Ротация
Артём Артёмов 3.12.2023
Артём Артёмов 3.12.2023
Ротация
Сумерки. Старая буханка раскачиваясь и дрожа, ползет по раскисшей дороге. Фар нет, мокрая земля, как будто чёрная дыра, не отражает света редких звёзд. Чёрная грязь, черные деревья, чёрный сугроб взорванного Урала на обочине. Семь человек, держа в руках оружие, раскачиваются в обшарпанной утробе. Изо рта пар, за запотевшими стеклами неуютный мир.
Водитель, каким-то чудом увидел ориентир, побитую осколками покосившуюся табличку с нечитаемым названием населённого пункта. Сразу за ней, перевалившись через обочину, и скребя всеми четырьмя колёсами по мокрой жиже, он остановил «буханку» между деревьями придорожной лесополосы.
- Ну, с Богом! - выдыхает старший, и они вшестером вываливаются в грязь.
Пешком надо пройти полтора километра, в обход полностью разрушенной деревни. На ноги сразу налипли килограммы грязи. Идти тяжело, ногу вырываешь из тисков чернозёма, тяжело переносишь вперёд и вдавливаешь в податливую почву. Вырвал - утопил, вырвал - утопил. Уже не холодно, уже по спине льются струйки пота. Автомат стал неудобным, взятый с собой бк заметно потяжелел, бронежилет сковывает грудную клетку не давая вздохнуть полной грудью.
Впереди и по бокам нечасто взрываются снаряды и мины, на миг освещая все вспышкой, и обдавая, если рядом, волной теплого воздуха. Свист - бум, свист - бум. Сухой бум сзади - выход, и раскатистый гром, как от упавшей огромной этажерки, слева - прилет. Пару раз залегали, плюхнувшись в грязь, а сверху падали мокрые комья земли.
Пройдя вдоль одной, лесополосы, повернули в другую. Эта новая, уже без деревьев, а вместо них торчат расщепленные взрывами пеньки, то маленькие, то побольше. На стыке, в клубке завалов из веток и корявых стволов, случайно увидели несколько бойцов в маленьком окопчике, настороженно, из-под касок, наблюдавшими за группой. Старший поднял руку в приветствии, в ответ нехотя подняли, поприветствовали тоже.
Тропинка петляла внутри искореженной войной лесополосы. Пахло гарью и притупившимся на холоде запахом тлена, чуть в стороне лежали ещё не вынесенные тела. Слева, метрах в восьмистах, точно такая же, уродливая полоска пеньков и посеченного осколками кустарника, там противник. И впереди тоже противник.
Зажужжало сверху, приближаясь. Все без команды, залегли, используя в качестве сомнительного укрытия тонкие обугленные коряги. Звук покружился минут пять, то становясь громче, то почти стихая, и постепенно пропал.
- Быстрее, - скомандовал старший.
Группа отлепилась от земли и пошла дальше. С неба раздался свист, и почти туда, где лежали, прилетело что-то большое. Через пару минут ещё, но чуть дальше, кассетный боеприпас - рвануло в воздухе, а через пару секунд на земле стали рваться небольшие заряды, осыпая всё вокруг осколками. Вскрикнул молодой парнишка, зажимая рану на ноге. Небольшая дырочка в бедре, почти без крови.
- Сиди здесь! Пойду обратно, заберу, - бросил ему старший, уводя группу.
Пункт назначения, небольшой, корявый окопчик, заканчивающийся с одной стороны маленьким блиндажиком, сверху заваленным ветками, накрытыми полиэтиленом, и присыпанными землей. Один боец стоял в окопе, вглядываясь в темноту, остальные, запалив две окопных свечи, грелись в блиндаже.
- Как тут у вас? - спросил старший, спрыгивая в окоп.
Ему что-то промычали в ответ. Он, нагнувшись, вошёл в блиндаж, и стал выкладывать на стол заряженные батареи для рации. Повторил вопрос.
- Холодно, - поднялся с деревянных нар старший опорника, - Впереди шумел кто-то, скорее всего немец окапывается. Мы доложили, чтобы птицу подняли, но в ответ тишина.
- Там же наши соседи были?
- Были, но вчера ночью, по ним крыть стали, они мимо нас ушли, только ручкой помахали. А наверное под утро, опорник немцы заняли. Наших там точно нет, мы в метрах пятидесяти растяжку на тропе поставили, от греха.
- Хорошо, скажу, полетаем посмотрим. Готовьтесь на смену.
Вновь прибывшие, чуть слышно переговариваясь с теми, кого пришли менять. Одни раскладывали вещи, оценивали сектора обзора, другие неспешно собирали скромные пожитки и давали советы и комментарии.
Обратно, тем же путём, забрав своего прихрамывающего «трехсотого», к Уазику. Машина пробуксовывая и виляя задом, вскарабкалась на обочину, и разбрасывая ошметки налипшей на колеса грязи, пошла домой. Грязные и уставшие бойцы, молча раскачивались на ходу. Вдруг, совсем рядом раздался непонятный шум, водитель резко нажал на тормоз и одновременно крутанул руль, машину бросило в сторону и с застопорившимися колесами потянуло инерцией. Перед Лобовым стеклом что-то промелькнуло, и совсем рядом взорвалось.
- Гони! - крикнул старший.
Водила нажал на газ, машина рванула вперед, не разбирая дороги. Пассажиров подбрасывало к потолку и шатало. Сквозь открытое окно старший поглядывал назад и вслушивался в звуки - не гонится ли за ними второй камикадзе.
Минут через пять гонки, старший показал рукой: «Потише».
- Кажись проскочили, - выдохнул водила.
- Кажись... - пробормотал старший, и устало откинулся на спинку сидения.
Кто-то из бойцов в салоне расслабившись пошутил, другие засмеялись.
Через полчаса «буханка» вползла под навес из масксети во дворе брошенного хозяевами домика. Бойцы, трое суток просидевшие в опорнике перед самым носом противника, не торопясь вываливались из салона, предвкушая сухое домашнее тепло и горячий суп.
Старший повернулся к водиле:
- Залей литров десять, вызови врача, скажи что у нас «лёгкий» и отдыхай, через три часа повезём бк на миномётку.
В сарае шумел «дырчик» - дизель-генератор, потрескивая, остывал движок заляпанной грязью «буханки», тихо шелестел голыми ветками ветер, в уголке окна, сквозь плотно навешенное одеяло, пробивался лучик света. Холодный туман сгустился и накрыл изрезанную шинами грунтовую дорогу. Неподалёку наши гаубицы глухо выплевывали свинец в сторону фронта и далеко за него, а километрах в пяти взрывались и свои и чужие мины и снаряды. Иногда коротко завывали системы реактивного огня, выпуская не больше трёх-четырёх ракет за раз. Зимняя грязная ночь укрыла своим покровом изрешеченные воронками поля, десятки трупов и ржавый металл сожжённой техники, оставив только короткие вспышки и звуки.