- Главная
- Разделы журнала
- Исторические факты
- Хроники колонизации
Хроники колонизации
Семён Гудим 27.12.2019
Семён Гудим 27.12.2019
Хроники колонизации
Предназначение человеческого вида состоит в расширении своей ойкумены, что-то в нашем подсознании заставляет нас идти вперёд и осваивать всё новые и новые пространства. Этот постоянный импульс к расширению территорий обитания характерен для человечества в целом, как для отдельных популяций, так и для конкретных личностей. В этом нет ничего удивительного, ведь биологическим смыслом жизни является бесконечное копирование своей, или максимальной близкой к своей, генетической информации, а для этого и нужна территория, и чем её больше - тем лучше.
Миграции определили судьбу нашей цивилизации, и чем более успешной в деле освоения новых территорий была та или иная популяция в прошлом, тем большими преимуществами пользуются её потомки. Жизнеспособность общества, не в последнюю очередь, определяется способностью к колонизации территорий. И нет особых различий между британским первопоселенцем в Австралии, приговорённым к вечной ссылке на далёком континенте за украденную курицу, воином Империи Тонга, посланным по указу вождя для освоения нового острова, и преступником-каторжанином, бредущим в Сибирь для отбывания там своего наказания (Тонганийская империя - доколониальное государство в Океании, частично занимало территории таких современных государств, как Тонга, Самоа, Фиджи, Новая Зеландия (Ниуэ) и т.п.).
Освоение любых территорий всегда сопряжено с огромнейшим риском для колонистов и инвесторов. На протяжении последних тысяч лет, а точнее со времён Неолитической революции, подавляющим большинством населения почти во всех странах являлось крестьянство. Крестьянин-земледелец всегда склонен к крайне «локальному» образу жизни. На протяжении Средних веков и раннего нового времени человек рождался, жил и умирал на одной и той же территории. Как правило, максимально люди перемещались на 10-20 км по округе, и это ещё в лучшем случае.
Людей с такими привычками довольно сложно заставить даже переселяться в города, что уж говорить об освоении диких территорий. Как правило, людей к переселению могут стимулировать как факторы совершенно естественные, такие, как относительные аграрные перенаселения, так и социальные: жёсткая рука государства.
Различные социальные системы, сталкиваясь с проблемой колонизации, решают её крайне различными способами, но есть и ряд более или менее универсальных решений. Любая социальная система создаёт правила и, соответственно, некоторое количество людей, их нарушающих, проще говоря, преступников. Причин, толкающих людей к нарушению закона, огромное множество: от банальной жажды выживания и социальной среды до поистине зверских наклонностей, но, в любом случае, перед любым обществом стоит проблема ликвидации или «переплавки» такого человеческого материала. Высылка таких людей для колонизации новых земель – решение двух проблем одновременно, мы получаем «добровольцев» - колонистов, готовых работать практически бесплатно, и избавляем общество от социальной напряжённости. В той или иной степени, все европейские державы будут пользоваться этой методологией решения вопроса, но подходы и масштабы будут крайне различаться.
Как мы видим, преступность - не только огромная проблема, но и потенциальная возможность для колонизации новых территорий, и раньше всех это поняла страна, одной из первых пережившая промышленную революцию, - Англия. Во все времена вопрос преступности был актуален, но на туманном Альбионе проблема приобрела невиданный доселе размах. В начале XV века распространилась политика «огораживания», то есть сгона крестьян с земли. Землевладельцам стало выгодно не получать ренту или оброк от крестьян, обрабатывающих землю, а разводить овец. Огромная часть английского крестьянства не обладала собственными пахотными землями и была согнана с земель, принадлежащих лордам и короне. Политика огораживания длилась порядка четырёх сотен лет, и её следствием был неуклонный рост городов. Что может делать в городе крестьянин, не имеющий ни денег, ни навыков для нормальной социализации? Разумеется, у него лишь два выбора: грязная и низкооплачиваемая работа или преступная деятельность. Многие, если не большинство из согнанных с земли крестьян, не переживала следующую зиму, но страна получала шерсть из овец и практически бесплатную рабочую силу для новых ткацких мануфактур. Ценой жёсткой индустриализации стала криминализация вечно разрастающихся городов. Помимо обыденных преступлений, таких, как незатейливый уличный грабёж и карманные кражи, процветали и совсем уж экзотические способы незаконного заработка, такие, как похищения породистых охотничьих собак у состоятельных подданных короны. Бедность неизбежно порождает преступность, и английская судебная система в отчаянной попытке справиться с валом преступлений, захлестнувшим страну, всё более ужесточала уголовные наказания. Законодательство того периода предусматривало смертную казнь за более чем 150 видов преступлений. Человек мог отправиться на виселицу как за убийство, так и за кражу носового платка. Политика в отношении детской преступности отличалась некоторым гуманизмом: детей, не достигших возраста семи лет, вешать не разрешалось. К началу XVIII века в полный рост встал вопрос переполненности тюрем, и решением стала высылка каторжников в колонии: за первую половину века в Северную Америку было вывезено порядка сорока тысяч заключённых - работать на плантациях, перевоспитываться и строить «Сияющий град на холме» под добрых протестантов. (Сияющий град на холме - клише, используемое пуританами для обозначения нового американского общества, часто используется современными американскими политиками, отсылка к Библии).
Решение криминальной проблемы оказалось временным, так как вскоре «Сияющий град на холме» решил, что пора обрести свободу от британской «тирании», и таки обрёл таковую. В таких условиях британским правительством было принято решение отправить «нежелательный человеческий материал» в недавно открытую Джеймсом Куком Австралию.
Освоение континента облегчалось отсталостью и рассредоточенностью его аборигенного населения. К моменту начала колонизации популяция австралийских аборигенов насчитывала около миллиона человек, что при площади более семи миллионов километров делало континент почти безлюдным. Социальный и технический прогресс этих людей не дорос даже до уровня железного века, в отличие от пресловутых маори из Новой Зеландии, прогосударственных образований они также не создали. Так что местное население при освоении новых территорий помехой практически не являлось, гораздо большую опасность для социальной организации колоний представлял бунт самих каторжан-колонистов.
За что люди удостаивались столь тяжёлого наказания, как ссылка на далёкий континент? Список злодеяний первых колонистов выглядит поистине «ужасающе»: тут можно найти кражу кроликов и буханок хлеба, и даже похищение десяти пенсов. Половозрастной состав первопоселенцев тоже может удивить: мужчины и женщины, подростки и глубокие старики… Так одной из женщин, прибывших с первыми партиями, исполнилось 87 лет, и это при средней продолжительности жизни, едва достигавшей сорока лет. Таким нехитрым образом белое население континента было увеличено с 860 человек, основавших Новый Южный Уэльс в 1788 году, до более чем трёхсот тысяч в 1850-ых годах. К началу 1870-ых годов белое население континента достигло полутора миллиона человек, при этом за всё время, начиная с основания первого поселения на континенте, Сиднея и заканчивая 1868-м годом, в Австралию было сослано порядка 168 тысяч человек. Освоение континента каторжниками несло в себе и ряд определённых минусов, в частности, огромной проблемой стала нехватка женщин, ведь их среди заключённых было лишь около 20-25%. Отсутствие женщин, постоянная нехватка еды и тяжёлый, в прямом смысле этого слова, «каторжный» труд часто приводили к неповиновению и даже восстаниям. Так, в 1804 году восстали каторжники-ирландцы в Касл-Хилл, для их «умиротворения» пришлось использовать регулярную армию. В целом, высокая урбанизация, бедность городского населения и, как следствие всего этого, преступность позволили британцам создать вполне успешную, хоть и жестокую модель колонизации; но является ли такая модель освоения территорий единственно возможной и наиболее эффективной?
Российское государство столкнулось со схожей проблемой. Сибирь, как и Австралия, представляла собой огромную, слабозаселённую территорию, но, как всегда, «весь дьявол в нюансах».
Первые походы новгородцев в Сибирь фиксирует ещё «Повесть временных лет», датируются они 1096 годом, новгородцев интересовала крайне ценная пушнина, обилием коей и были примечательны эти земли. С XII века новгородцы начинают сбор дани с аборигенных племён. Постепенно Югра становится волостью Новгорода, а позже, уже в XV столетии, и частью Московского государства. Великий князь Иван III в 1484 году включает упоминание Югры в свой титул.
Несмотря на долгую историю экспансии славян в Сибирь, начало полноценной колонизации региона было положено лишь при Иване Грозном. На территориях Сибири уже существовали послемонгольские государственные образования, и настроены по отношению к европейцам они были отнюдь не лояльно. Главной силой Сибири XV века являлось Сибирское ханство, один из осколков Улуса Джучи (Улус Джучи – Золотая Орда). Ханство занимало внушительные территории, возводило свою историю к Монгольской империи, и, что самое неприятное, местные элиты исповедовали ислам. К сложностям освоения территорий добавлялись ещё и логистические проблемы: Уральские горы отнюдь не способствуют лёгкому перемещению людей и грузов, про крайне «гостеприимный» климат территорий за Уралом и говорить не стоит.
Первыми, кто предпринял попытки закрепиться за Уралом и начать более широкомасштабное освоение Сибири, стали Строгановы. Клан Строгановых к тому моменту был одним из богатейших в Российском государстве и владел землями географически близкими к Сибири. Сейчас мы знаем о наличии в сибирских недрах огромных природных ресурсов, но в те времена экономическим стимулом к колонизации стали совсем не они. Изначальной причиной, толкнувшей Строгановых к попытке освоения Сибири, стала всё та же пушнина. Цены на этот товар в Европе становились всё более астрономическими, что провоцировало купеческий клан на дерзкие авантюры. Семья Строгановых обладала не только экономической, но и военной мощью, на их службе находился отряд из тысячи казаков огненного боя под командованием Ермака Тимофеевича. В условиях крайне низкой населённости Сибири того времени войско немалое, но и не Великая Орда. В любом случае, менее чем тысячи казаков с огнестрельным оружием, снаряжённых Строгановыми, хватило для ликвидации Сибирского ханства. Так окончил своё существование последний осколок Золотой орды на востоке, некогда взымавшей дань со славянских земель. Примечательно, что войско купеческого клана Строгановых лишь с огромной натяжкой можно назвать «государственным», фактически отряд казаков, покоривших соседнее государство, являлся небольшой частной армией. Сам факт первоначального населения частными лицами не уникален: так Пенсильвания и Мэриленд, современные штаты США, выросли из частных колоний, управляемых лордами-владельцами, но вот захват сопредельного государства, пусть и «туземного», частной экспедицией - явление уникальное.
Освоение Сибири растянется на весь период сначала царской, а позже и императорской власти. Так Чукотка будет окончательно покорена лишь к началу XX века. Столь долгое заселение территорий имеет достаточно простое объяснение: население империи, в подавляющем большинстве, состояло из крестьянского сословия, а крестьянин, в силу своего образа жизни, к перемене мест не тяготеет. Серьёзным городским населением Российская империя обладать не будет даже в XX столетии, соответственно специфика преступности и наказаний не будет способствовать большому количеству ссыльных-колонистов. Разумеется, власти будут отправлять в Сибирь различные нежелательные элементы, а в 1691 году будет принят закон о наказании нищих кнутом и ссылке их в Сибирь, однако такие меры будут иметь лишь крайне ограниченный успех. Понимание огромных перспектив освоения территорий за Уралом в российском обществе было, так М. В. Ломоносов уже будет писать: «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным Ледовитым океаном», но отсутствие многочисленной прослойки городских низов, пригодной для отправки на сибирскую каторгу, сыграло свою роль и не позволило Российскому государству освоить новые регионы в более сжатые сроки.
В 1897 году в Российской империи проходила первая всеобщая перепись населения, по результатам которой выяснилось, что на территории Сибири проживало 5,7 миллионов человек, а в среднеазиатских владениях империи - 7,7 миллионов. Рождаемость в Сибири была самой высокой по империи и значительно превышала среднеазиатскую. Сегодня на территориях Сибири проживает порядка 39 миллионов человек, а в Средней Азии - более 70 миллионов. Демографические перспективы Сибири к началу XX века были прекрасны: численность населения Сибири должна была превысить таковую в тех же среднеазиатских владениях, но новый век стал крайне суровым испытанием для региона.
В наше время население, средняя рождаемость у русских, как, впрочем, и у всех европейцев, не превышает смертности, это значит, что народ медленно вымирает. В Сибири низкая рождаемость сопровождается ещё и высоким оттоком населения в европейскую часть страны. Очень легко потерять то, что осваивалось миллионами тех, кто был до нас, а вернуть это практически невозможно.