Семьдесят первый номер

Артём Артёмов 31.08.2020

Семьдесят первый номер

5 сентября 2014 года был подписан минский протокол, иначе - первые Минские соглашения. Этот протокол предусматривал окончание боевых действий, обмен пленными и запрещение авиации участвовать в боевых действиях. Авиация к тому времени на территорию, контролируемую ополченцами, и так не залетала, понеся ощутимые потери ещё в июле, но в зонах соприкосновения нет-нет, да и появлялась. Пленных поменять не могут до сих пор. И боевые действия не прекратились и до настоящего времени, то затухая, то разгораясь вновь. Однако ситуация всё же изменилась кардинально. В новые республики стали возвращаться беженцы, пустые города постепенно наполнились. Жизнь, насколько это возможно, вернулась в эти места.

Я прекрасно помню тот период, когда на улицах стали появляться машины, открываться магазины, в которых, правда, ещё почти не было товара и ещё меньше было покупателей. Огромные супермаркеты стояли пустыми, в больших залах бродило человек пять, некоторые кассы работали на гривнах, а некоторые - на рублях. С октября заработали школы, в которых преподавали ещё на украинских учебниках, но уже русскую программу, и ещё были бесплатные завтраки.

Я помню, как, то ли в ноябре, то ли в декабре, однажды заехав в Луганск на какое-то мероприятие, я вышел подышать свежим воздухом на бульвар. Серые дома, облетевшие деревья, улицы без машин – такая, ставшая привычной, картина. И вдруг я услышал детский смех, несколько голосов – за углом на детской площадке играли дети, а рядом были их мамы и бабушки. Это было неожиданно, звуки детского смеха стали чужими для этих мест. Тогда в Донецке каждый день можно было услышать разрывы артиллерийских снарядов и даже взрывы «Града». В Луганске ветер тоже доносил глухое эхо взрывов. А тут играли дети. И было это удивительной иллюстрацией постепенно возвращающейся в родные места жизни.

Это и стало главным достижением первого «Минска», что бы про него не говорили и как бы не ругали.

Потом случились Дебальцево и «Минск-2», с более точными формулировками, и понятный всем, кроме Украины, план. Но осенью четырнадцатого года всё ещё было зыбко и неточно: гибли солдаты, украинские снаряды прилетали в школы и садики, взрывались на футбольных полях и троллейбусных остановках, калеча и убивая.

Прошло уже шесть лет. Многое поменялось. Исчез энтузиазм и порыв первых месяцев, а на смену пришли апатия и раздражение. Промышленность умирает, шахты заливает водой, мизерные зарплаты.

На Украине, на первый взгляд, дела обстоят лучше, но если разобраться, то ничего хорошего нет – огромные долги, которые невозможно выплатить, увеличивающаяся безработица и уже почти отвалившиеся западные регионы.

Уже подёрнулся пеленой забвения «Майдан», с которого всё началось и в котором была причина. Во всём мире модным стало ругать Россию во всем, что бы не произошло, и Украина не исключение. Всегда легче натворить самим, а потом обвинить другого. Для политики это даже необходимо.

«Следующий!» - прокричали из коридора, и в темноту проёма шагнула Белоруссия.

«Мы не хотим украинского сценария», - сказал по телефону Макрон. Интересно, он имел в виду «майдан» или возникновение сопротивления на юго-востоке «незалежной»? Вряд ли первое. Им нужна спокойная и очень бедная Белоруссия, порвавшая все отношения с Россией. И пусть там вымирает население, и рассыпаются от ржавчины вокзалы и заводы, как в прибалтийских странах, главное же не это. Главное - уничтожить славянский мир или заставить его особой жестокостью и беспринципностью доказывать свою преданность, как заставили Польшу, например. Не зря же везде из выгребной ямы истории достали нацистские батальоны с их ветеранами: и в Польше, и в странах Прибалтики, и на Украине. А в Белоруссии над братскими могилами сожжённых деревень распустили нацистский красно-белый флаг. История сделала виток, и все повторяется. Только лозунги стали другими. И детский смех может куда-то пропасть…

Семьдесят первый номер

Задать вопрос

Спасибо!