• Главная
• Разделы журнала
• Общество
• Суффиксально-уменьшительное словообразование

Суффиксально-уменьшительное словообразование

Протоиерей Игорь Осипенко 11.12.2021

Протоиерей Игорь Осипенко 11.12.2021

Суффиксально-уменьшительное словообразование

Завершая год, хотел бы предложить Вашему суду тему, нигде ранее открыто не обсуждавшуюся. А потому подхожу к ней со страхом – может быть, я что-то сам себе придумал? Но нет, факты налицо, и факты, на мой вкус, вполне убедительны…

Тезис сегодняшней статьи таков: русский язык активно использует уменьшительно-ласкательные и уменьшительно-пренебрежительные суффиксы для нового словообразования. Причём в других языках, насколько я могу судить по своему весьма неглубокому опыту, такой способ если и присутствует, то в минимальном объёме и скорее в профессионально-специфических сообществах типа братств «айтишников».

Вполне вероятно, что в языковых вузах, на филологических факультетах и кафедрах русского (славянского) языка эти, или близкие к ним, темы уже фигурировали в качестве основы для курсовых или даже дипломных работ. Но тексты студенческих изысканий практически недоступны для широкой аудитории, к тому же они, как правило, пестрят изобилием профессиональных терминов и словосочетаний, что мешает их популяризации. А наша с Вами задача – попытаться заинтересовать живым русским языком именно широкие массы, не обременённые профессиональным филологическим образованием.

А. Вы никогда не задумывались, что у спички и булавки есть старшие сёстры? Уберите суффикс -к-, и вы получите спицу и булаву.

Булава – короткая палка с шарообразным утолщением на конце. В древности служила оружием, у казаков была символом власти гетмана или атамана. Слово булава произошло от славянского корня -була-, что означало шишка, набалдашник. В словенском языке – шишка, желвак, в чешском – шишка, в польском – ком, пузырь, в сербохорватском от этого корня производили глагол булити со значением выпучивать глаза. Откуда корень этот попал на славянскую почву – никто не знает. Были попытки найти исток в тюркских языках, потом – в западных, но все они более-менее провалились, и официальная версия такова: «заимствовано из неизвестного источника». Встреча булавы с уменьшительным суффиксом -к- фактически дала ей новую жизнь с неожиданно новым значением: «Булавка, – читаем у С. И. Ожегова, – игла с красивой головкой – для украшения». Используются традиционные словосочетания:

1. Английская булавка – вид булавки-застёжки;
2. С булавочную головку – что-то очень маленькое;
3. Булавочные уколы (переносное) – мелкие обиды, придирки.

Спица – один из тонких металлических (деревянных) стержней, удерживающих втулку (ступицу) колеса в центре обода. Второе значение: длинная тупая игла для вязания. В. И. Даль даёт более широкое поле значений, добавляя к уже озвученным:

• третье значение – колья городьбы (ограды), жердочки, решётки;
• четвёртое – китайские палочки;
• пятое – шпиль на башне;
• шестое – гарпун на моржей и тюленей; рогатина на медведя;
• седьмое – деревянный гвоздь в стене избы для утиральника, шапки и проч.;
• восьмое – задора, задира, бранчивая баба.

В первом значении спица проходит по многим славянским языкам: украинский, белорусский, болгарский, сербохорватский, чешский, словацкий, верхне- и нижнелужицкий. Исходный индоевропейский корень – stip (steip, stib(h), steib(h)), легший в основу лексемы стебель, охватывающей в славянских языках линейку значений от травинки до ствола дерева, в балтийских – чуть шире: от травяного стебля до палки и мачты, в греческом – глагол σταβω означает топчу, утрамбовываю, попираю при прилагательном στιρς в значении твёрдый, плотный; в армянском step – сила, частый, а stipem – напираю, принуждаю; в древнеиндийском stibhi – кисть, пучок, метёлка.

Уменьшительный суффикс -к- изменил в корне слова спица концевую -ц- на -ч- (сравни: птица – птичка, ресница – ресничка), и только в русском языке родилось новое значение «уменьшенной спицы» – «тонкая деревянная палочка с головкой из воспламеняющегося вещества для получения огня». Даже в близких славянских языках спичка называется иначе. Так, по-украински спичка – сiрник, по-белорусски – запалка (из польского zapalka), по-болгарски – кибритена клечка (или кибритка), по-сербохорватски – шибица или жижица.

Б. Суффикс -к-, пожалуй, самый плодотворный из уменьшительных в деле нового словообразования. Остальные суффиксы так или иначе являются развитием суффикса -к-^[1]:

• кузнец – кузнечик (суффикс -ик-);
• круг – кружок, цвет – цветок, пузырь – пузырёк (суффикс -ок-);
• кора – корица (суффикс -иц- как вариант суффикса -ик- с чередованием ч/к/ц);
• пыль – пыльца, крыло – крыльцо (два суффикса -ь- и -ц-, второй – как вариант суффикса -к- с чередованием ч/к/ц);
• галка – галочка, пенка – пеночка (добавочный суффикс -оч- как вариант суффикса -ок- с чередованием ч/к/ц);
• весна – веснушка ( суффикс -ушк-);
• душа – душенька (суффикс -еньк-) и проч.

Будучи ограничены в объёме повествования, мы с Вами разберём сегодня работу только одного суффикса -к-, притом без помощи окончаний^[2]. Отбрасывая окончания, мы теряем из вида ряд пар исходных и новообразованных слов:

клад – кладка, заклад – закладка, клеть – клетка, мышь – мышка, круг – кружка, склад – складка и др.

В. Итак, уменьшительный суффикс -к- наиболее всего потрудился на ниве нового словообразования. При этом часть новообразований омонимична – несёт по несколько значений, в числе которых остаётся и уменьшительно-исходное. Например, новообразование ручка может означать письменную принадлежность (перьевая ручка), выступающую часть предмета для захвата рукой, рукоятку (ручка кастрюли, двери, чемодана), опору для руки (ручка кресла). А может обозначать и маленькую или изящную руку, тогда никакого нового словообразования не будет, будет только уточнение, конкретизирование смысла. Можно привести ещё несколько примеров:

нога – ножка                       клюка – клюшка

смена – сменка                  спина – спинка

подача – подачка               труба – трубка

змея – змейка                     муха – мушка

гора – горка                        ухо – ушко

рога – рожки                       резина – резинка

молоко – молочко             плита – плитка

пена – пенка                       борода – бородка

собака – собачка              

Г. Омонимичным может быть исходное слово. И если суффикс -к- суживает спектр значений до одного значения, не являющегося на сегодня основным, может показаться, что мы нашли новообразование, которого в действительности нет. Например, слово гряда у нас сейчас ассоциируется с цепью гор, и уменьшительное грядка кажется новообразованием, но раньше, когда землю измеряли не шестисоточным масштабом, грядки в частных хозяйствах были пошире и подлиннее и назывались грядами.

Омонимичное слово былина мы обычно воспринимаем однозначно – как народное устно-литературное произведение. Уменьшительное былинка - как хрупкая травинка – кажется новообразованием, но подросшая былинка вполне может стать полноценной травой – былиной.

Слово золото у нас никак не ассоциируется с ребёнком. Но если мать называет ребёнка «золотко моё», то, наверное, сможет сказать подросшему ребёнку и «золото моё». Опять новообразования не получилось.

Та же история с парой слов пелена – пелёнка, хотя тряпичную накидку на мебель или рабочий инструмент уже мало кто называет пеленой, все больше привыкли к слову покрывало.

Д. Часть новых слов образуется уменьшительным суффиксом -к- без омонимичного отягощения. Их приблизительно столько же, сколько и омонимичных новообразований (см. раздел «В»). К неотягощённым новообразованиям относятся спичка и булавка, с которых мы начали (см. раздел «А»), а также ещё ряд интересных случаев.

Например: какой русский не любит быстрой езды – особенно на хорошо отточенных коньках! В России катание на коньках известно по крайней мере с Петра I, и музейные экспонаты первой половины XVIII века действительно имеют спереди изображения конных голов. При этом группу маленьких коней мы никогда не назовём коньками, а великанские коньки никогда не станут конями. То есть два слова «кони» и «коньки» совершенно разошлись в смысловых нагрузках.

Казалось бы, близки по смыслу слова из пар:

кора – корка

стрела – стрелка

крыша – крышка

глубина – глубинка

беседа – беседка,

но если внимательно разобрать все оттенки значений каждого из слов, оказывается, что они ни разу не пересекаются.

Ряд новообразований отталкивается от устаревших слов:

краса – краска

древо – древко

очи – очки.

Есть слова-новообразования, которые лишь формально кажутся уменьшительными от исходных слов, а на деле – лишь однокоренные, произведённые от общих с исходными словами корней. Так, смета стала сметкой (прилагательное меткий происходит от глагола метить, именно здесь появляется смущающий нас суффикс -к-). Суша стала сушкой (оба от глагола сушить), невеста – невесткой, лопата – лопаткой, сорока – сорочкой и т.п.

Сомнительна пара вода – водка. С одной стороны, в XVII веке водкой на Руси называют безалкогольные водные настойки и сиропы лекарственных трав: «водка липова цвету», «водка коричная». С другой стороны, практически все ведущие этимологи современности существительное водка отсылают к глаголу водить (сравните: проводка, сводка), а привязку к лексеме вода считают вторичной, возникшей, например, по аналогии с латинским aqua vitae – «вода жизни» (фигуральное наименование крепких алкогольных напитков).

Е. Наконец, есть пары слов, лишь внешним видом похожие на исходное и уменьшительное, а по сути являющиеся разнокоренными. Например, пара

скала – скалка.

Скала – каменный утёс, одиночная каменная гора, восходит к древнеславянскому корню skala от индоевропейского (s)kal- или (s)kol-. Индоевропейский корень (s)kal- даёт начало русской лексеме щель и её производным, а корень (s)kol- – большому кусту однокоренных слов на -кол-/-кал- (кол, осколок, скалывать, покалывание). У скалки другая история. От древнеславянского sъkati- через суффикс -л- получаем съкало и скалку, а последовательным чередованием гласных – глагол сучить. У В. И. Даля читаем: «Сучить, скать тесто, раскатывать скалкою, разсучивать руками, переминать и катать, особенно для сдобного печенья». Вкусно? Второй пример, к сожалению, несъедобен: «Сучить свечи, церковные, скать, маглевать^[3], катать, делать». Как видим, слова нашей пары скала – скалка совсем из разных областей лексического багажа.

Пара ворона – воронка тоже не проходит тест на корневое родство, хотя исходные индоевропейские корни реконструированы идентично: и ворона, и воронка отпочковались от корня -uer-. Только в первом случае этот корень имеет спектр значений жечь-обгорать-делаться чёрным и приводит к современным ворон, вороной, а во втором случае – значения завязывать, присоединяться к…, дающие в современном русском языке куст с лексемами вериги, вереница, верёвка, веренька (последнее – диалектный вариант слова воронка) и проч.

Конечно, выбраковываются пары

ложа – ложка, тело – тtлка, пола – полка, пора – порка, папа – папка,

лава – лавка, проба – пробка, луна – лунка.

Проверить их несостоятельность не составит большого труда, так что можете воспринимать этот коротенький список как домашнее задание, самостоятельную работу.

Ж. А мы немного задержимся на двух последних примерах ложного новообразования. Весьма комичен случай с парой ракета – ракетка. Оба слова итальянского происхождения. Первое из них в основном значении – веретено, именно такая ассоциация пришла на ум первым зрителям фейерверка. Второе – собственно название спортивного снаряда. Итальянские слова не однокоренные, но настолько близки по произношению, что остаётся загадкой – как сами итальянцы их не путают:

rocchetta – racchetta.

И последний ложный пример: баран – баранка. Он, строго говоря, немножко вываливается за границы рассматриваемого нами участка лингвистического поля, т.к. помимо суффикса -к- у якобы уменьшительной формы добавляется ещё и окончание -а. Но пример этот настолько показателен, что обидно выпускать его из внимания.

Баран – он баран фактически у всех славян, только первое -а- меняется порой на -о- или -е-. Говорят, что древняя форма – с -о-. А в целом этимология туманна. Есть предположение, что слово вообще очень древнее, доиндоевропейское. Многие этимологи не отвергают версию происхождения слова баран из подзывного междометия ber-ber, бар-бар, быр-быр.

А вот баранка – «обварное (из заварного теста) хлебное колечко». В. И. Даль доносит до нас название обарница – «поварёнка для обдания кипятком баранок». То есть баранка изначально – об-вар-ян-ка^[4]. Коренное -в- выпадает под натиском приставки об-^[5]. Коренное -р- теряет мягкость на болгарской почве. Отпадение приставочного -о- вполне характерно для славянских языков (украинское ба?чити вместо оба?чити, чешское baliti вместо obvaliti – обёртывать, и др.). Получаем: обварянка > обарянка > обаранка > баранка. И уже будучи баранкой, наша лексема была активно поддержана словом баран: здесь и «скрутить в бараний рог», и колечки ягнячьей шерсти, и дуга/кольцо на передке саней/бороны для крепления троса или оглобли. Но сближение баранки с бараном безусловно явление позднее.

З. И очень жаль, что современная наука о слове сама себе подрубает корни. Изменив в середине ХХ века взгляд на процессы словообразования, переходя – на уровне парадигмы – от этимологии к синхронизации^[6], филологи перестают чувствовать жизнь языка, обращаются с языком, как с мёртвым предметом. И пока закономерность такова: чем позже издан толковый или этимологический словарь, тем больше казусов встречается на его страницах (с точки зрения истории живого языка). Сегодня грустную коллекцию казусов пополним ещё двумя примерами:

– Двухтомный «Этимологический словарь» А. К. Шапошникова (2010 г. изд.) сообщает о баранке: «Собств.-рус.новообразование с суф. -ка (-ъка) от унаследованного из праслав. баранъ со знач. «напоминающая бараний рог» […] Название ритуальных хлебных изделий именами животных или птиц, изображения которых они нередко представляют, – весьма распространенное явление славянской народной культуры». При этом даётся уточнение, что первое упоминание о баранках - не ранее XV века. Сомнительно, чтобы через 500 лет (и позднее) после принятия Православия, в русском народе вот так открыто оставалось почитание «ритуальных хлебных изделий». Сносок на конкретные источники нет – теперь и не проверишь: напутал что-то автор, или сам придумал? Кстати, в самом начале статьи есть ссылка на В. И. Даля: «Даль упоминает обарные баранки «из заварного теста». Но дальше эта мысль не развивается. Таким образом, пара баран – баранка современным автором воспринимается как неложный пример суффиксального новообразования.

– «Новый словообразовательный словарь русского языка для всех, кто хочет быть грамотным» А. Н. Тихонова (2014 г. изд.) распределяет однокоренные слова по гнёздам, выделяя производные, т.е. произведённые от другого слова с помощью приставок, суффиксов и других «обрастаний», и непроизводные, которые собственно являются производящей основой для других слов. Словарь методично продолжает работу синхронного словообразования по разбивке корневых кустов^[7]. Например, в глаголе «подразумевать» выделяется корень -подразумева- (то есть в корень включаются две приставки и два суффикса). Отдельно выделено гнездо с корнем -ум-, в которое попали, как производные, глаголы уразуметь, вразумить, образумить. Остаётся секретом, почему глагол подразумевать выпал из ряда производных от корня -ум- и создал своё гнездо. Так вот, при общей тенденции к дроблению корневых кустов на более мелкие гнёзда, словарь А. Н. Тихонова помещает ракетку в гнездо непроизводного слова ракета, объединяя таким образом разнокоренные слова в одно гнездо. Недосмотр? Случайность? Или сознательное пренебрежение этимологическим наследием? Выявление подобных казусов у различных авторов – увы! – укрепляет уверенность в последнем предположении…

Литература:

1. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Под ред. проф. И. А. Бодуэна де Куртенэ. В четырех томах. М., 1998 [репр.].
2. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачёва. В 4 т. М., 2004.
3. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2 т. М., 2006.
4. Ушаков Д. Н. Большой толковый словарь русского языка. Современная редакция. М., 2017.
5. Преображенский А. Г. Этимологический словарь русского языка. В двух томах. М., 2019 [репр.].
6. Багриновский Г. Ю. Большой этимологический словарь русского языка. М., 2020.
7. Шапошников А. К. Этимологический словарь современного русского языка. В 2-х тт. М., 2010.
8. Ожегов С. И. Словарь русского языка. Под ред. Н. Ю. Шведовой. М., 1988.
9. Кузнецова А. И., Ефремова Т. Ф. Словарь морфем русского языка. М., 1986.
10. Тихонов А. Н. Новый словообразовательный словарь русского языка для всех, кто хочет быть грамотным. М., 2014.
11. Словарь иностранных слов. Под ред. И. В. Лехина, С. М. Локшиной, Ф. Н. Петрова (гл.ред.) и Л. С. Шаумяна. М., 1964.
12. Розенталь Д. Э., Голуб И. Б., Теленкова М. А. Современный русский язык. 17-е изд., М. 2021.
13. Зорько Г. Ф., Чередеева Е. И. Итальянско-русский и русско-итальянский словарь. М., 2013.

[1] Единичные случаи использования суффиксов без фонемы -к- типа -уш- в паре горб – горбуша, -ян- в паре поле – поляна, -уль- в паре коса(отмель) – косуля(соха) – единичны. Их можно рассматривать как исключения из общего правила.

[2] Один пример ложного словообразования с участием окончания -а всё же будет рассмотрен в конце статьи по причине его значимости (см. раздел «Ж»).

[3] Маглевать – от магиль, магерман: «дубовый брусок, которым, при выделке, катают восковые свечи» (В. И. Даль). По сути – та же скалка. Только цилиндрической скалкой делают плоское тесто, а плоским магилем – цилиндрические свечи.

[4] Есть версия, что начальная форма была мужского рода: обварянок.

[5] См. журнал «Русское слово» № 4 (23) за 2021 г.

[6] См. журнал «Русское слово» № 3 (22) за 2021 г.

[7] См. журнал «Русское слово» № 4 (23) за 2021 г.

назад