бессменным представителем султана, а затем и константинопольского патриарха при русском дворе на почти 30 лет.
Андриан приехал в Москву зимой 1528 года. В это время великий князь вместе с супругой и своим окружением совершал большую поездку по монастырям, приуроченную к Рождественскому посту. Конечным пунктом маршрута был Кириллов монастырь, в котором Василий III оказался 17 декабря. Прием Андриана состоялся уже после возвращения великого князя, и его можно отнести к концу декабря 1528 года – началу января 1529 года. Он передал русским послание от султана и получил разрешение на торговлю. Вместе с ним приехало несколько купцов: армянин Синан от Хасан-кефти, константинопольский армянин Мурат и Иван Попович из Вильны. Можно полагать, что эта купеческая компания представляла интересы великого везиря Паргалы Ибрахим-паши, во всяком случае именно он прислал послание московскому казначею Петру Ивановичу Головину с просьбой содействовать этим купцам в их деятельности. Кстати, сам Ибрахим происходил из христианской греческой семьи, не исключено, что именно поэтому роль главного посредника и купца в османо-русских отношениях досталась именно православному греку. Торговали они вплоть до мая 1529 года, и за столь продолжительный срок между Андрианом и Синаном вспыхнул конфликт, который пришлось улаживать казначею П. И. Головину. Суд этот Халкокондил выиграл, а судебные пошлины в размере 126 рублей (это была пошлина за отсуженное у Синана имущество) с него не удерживались. Из Москвы они поехали после 27 мая 1529 года. 15 октября 1533 года Андриан приехал в Польшу для покупки соколов, а 6 марта 1538 года он прибыл в Москву. В этот раз нашего героя сопровождали официальный османский представитель Искандер-чауш и старцы из синайских и афонских монастырей. В этот раз были привезены не только грамоты от султана, но и послания патриарха Иеремии I. Это первый случай, когда Халкокондил выступает представителем и константинопольской кафедры. В августе 1538 года вся эта пёстрая компания засобиралась домой. Обратный путь должен был пролегать через земли Великого княжества Литовского и Корону Польскую, именно поэтому 11 августа «послал князь великий Иван Васильевич всея Русии в Литву Ивана Дмитриева сына Кочергу к Жигимонту королю Польскому з грамотою, а писал в грамоте, что посылает к салтану Турецкому своего человека чрез его землю и салтанова человека Андриана». Однако, в конечном итоге, в обратный путь они тронулись только 26 декабря 1538 года. Не исключено, что столь поздняя отправка была связана с тем, что к миссии Андриана Грека и Искандера-чауша были присоединены посольство к султану Ф. Г. Адашева, а к патриарху и в монастыри отправлялись купцы Филипп Красухин и Истома Кубышка.
18 января 1542 года Андриан Грек вновь приехал в Москву. Теперь он привез комплект посланий от султана и православных иерархов, а также перехваченное письмо изменника и авантюриста князя Семёна Бельского султану Сулейману Кануни. Сам этот комплект документов формировался в течение длительного времени. Сначала были написаны грамоты от султана и патриарха Иеремии I, это было сделано в ноябре 1540 года, а уже в марте 1541 года эта сложившаяся подборка писем была дополнена ещё одной грамотой патриарха. В сентябре 1541 года, когда Андриан (Грек) Халкокондил был уже в Крыму в османском Кефе (Каффе), он получил два послания от местного митрополита (этим посланиям и их публикации посвящена наша специальная работа, вышедшая в Вестнике Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета в серии «История в 2020» в выпуске № 94). Очевидно, что послание князя Бельского попало в этот комплект в период между ноябрём 1540 – сентябрём 1541 гг. Сама эта грамота была написана на русском языке, то можно предположить, что её передали для перевода в канцелярию патриарха в Фанаре, а уже оттуда, при непосредственном участии патриарха, её передали Андриану. Ясно, что Иеремия затеял эту игру, имея расчёт на получение от русского монарха каких-то выгод, и необязательно материальных. Дело в том, что в это время весь греческий православный мир пытался добиться освобождения знаменитого книжника Максима Грека. В частности, и те патриаршие послания, что были отправлены, были посвящены его судьбе.
В этой поездке наш герой оказался втянутым в сложный клубок интриг восточно- и южноевропейской внешней политики. Бельский, послание которого он привёз, призывал султана к военной поддержке своих властных притязаний в русских землях, а патриарх пытался повлиять на московский двор с целью освобождения Максима Грека. В этой комбинации не очевидна роль султана Сулеймана. Имел ли он намерение поддержать притязания князя С. Бельского? Как бы отнеслись в Кремле к этому давлению со стороны Фанара? Всё это, конечно, делало положение Андриана несколько двусмысленным. Но медленность движения посольских и торговых караванов, с одной стороны, и стремительность изменений в степной политике, с другой стороны, в целом обесценили всю эту возможную интригу.
Летом 1541 года крымские войска с князем-изменником в обозе начали поход на Русское государство. 28 июля передовой отряд крымцев нанёс удар по городку Осётр, расположенном недалеко от Зарайска. Атака была отбита, а через пару дней основное войско было уже напротив Ростиславля. Отражение вторжения возглавил родственник князя Семёна, сохранивший верность государю князь Дмитрий Бельский. 31 июля 1541 года хан Сахиб-Гирей был вынужден отступить, а окончательно вторжение провалилось 6 августа 1541 года, когда хан начал отступление от Пронска. В итоге, когда посольско-торговый караван Андриана тронулся в путь на Москву, а это произошло в сентябре 1541 года, послание Семена Бельского потеряло свою актуальность и могло только послужить в деле дезавуирования его действий и стать ещё одним доводом в пользу обвинения беглого князя в измене.
Прибыв в Москву 18 января 1542 года, Андриан Грек передал послания великокняжескому окружению и получил разрешение на беспошлинную торговлю. В столице православного государства он пробыл до июня месяца, когда получил разрешение на отъезд. В следующий раз наш герой приехал в Россию в феврале 1544 года и привез грамоты от султана, патриарха, смедеревского и белградского архиепископа Феодосия и господаря молдавского Петра IV Рареша († 1546). Сама эта миссия готовилась ещё в 1543 году, осенью он был в Молдавии, где 16 октября получил от господаря Петра грамоту великому князю в монастыре Хырлэу. Очевидно, что потом Халкокондил поехал через земли Короны Польской и Великого княжества Литовского, решая по дороге коммерческие поручения султана. Этот маршрут Андриан предпочитал, как уже отмечалось, степному. Возможно, у него были поручения и послания в православные обители Великого княжества. В общем, к 1540-м годам он становится доверенным лицом не только султана, но и патриарха и начинает активно участвовать в межцерковных отношениях. На этот раз он пробыл в Москве до июля месяца, когда отправился в обратную дорогу.
Вновь в Москве Андриан (Грек) Халкокондил оказался спустя 6 лет – 9 апреля 1550 года. На этот раз он привез только грамоту от султана. В царствующем граде он пробыл почти год, и закончив свою торговлю, 8 марта 1551 года на аудиенции у царя Ивана IV он испросил разрешения отправиться домой. Однако, несмотря на то, что разрешение было получено, сборы в обратную дорогу затянулись, и из Москвы он поехал только 12 мая. С собой он вёз послания для султана, константинопольского патриарха Дионисия II († 1556), а также настоятелю Пантелеймонова монастыря, куда был направлен для обучения греческому языку Обрюты Михайлова сына Грека. Естественно, и сам Обрюта ехал с ним. Итак, постепенно Андриан стал уже не только доверенным лицом султана и патриарха, но и московского царя.
В 1554-1555 гг. патриарх Дионисий сообщил, что Андриан Халкокондил умер. Такое сообщение ещё раз показывает ту большую роль, которую сыграл этот человек в контактах не только между Османской империей и Московским государством, но и между православными церквями. Что мы знаем об этом человеке? Мы точно знаем, что свою активную международную деятельность он начал ещё в 1515 году, и в это время ему скорее всего было никак не меньше 20 лет. Сообщение же о его смерти относится к промежутку 1 сентября 1554 – 1 сентября 1555 гг., соответственно мир этот вечный путешественник покинул не раньше 1553 года, но и не позже 1554 года. В почти постоянных поездках между Стамбулом, Каффой, Краковом, Сучавой и Москвой Андриан Халкокондил провел 38 лет. Что ещё нам известно? Мы знаем, что у него была сестра, вышедшая замуж за итальянского врача Марка, который потом уехал в Московское государство. Мы знаем, что брат попытался воссоединить семью, но неизвестно насколько удачны были эти его усилия. Благодаря упоминанию патриарха Дионисия, нам известно, что у Андриана был приёмный сын Иван, который в последние годы сопровождал его в поездках. Кстати, не исключено, что этот Иван – это сын сестры Андриана. Но был ли женат наш герой, были ли у него собственные дети, мы не знаем. Соблазнительно представить Андриана-Андроника ещё одним интеллектуалом, подаренным свету семьёй Халкокондилов, но это совсем не обязательно. Важнее другое: он оказался вполне успешным купцом, верным и честным человеком, таким, что султаны не опасались доверять ему значительные суммы денег. Так, в 1528 году он привёз товару на 500000 акче, в 1542 году привёз 600000 акче для покупки мехов, в 1550 году с ним было 10000 золотых. И это только то, что было зафиксировано документами!
Не менее интересно то, что Андриан смог, как кажется, без последствий пережить падение влиятельного великого везиря Пергалы Ибрахим паши, который возможно ему покровительствовал. Возможно наш герой сторонился придворных интриг. Во всяком случае он пользовался доверием двух султанов: Селима Явуза и Сулеймана Кануни, двух патриархов Иеремии I и Дионисия II. С доверием к нему относились и при московском, и при краковском дворах. Это и в самом деле уникальный случай для международных отношений того времени, когда положение того или иного участника политического процесса крепко было увязано с положением высокого покровителя. В отличие от своего предшественника Искандера за Андрианом не тянулся шлейф скандалов, воровства и диких выходок. В конце концов это единственный православный грек, принимавший активное участие в османо-русских и османо-польских отношениях в течение без малого 40 лет! Не исключено, что столь его прочное положение базировалось на высоком доверии самого султана Сулеймана Великолепного. При этом он был достаточно вовлечён и во внутреннюю жизнь двора вселенского патриарха. Однако осталось ещё слишком много интригующих вопросов, ответы на которые, возможно, пока сокрыты в архивохранилищах Турции и Польши.