- Главная
- Разделы журнала
- Литературная страница
- Стихотворения Михаил Озмитель
Стихотворения Михаил Озмитель
Михаил Озмитель 8.03.2022
Михаил Озмитель 8.03.2022
Стихотворения
Михаил Озмитель
Перегон скота на джайлоо
У костерка кизячным дымом греюсь.
Темно в ущелье, а ледник над головой
уже встречает солнце; верхний ветер
сметает с гребня снежный прах.
Морозно там, а здесь ещё промозгло,
там ослепительно, а здесь ещё темно.
Друг к другу жмутся овцы, жеребёнок
пригрелся между двух кобыл,
берданка в инее, и холодно до дрожи
подумать только взяться за железо.
Старею, видимо, не я один:
наш волкодав преодолел смущенье
и притулился сбоку, так теплей.
- Как ты, мой друг, воняешь мокрой псиной,
а я тебе - наверняка - кирзой,
вчерашним спиртом, табаком
и, может быть, совсем чуть-чуть духами.
Он засыпает, и тяжёлая башка
мне на колени опустилась.
Вздохнул и приоткрыл глаза:
- Ты не прогонишь? - Нет, не прогоню,
давай ещё часок подремлем.
2014
Ты на вершине тёмной колокольни
Ты на вершине тёмной колокольни,
как ласточка, готовая взлететь.
Бегу к тебе. К тебе мне не успеть:
всё тот же сон - и день с утра надломлен.
Чем слаще звук, тем горестней уста,
так колокол медовым звоном тает,
ажурный росчерк чёрного креста.
Я всё бегу, а ласточка взлетает
Куда, кому доставить этот день?
в нём сон, как метка смертная в конверте...
Бегу по лестницам - ступенью за ступень,
Но ласточка стрелою небо чертит...
2014
Безпамятно живу и дом мой не намолен
Безпамятно живу и дом мой не намолен
глухонемой скрипач с утра терзает слух
своим смертельно раненным бемолем
все окна - в стены и не дышит дух
о Боже мой! я безутешно плачу
Господь! как стыдно дальше жить
всех тех кому меня Ты предназначил
я не умел и не сумел любить
2014
Ах, вода в Иссык-Куле
Ах, вода в Иссык-Куле прозрачная, -
не дыши! - запотеет стекло.
чыйырчык, эта птичка невзрачная:
даже он уже встал на крыло.
этот вечный песок переплавливать:
будет золото, будет вам ртуть.
был уран, но об этом помалкивать...
ох, еще бы разочек вздохнуть.
ох, ещё бы... да всё тут проплачено, -
лишь затвор успевай... да пригнись.
иссык-кульской водою горячею
ты умойся, милок, и уймись.
2014
В горах уже снежно...
В горах уже снежно. Ледник замерзает в тумане.
В долине под солнышком млеет осенний покой.
Река, что недавно ревела и билась о камни,
кружила, грозила, взывала в безумном камланьи,
струится теперь непрестанною тихой мольбой.
Стремилась на волю вся в радугах, брызгах и стонах.
Пугала коней, а теперь еле слышно поёт.
На крыльях осенней стрекозки луч ломок и тонок.
Отставший от мамы весь белый, как горы, ягнёнок,
припал и целует, смеясь, отраженье своё.
2014
На объездной дороге Бишкек - Рыбачье
На этой дороге не очень заглянешь в себя:
сто двадцать - не меньше, но вдруг замечаешь:
душа не болит, а глаза равнодушно следят,
как лента колючая кольца теснее сжимает,
как мимо и пристально смотрит казахский солдат.
И давишь на газ и опять обо всём забываешь.
Граница. Таможня. Дунганки собрались к родне -
как ярко одеты! им рядом совсем - через речку.
смеются, нарядные... Нужно подумать и мне:
о том, как одеться, когда соберусь недалече...
... какие таможни меня ожидают и что мне надеть
пред встречею с тем, перед кем непременно предстану,
а слева колючка, нейтралка... и мысли. Но думать не сметь,
что можешь, как раньше... Не смею. Не стану.
жужжит потихоньку бэушный помятый ниcсан
по правую руку торгуют уйгуры - с полей и дешевле!
а слева - запретный теперь для меня Казахстан,
когда-то мы жили иначе: печальней, душевней.
а справа - всё пустоши, дальше - Китай,
но это чужое, а здесь всё такое родное:
звенящий от зноя и высохший трижды курай
а там далеко угасает закат над Окою...
когда-то здесь жили другие, и всё-таки - мы:
теперь города их под дикой, нетронутой глиной,
как зёрна, укрыты они - от кочевников и от чумы:
но мы прорастаем незримо, неукротимо.
здесь время не знает границы, хотя и оно
всего лишь граница. Он вечностью целой владеет.
Он ждёт, что взойдет и поднимет свой колос зерно,
которое Он у дороги проезжей настойчиво сеет.
Так надо... Прощайте, мои тугаи[1].
прощайте, туранги[2] седые косицы:
пора тормозить - скоро точка ГАИ.
мне нечем и незачем с ними сегодня делиться.
2014
А я тогда была такой счастливой
А я тогда была такой счастливой
что каждый день я пересчитываю бусы
янтарные
подарены тобой
счастливой я тогда была такой
что ночью каждой перечитываю книгу
твоих стихов
её оставил ты
на кухонном столе
за розами в кувшине
бутылкой рислинга
и вазочкой с вареньем
малиновым - другого не нашлось
твой рот был сладок
и счастливой я была
тогда
когда
теперь уже привычно
перебираю то
что было
не было
случилось не случилось
назавтра офис служба надо спать
чтоб то какой счастливой я была
приснилось
2014
Катенька
Затемно - в московской суете,
засветло - по питерским снегам.
Катенька! - Не там и не у тех
имя прочитал я по слогам.
Заново читаю между строк,
между несудьбой или судьбой;
катится безмолвный катерок
Невскою закушенной губой.
Словом, перемноженным на нет,
рвется перетянутая нить
с Невского к Васильевскому след
ангел только сможет проследить.
мне же - пальцы в троеперстную щепоть -
повторять: - Спаси её Господь!
2015
Берёзовая роща
Я случаен для этой березовой рощи,
и она тихой грустью меня привечает:
ей мечтался другой - чтобы ярче и проще,
но сентябрь улетел и октябрь отлетает.
Светлый день этой скудной нечаянной встречи
одарил нас печальной и сладкой свободой:
мне - любить и ласкать твои белые плечи,
а тебе всё глядеть в эту тёмную воду.
2015
Подражание Шекспиру
Не сравнивай: живущий несравним.
О. Мандельштам
Мы свет определяем тьмой,
жизнь - смертью, ненависть - любовью,
а лёгкость поступи воловьей -
полётом мотылька над головой.
Всё совершенство стихотворной речи
лишь подчеркнёт чуть видимый изьян;
без иня не случится ян,
а чёт зовёт на помощь нечет.
Мы правдой измеряем ложь,
безпамятство - забвеньем мнимым.
Твоё отсутствие мне так же нестерпимо,
как и предчувствие, что через час уйдешь.
Я не скажу: живущий - несравним, -
сравнимо всё, но только Им одним.
Любовь и журавли
я список кораблей прочёл до журавлей:
они летели убивать пигмеев,
ахейские мужи,что баба вам?!
когда б не золото Приама
и бойкие торговые пути...
дай, только повод, а Елена - не Елена,
пять сотен Хрисеид и Брисеид,
девятый год торгует Агамемнон
вином в разлив и мелким оптом,
но вот золотокудрый Аполлон
(муз предводитель, славен в хороводах)
навёл чуму: сначала на собак,
затем подохли мулы, и бойцам
дров не хватало, чтобы трупы жечь,
и жирный смрадный чёрный пепел
волна качала и швырял прибой
назад на берег серой липкой пеной...
Ах, да! Любовь и злые журавли.
Гомер ослеп, насытив зренье смертью:
когда бы мог... да где там перечислить
их всех - непогребённых рядовых
(насколько проще обмывать тела,
когда неподалёку плещет море),
их всех - навечно безымянных
(так всё знакомо, что берёт тоска).
тебе осталось петь и вспоминать
пустые радости казарменного быта,
свист воздуха из раны на груди
и плач Фетиды о сыночке обречённом.
Пой, мой Гомер! Веди, певец незрячий,
счёт лукам, копьям, кораблям, богам...
всех уравняй гекзаметром бесстрастным.
Пой, мой слепец, ты выжил, чтобы петь.
2015
Сон
мальчик мой
мой близнец
я тебя не хотел убивать
ты же сам нападал
а они уже знали -
кого-то хоронят
и оружия не было толком
нож
короткий кинжал
только ты не умел
не сумел
я помню
как хрустнуло
горло
2015
Послесловие
Войны не будет,
но
после того,
когда случится,
что войны не будет,
все те, кто выживут,
вновь будут песни петь,
и этому придётся научиться.
2014
[1] Тугай - пойменный лес в Средней Азии.
[2] Тур'анга - разновидность тополя, произрастающего в Средней Азии.