• Главная
• Разделы журнала
• Исторические факты
• Московский изразец Записки хранителя

Московский изразец Записки хранителя

Екатерина Святицкая (Музей Москвы) 25.04.2022

Екатерина Святицкая (Музей Москвы) 25.04.2022

Московский изразец

Записки хранителя

Сразу после Великой Отечественной войны, в конце 1940-х и в 1950-х годах, на территории Гончарной слободы в Заяузье и в Зарядье близ Кремля проходили археологические исследования экспедиции Музея истории и реконструкции Москвы (ныне - Музей Москвы). Среди разнообразных находок из металлов, дерева, стекла, кожи самыми массовыми были предметы из глины - изделия московских гончаров. Разбитая посуда, детские игрушки, свистульки и флейты и, конечно же, разнообразные изразцы. Они и положили начало обширной изразцовой коллекции Музея истории и реконструкции Москвы (ныне - Музей Москвы).

В средневековой Москве изразцы традиционно применялись для украшения печей и в качестве наружного декора жилых домов и церковных зданий. Самыми ранними из них были так называемые терракотовые или красноглиняные изразцы, которые в Москве начинают производить уже в XVI веке. (Термин «красный» применительно к изразцам без поливы предложил Н. В. Султанов). Ими облицовывали «зеркала» - передние стенки московских печей в домах зажиточных горожан. Красноглиняные стенки потом белились, часто с примесью толчёной слюды для придания блеска.

Помимо рельефной (или плоской) внешней стороны, изразец имел ещё и заднюю объёмную часть – румпу. Похожая на короб с бортами, она служит для крепления изразца к стенке печи. Пространство внутри румпы при этом остаётся пустым и помогает сохранять тепло даже тогда, когда печь уже протоплена.

Цветная полива, которой стали покрывать рельефные изразцы чуть позже, сначала была монохромной - тёмно-зелёной. Глазурь этого цвета получалась при добавлении свинца. Такие изразцы получили у исследователей название муравленых. Рецепт поливы был известен ещё со времён Киевской Руси, но возвращение его использования многие исследователи связывают с приездом в 1631 году в Москву из Литвы мастера Орнольта Евермера.

Печные изразцы были разными по размеру - «большой руки» (20×20 см) и «малой руки» (около 14×14 см). Изображения на многих из них были отражением представлений средневекового горожанина о мире фантастических существ, где существовали полулюди-полукони «китоврасы», полуптицы-полульвы грифоны, царственные двуглавые орлы, драконы и единороги. Декор с изображением растительных орнаментов дополняли изразцы со львами, охотниками, иллюстрациями к средневековым книгам, таким, как «Александрия» - повествование о жизни и подвигах Александра Македонского, где воины великого македонянина, штурмующие «град Египет», изображались с привычными средневековому москвичу пищалями и пушками. Существовали и специальные узкие рельефные изразцовые перемычки, закрывавшие стыки между квадратами изразцов.

В середине XVII века разноцветные оловянные эмали позволяют мастерам создавать жизнерадостные полихромные рельефные изразцы. Начинается, говоря словами одного из первых авторитетных исследователей архитектурной керамики С. А. Маслиха, «золотой век в производстве ценинных изделий», когда интерьеры храмов, трапезных, дворцовых и домовых палат - и внешние фасады зданий - покрывает изысканный ковёр русской барочной керамики. Этот декор и печей, и стен строений имел чёткий ярусный характер.

XVIII век стал переломным в выборе путей развития русского изразцового искусства. Мода на облицовку печей гладкими «плитками немецкими писанными» стала распространяться среди русской знати ещё до знаменитой поездки Петра I в Европу. Любовь молодого государя к голландскому стилю в оформлении покоев привела к вытеснению рельефных полихромных русских изразцов, широко распространённых в XVII веке. Ровные сине-белые плитки – кафли - сначала вывозились из Голландии и Северной Германии, а потом стали воспроизводиться и русскими мастерами.

Для этих новых изразцов, которые сохраняют объемную заднюю часть – румпу, уже не требовалась деревянная резная форма. Гладкая лицевая поверхность прямоугольной плитки после обжига покрывалась белой эмалью. Затем кафлю расписывали и вновь обжигали, чтобы краска (синий кобальт или коричневый марганец) проникла внутрь расплавляющейся эмали.

Сюжеты изразцов были разнообразны, каждый из них представлял собой отдельную историю. Из сюжетов–эпизодов складывались целые изразцовые повествования, в которых картинки иногда дополнялись пояснительными надписями. Нередко на изразцах воспроизводились библейские рассказы, сюжеты из модной в XVIII веке античной мифологии. Если на изразцах XVII века преобладают растительные мотивы, то главным действующим лицом декора просвещенного XVIII столетия становится человек.

Антропоцентричность и особое внимание к душевному состоянию человека, его чувствам отражаются в работе мастеров изразцовой росписи. Вместе с тем сохраняется и глубокая символичность изображаемых сюжетов. Многие из них имеют аналогии в популярной в России начала XVIII века книге «Символы и Емблемата», переведенной на русский язык по приказу Петра I. Так, например, часто встречающееся на изразцах изображение собаки символизировало дружбу, верность и девиз «Ищу хозяина».

К середине XVIII столетия «голландская» сине-белая гамма росписи выходит из моды, и рисунок вновь приобретает полихромность. Трёх- и более цветные изразцы расписывают зелёной, коричневой, синей, жёлтой красками по сырой белой эмали. Покрытые роскошными рисунками печи становятся привычным и эффектным элементом внутреннего архитектурного решения помещений. Работой над проектированием печей не брезговали и самые знаменитые архитекторы того времени - Дмитрий Ухтомский, Василий Баженов, Доменико Жилярди и Матвей Казаков.

Широкое распространение печей с расписными изразцами неизбежно ведёт к упрощению декора для увеличения объема производства. К концу XVIII века вновь возвращается бело-голубая гамма, но эмали тускнеют, а сюжеты упрощаются. Печи XIX века покрывают изразцы с однотипным простеньким узором, которые со временем теряют свою румпу и превращаются в хорошо знакомую нам кафельную плитку фабричного производства.

Русский изразец – предмет изучения многих прекрасных специалистов. Эталонными считаются работы С. А. Маслиха «Русское изразцовое искусство» и «Изразцовая летопись Москвы» С. И. Барановой, которые мы с удовольствием предлагаем прочесть всем, кто захочет глубже проникнуть в загадочный мир московского изразца.

назад