- Главная
- Разделы журнала
- Исторические факты
- Воскресенский мост и окрестности в XVIII – начале XIX веков
Воскресенский мост и окрестности в XVIII – начале XIX веков
Максим Моисеев 30.12.2020
Максим Моисеев 30.12.2020
Воскресенский мост и окрестности в XVIII – начале XIX веков
В 1993-1996 годах на Манежной площади проходили археологические раскопки. Археологи смогли изучить исторический район Нижнего Занеглименья. Удалось обнаружить деревню, относящуюся ко времени не позднее XIII века. Были выяснены этапы освоения этого района города, плотность застройки, а также обнаружены различные памятники. Среди них и остатки переправ через реку Неглинную, включая фундаменты и устои мостов XVII и XVIII веков, некрополь и фундаменты женского Моисеевского монастыря, а также район размещения стрелецкого Стремянного полка. Наконец стало очевидно, что Нижнее Занеглименье начало активно осваиваться, позднее чем весь остальной занеглименский посад, а именно во 2-ой половине XVI века. На территории современной Манежной площади в XVII веке располагалась слобода Стремянного стрелецкого полка, стрельцы которого осуществляли охрану царя, его семьи и Кремля. Их положение было достаточно привилегированным, ряд стрельцов выступали также в роли площадных подьячих Ивановской площади, оформляя договоры, составляя челобитные, просьбы для неграмотных просителей. После раскрытия заговора Цыклера полк был расформирован. В течение XVIII века район Нижнего Занеглименья постепенно меняет свой характер с жилого на торговый. Например, приход ц. Моисея Боговидца, что у богаделен, территориально располагавшийся в этом районе, насчитывал всего 6 дворов (для сравнения: в соседнем приходе ц. Георгия, что на Красной горке (сейчас на этом месте стоит известный дом Жолтовского), было 12 дворов). Именно в это время формируется линия Обжорного ряда. Обжорный переулок переходил в Лоскутный тупик, где шла оживлённая торговля обрезками всевозможных мехов, старым и новым суконным лоскутом. На территории будущей Манежной площади располагались преимущественно лавки купцов, а также казённые питейные заведения. Так, в 1762 году на Неглинной располагалось около 200 лавок, полулавок и харчевен. На Тверской улице у Воскресенского моста стоял казенный питейный дом, в криминальной среде известный как «Скачёк». В 1782 году его за счёт жившего рядом статского советника Курманалеева перенесли чуть дальше - на берег реки Неглинной напротив Никитской улицы. В начале XIX века сохранялся торговый характер застройки этой территории.
В XVIII веке жилые дома располагались по Охотному ряду, там, где сейчас располагается гостиница «Four seasons» (ранее гостиница «Москва»). Важным архитектурным объектом, формировавшим облик Нижнего Занеглименья, был мост через реку Неглинную, известный как Воскресенский или Ниглеменский мост. Построенный еще в начале XVII века из белого камня, он выполнял роль не только переправы, но и плотины, что и выяснили археологи. В XVIII веке этот некогда парадный мост начал постепенно ветшать и нуждаться в ремонте. Например, 15 июня (здесь и далее даты приводятся по старому стилю) 1731 года прапорщику коломенского трехбатальонного полка Осипу Крюкову было выдано 5 рублей на починку Воскресенского моста и найма плотников и работников. Через месяц всё тому же Осипу Крюкову на починку всё того же Воскресенского моста выдали ещё 7 рублей «на покупку припасов и на даче работним людем». 30 июля 1731 года ремонтные работы возглавил поручик Марков, и ему выдали уже 20 рублей. 9 декабря 1731 года московские чиновники подвели промежуточный итог выданных поручику Артамону Маркову средств. Сумма составила всего 350 рублей 10 копеек с ¾, причём не из положенных в штат расходов! Очевидно, что расходы на поддержание в порядке старого моста только росли, что наносило ущерб и без того плохо сбалансированному городскому хозяйству того времени.
Впрочем, московские власти ещё долго бы латали старый мост, но, как это часто бывает в истории нашего города, пожар заставил заняться коренным переустройством. 29 мая 1737 года в 11 часу по полуночи начались возгорания за Боровицким мостом на Знаменке в приходе церкви Антипия Священномученика у Колымажных ворот. Семён Андреевич Салтыков (1672-1742), первое лицо тогдашней Москвы, в своем донесении императрице Анне Ивановне затруднялся точно назвать дом, где пожар начался. Согласно его донесению, случилось это или на дворе князя Федора Голицына, либо у Александра Милославского. Из-за сильного ветра огонь начал быстро распространяться. Всего в пожаре сгорело порядка четверти московских построек: 12000 дворов, 2500 домов, около 500 лавок, а также больше 70 церквей и монастырей, 40 приказов. Не обошел огонь стороной и Нижнее Занеглименье. Сгорела аптека, территориально она принадлежала к Китай-городу, выходила на берег реки Неглинной (ныне на этом месте стоит Государственный исторический музей), сгорела одна из двух башен Воскресенских ворот, погибли кровли сооружений (церкви и келий) Моисеевского женского монастыря, сильно пострадал в огне и Воскресенский мост, незначительно, но пострадал и новый монетный двор, располагавшийся по соседству. Погибло одно из строений Архитекторской конторы, располагавшееся у Воскресенских ворот.
Вскоре начались восстановительные работы, хотя следы Троицкого пожара 1737 года, названного так из-за того, что пришёлся он на праздник Святой Троицы, сохранялись еще и в царствование Елизаветы Петровны. Очевидно, что именно эта катастрофа привела к тому, что старый Воскресенский мост был обрушен, а на его месте, но на более широкой базе был построен новый Гейденом. Главный археолог Москвы Л. В. Кондрашев отмечает, что сначала Пётр Фридрих Гейден получил контракт на проведение работ на так называемом «китайском» (из-за расположения в Китай-городе) монетном дворе в 1732-1733 годах. Именно в рамках этих работ должна была быть проведена реконструкция Воскресенского моста. В фондах Российского государственного архива древних актов сохранился чертёж, на котором Пётр Фридрих Гейден 15 марта 1734 года наметил место новой плотины на Неглинной. Получен этот проект был 30 апреля того же года. Архитектор предлагал довольно амбициозное решение: плотина должна была начинаться довольно далеко от ее первоначального места, приблизительно там, где сейчас начинается Музей Отечественной войны 1812 года (здание бывшей Городской Думы). Русло реки он предлагал заключить плотиной длиною в 560 сажень, чтобы вода Неглинной не приносила вреда людям, здесь живущим. Эта ремарка архитектора указывает нам, что здесь в то время жили люди. Что мы о них знаем? План 1734 года фиксирует Перовский кабак, а также соседние дворы Щетиных и князя Григория Ивановича Черкасского. Более детализованный чертёж 1737 года плотины Воскресенского моста, увы, не фиксировал дворы людей, живших по соседству.
На картине Ф. Я. Алексеева (1753-1824) «Вид на Воскресенские (Иверские) ворота и Неглименный мост от Тверской улицы», создание которой относится к 1800-м годам, отчётливо видны: плотина и часть трёхэтажного дома в районе Охотного ряда, здание монетного двора, Воскресенские ворота, аптека и Кремль. Трехэтажный дом представляется элементом, вносящим оживление в довольно статичную картину. В его нижнем ярусе распахнуты ворота, сверху спускается навесной матерчатый навес «маркиза». Ниже под «маркизой» укрылся мужчина, сидящий на табурете и протягивающий руки к женщине, одетой в народное платье. В глубине угадываются мужские фигуры, возможно сидящие за столами. Из окна второго этажа женщина (опять в народном русском платье) смотрит на людей, прохаживающихся около или по направлению к мосту. И хотя это второстепенная (если не третьестепенная) деталь картины, для нас важно понять, что это за дом. Ведь художник зафиксировал ту Москву, которая сгинула в пожаре 1812 года и последующей перестройки Нижнего Занеглименья, вызванной работами О. И. Бове.
Заманчиво предположить, что дом этот - или постоялый двор, или трактир, во всяком случае, такое настроение передает маститый художник. Однако сохранившиеся документы позволяют лучше понять, что именно здесь находилось. Кабак на этом месте и правда находился, но не в начале XIX века, а раньше. В 1786 году это заведение, известное в среде московского криминалитета как «Скачёк», было перенесено дальше по течению реки Неглинной. Для него было выстроено новое здание напротив Никитской улицы. Деньги на это выделил статский советник Василий Никитич Курманалеев (1732-1797), который жил неподалеку. Сам Василий Никитич без сомнения был человеком решительным. До перехода на гражданскую службу в 1781 году он служил морским офицером, дослужившись до чина капитана 2-го ранга (1779 год), он ушел на гражданскую службу. Гражданская служба его тоже была вполне успешна: в 1793 году он получил чин действительного статского советника, что соответствовало чину контр-адмирала. В это время он уже женился вторым браком на Надежде Ивановне Самариной, известной впоследствии как действительная статская советница Курманалеева. Но вернемся к дому, изображенному Ф. Я. Яковлевым. Как мы помним, это был кабак «Скачек», Курманалеев добился его переноса и даже на свои средства выстроил для него новое здание. Что же стало со старым зданием? Ответить на это мы можем благодаря плану этой местности 1805 года. Здание это отошло к В. Н. Курманалееву и после его смерти принадлежало его вдове. Вплотную к этому дворовладению, ближе к Тверской, примыкали лавки Гризенкова, которые позднее сменили владельца (в 1820 году они были записаны за купцом Лухмоновым). Итак, на момент написания Ф. Я. Яковлевым этой картины на этом месте уже стоял дом Курманалеева, а не кабак или постоялый двор. Но это не единственная вольность художника. Дело в том, что по сохранившимся документам нам известно, что здания, бывшие на этой линии, имели всего лишь два, а не три этажа. Можно полагать, что художник, оживляя довольно статичную картину, фиксирующую в первую очередь архитектурную линию вдоль реки Неглинной, центром которой был мост и Воскресенские ворота, решил изобразить легендарный кабак и его посетителей, о котором к тому времени сохранились только предания.