Искушение милосердием

Ника Ошер 15.11.2019

Искушение милосердием

Милосердие - одна из важнейших христианских добродетелей, исполняемая посредством телесных и духовных дел. Любовь к ближнему неразрывно связана с заповедью любви к Богу.

Динамичный город, медленно погружающийся в сон, навёл на мысли о нашем странном существовании. Мы как будто живём в системе Станиславского, в предлагаемых обстоятельствах. Нам всё что-то с пафосом предлагают, уверяя, что это тренд года, и мы с радостью, а, быть может, и от безысходности, принимаем. Стараемся соответствовать и быть убедительными. Ещё лет 30 назад мы забегали к друзьям и на маленькой кухне могли долго спорить и обсуждать что-то, на тот момент важное и серьёзное, теперь кажущееся бессмыслицей. Встречая соседей в парадной, непременно останавливались, приветствовали и, также оживлённо, беседовали. Мы чувствовали себя той самой важной спицей в колеснице. Жили в едином пространстве. Сегодня всё иначе. Мы на ходу можем что-то буркнуть выбегающему соседу, а то и вообще пройти мимо, потому что незнакомы. А что мешает нам просто поздороваться? Пожелать хорошего дня? Молча входим в лифт, вообще редко отрываем взгляд от телефона. Городской транспорт стал похож на океанариум с яркими, декоративными рыбами, с затуманенным взглядом и томно плавающими, облечённые важностью неприкосновенных существ. С друзьями общаемся в виртуальном пространстве. Вопрос в трубке «Как жизнь?» уже не несёт никакой смысловой нагрузки. Обыденное правило приличия. Никому не интересен монолог уставшего... У всех свои заботы. И лишь немногим из нас дано услышать в ответе «Нормально» крик одиночества души. Но и эта возможность поговорить остаётся только желанием. Неудобно лезть в душу, задавать некорректные вопросы, будет желание - расскажет. Утопаем в будничной суете и забываемся. А потом мы с поддельной горечью и неискренним сожалением читаем в новостных лентах о некоем человеке, который оставил предсмертную записку, прыгнув под поезд. Вздыхаем и забываем. Это не про нас. Тот слабак чужой нам. Болен был, наверное. Наступила новая эра - искушение милосердием.

Одиночество поглотило и распылило нас в бытие. Любовь к ближнему трансформировалась в раздутую индивидуальность. Лозунги о саморазвитии, личностном росте, важности индивида, предлагаемые на всех уголках крестоносцами от психологии, поработили наше сознание и души. Мы попали в рабство вечной войны с ветряными мельницами. Навязанный временем «индивид» сыграл с нами злую шутку. Мы не распорядились по назначению возможностью свободы быть индивидуальными. Наоборот, закрылись в себе, в оболочке одиночества, затачивая ежедневно, после бурного рабочего дня, доспехи, выданными нам... не Богом. Принесённое нам ветром «свободы» правило личностного пространства обездвижило нас и превратило в роботов, не дающее даже на секунду задуматься об одиночестве человека в этом пространстве.

Некогда старенькие и убогонькие дворы в глубине обшарпанных домов, с поломанными качелями и железными паутинками, где нам было так весело и непринуждённо общаться, исчезли безвозвратно. Аляпистые придомовые площадки, с покосившимися скамейками и поломанными столами, где соседские мужики «забивали козла» рядом с играющими детьми, стираются из памяти на фоне ярких, искусственных насаждений, модных скамеек и разноцветных детских игровых комплексов. А ведь там, в захолустном прошлом, была настоящая жизнь. Что произошло? Вопрос уже риторический, и не требующий от нас никакой сложной формулы ответа. Но у многих из нас потухшим костерком, с потрескивающими остатками угольков, доживает любовь и сострадание, о котором говорится в писании. То самое милосердие, в виде любви к ближнему, любви к Богу. Настоящее, живое, искреннее. Не то, что подталкивает нас на ходу креститься перед церковью, когда проезжаем или пробегаем мимо; кидать монеты просящим; кивать головой на совещании, обсуждая помощь детям-сиротам и инвалидам, а потом, выходя из кабинета, загугливать ближайшее кафе с нестандартным меню или афишу кинотеатра, забывая обо всём и утопая в городском океанариуме, в повседневной суете. В бешеном ритме мы восстанавливаем и строим храмы, суетливо перебирая пальцами, отправляя смс. И уж конечно, опрометчиво верить в искренность милосердия, получая и отправляя в православные праздники кучи нелепых открыток в сети близким, друзьям, коллегам, утверждаясь, как искренне верующий... Нельзя и предположить наличие истинного милосердия в огромном количестве обществ, фондов, ассоциаций, проектов, с кричащими названиями и призывающими к толерантности и любви к ближнему, громко освещающими свои деяния в сми, сети в виде цифр сухой отчётности, сделанного, и комментируемого как первостепенная задача современного общества. В этом пафосе слишком много сухого конструктива и так мало человеческого. Когда наблюдаешь за всем этим сумасшествием, сразу вспоминается диалог из фильма «Небеса обетованные» Эльдара Рязанова:

- Фима, а чем здесь пахнет?

- Это их милосердием так пахнет...

Искреннее милосердие, живущее неприметно в наших душах, не даёт нам быть запутанными в новостных лентах о запущенных системных проектах взаимопомощи, кричащих о митингах несогласных и об их унижении. Оно не позволяет нам рассуждать о погибших детях на Донбассе, как о неизбежной военной статистике; о катастрофах, как о чужом горе - а аккуратным движением руки отправляет смс на номер...Чтобы помочь, передать сердечное участие, тихонько молясь, не собирая толпы на площадях. Именно оно подталкивает нас поддержать того, кто оказался за бортом христианского сострадания. Искреннее милосердие к ближнему не даёт многим из нас уснуть от мысли, что где-то там, в глубине разрушенной войной жизни или в огнях большого города, тёмного села - в пространстве вечной войны добра и зла, не спит одинокий человек, от несправедливости и опустошения, чьё сердце плачет и болит, чей дом разрушен, а семьи больше нет. Кто так же, как и мы, строил, любил и верил. Но в его дом, как и во многие другие, пришла новая эра милосердия. Та самая, о которой в писании говорится - ... от лукавого.

«Очистим себя милосердием, отрём сим прекрасным злаком нечистоты и скверны душевные, и убедимся, одни, как волна, другие, как снег, по мере благосердия нашего» (свт. Григорий Богослов, 13, 43).

Искушение милосердием

Задать вопрос

Спасибо!