- Главная
- Разделы журнала
- Персоны
- Сталь закаляется в огне!
Сталь закаляется в огне!
Роман Крук 6.02.2019
Роман Крук 6.02.2019
Сталь закаляется в огне!
Когда происходят революции, окружающий мир меняется, порой весьма ощутимо. Сто лет назад в Российской империи, уже втянутой в опустошительную и кровавую войну, произошла революция, перекроившая политическую карту мира. Смена власти разделила страну на два враждующих лагеря, и последовавшая за этим Гражданская война унесла миллионы жизней. «Горе побеждённым!» - гласит древняя пословица, но так ли благополучны были победители?
Они были разными и по разным же причинам пришли в революцию: кто-то мстил за обиды, полученные от прежней власти; кто-то хотел возвыситься на волне успеха; кто-то был идеалистом, одержимым идеей всеобщего блага. Объединяла их общая цель, а святых среди них не было, как, впрочем, мало их было и на другой стороне.
Об одном из тех, кто делал революцию, кто строил новое государство, кто создал едва ли не самый эффективный в мире государственный институт.
*****
Пятнадцать минут по кругу. Размеренно и неспешно, подстраиваясь под движение других заключённых. Прогулка на воздухе вне затхлого воздуха камеры жизненно необходима, тем более, что в лёгких уже поселился частый спутник арестанта – чахотка. Можно попытаться вздохнуть полной грудью, но это несколько затруднительно, когда несёшь на закорках больного, беспомощного друга. Туман перед глазами, и слышен лишь грохот собственного сердца да шёпот Антона Россола, которого ещё предстоит доставить на четвёртый этаж. Пятнадцать минут. Каждый день. Всё лето…
Антон уже практически сдался, смирился с подступающей смертью - его, заболевшего чахоткой, подвергли порке. Сто розог. Он уже не вставал с постели и был одержим лишь одной мечтой - ещё раз увидеть небо. День за днём пришлось доказывать ему, что он просто ослабел от порки, что кровотечение из горла тоже результат побоев - всё было бесполезно, лишь постоянно повторяющееся в полубреду желание увидеть небо. И однажды больному, взваленному на спину, было велено крепко держаться за шею. Так они и вышли на прогулку, встав в общий строй. Это было нарушением, дерзостью, но тюремное начальство, попытавшись наложить запрет, натолкнулось на сопротивление всех заключённых и в конце концов отступило.
Тот, кто носил на себе беспомощного друга, не отличался ни богатырской статью, ни отменным здоровьем, и к осени сердце его вконец было испорчено. В революционных кругах он был известен под псевдонимами «Яцек», «Якуб», «Переплётчик», «Франек», «Астроном», «Юзеф», «Доманский», а настоящее имя его было Феликс, Феликс Эдмундович Дзержинский.
Передают, что кем-то в ту пору было сказано: «Если бы Дзержинский за всю свою сознательную жизнь не сделал ничего другого, кроме того, что сделал для Россола, то и тогда люди должны бы поставить ему памятник».
*****
Поляк по происхождению, из дворянской семьи, он довольно рано овладел тремя языками – польским, русским и идиш, но поскольку в семье говорили только по-польски, русский знал довольно слабо и в гимназии из-за этого был оставлен на второй год. Гимназию он так и не закончил из-за конфликта с учителем, получив на руки свидетельство, которое сохраняло за ним право позднее сдать экзамены на аттестат зрелости и поступить в университет.
В детстве Феликс мечтал стать ксёндзом, но, учась в гимназии, посещал марксистский кружок саморазвития, который и оказал влияние на его дальнейшую жизнь. Кое-кто из однокашников называл Дзержинского «серостью» – гимназистом «без ярких способностей», но последний уже с 14 - 15 лет начал давать частные уроки, печатая на вырученные средства революционные воззвания. При этом бедных учил даром.
В 1897 году он был арестован в Ковно за распространение запрещённой литературы. На квартире у Дзержинского изъяли: «вырезки из газет с разъяснениями различных вопросов трудового законодательства; адрес-календарь с перечнем промышленных предприятий Северо-Западного края; список предприятий Ковно с указанием количества рабочих (чернилами дописано: фабрика гвоздей сапожных). А также - «Кавказский пленник» Льва Толстого на литовском языке, переписанный от руки отрывок из стихотворения «И взойдёт за кровавою зарёю солнце правды», рукописный словарь польско-литовских слов, вырезку из газеты с сообщением о стачке в Бельгии и выписку из другой газеты о том же, выписку о состоянии крестьянских хозяйств в России…» (С. А. Кредов. «Феликс Дзержинский. Вся правда о первом чекисте»).
Этого перечня оказалось достаточно для применения к Феликсу экзекуции, во время которой у него открылось горловое кровотечение, - Дзержинский был избит берёзовыми палками. Вердикт следователя: «Все попытки склонить арестованного к чистосердечному покаянию оказались безуспешными. Проводить с ним дальнейшую работу нецелесообразно» и последовавший приговор от 12 мая 1898 года: «Выслать Дзержинского, приняв во внимание его несовершеннолетие, под надзор полиции в Вятскую губернию на три года» положили начало двадцатилетней череде арестов, заключений в тюрьмах, ссылок, побегов и новых арестов (был 6 раз арестован, осуществил 3 побега, в заключении провёл более 11 лет).
За это время он успел жениться и был надолго разлучён со своим сыном, родившимся в тюрьме. Его жену Софью, которая была на судебном заседании с грудным младенцем (оставить было не на кого), отправили этапом в Сибирь на пожизненное поселение.
Он не жаловался. Выполняя различные партийные задания, находил время на самообразование, а в следственной тюрьме умудрился организовать марксистскую школу для заключённых. Доверие соратников к Дзержинскому было очень высоким - ему поручали делать ревизию партийной кассы, приводить в порядок конспиративный партийный архив. И он это делал на крошечной кухне, питаясь раз в сутки. Вообще, многие соратники отмечали его крайнюю скромность и щепетильность в тратах.
Власти считали Дзержинского особо опасным преступником за побеги из ссылок, принадлежность к социал-демократической партии, организацию запрещённых мероприятий, распространение нелегальной литературы. А ещё он никогда не шёл на контакт со следствием и даже не разговаривал на допросах.
И при этом к террору революционер Дзержинский причастен не был.
С таким послужным списком Феликс Эдмундович встретил революцию 1917 года.
*****
Новая власть делала первые шаги и с первых дней столкнулась с проблемами, которые требовалось решать быстро и оперативно. Это и погромы винных и продуктовых магазинов и складов, спекуляции, грабежи населения, убийства. Декреты советской власти газеты не публикуют, телефоны Смольного отключены, телеграфисты распоряжения игнорируют, министерство иностранных дел прогоняет представителей Совнаркома, а в банк их просто не пускают. И это притом, что государство всё ещё находится в состоянии войны с Германией. Для борьбы с этими явлениями создавались различные комитеты, комиссии, и когда в декабре 1917 года было впервые опубликовано в газете «Известия ЦИК» сообщение о создании Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) при Совете Народных Комиссаров (СНК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем, то данная комиссия была воспринята, как одна из многих. Был указан её адрес - Петроград, улица Гороховая, дом 2 - и часы приёма посетителей. Возглавил комиссию Ф. Э. Дзержинский.
Сейчас сложно себе представить, что саботаж был главным бичом в становлении новой государственности. Яростное сопротивление старых чиновников в столице и в других городах моментально отразилось на жизни простого народа. И поскольку был указан конкретный адрес и чётко обозначены задачи комиссии (изначально ВЧК задумывалась только как орган розыска, пресечения и предупреждения преступлений. После проведения дознания чекистам предписывалось дело либо прекратить, либо передать в Следственную комиссию при революционном трибунале. А согласно решению Совнаркома, на виновных налагалось лишь административное взыскание: «конфискация, выдворение, лишение карточек, опубликование списков врагов народа и т. д.»), то обращались люди непосредственно туда.
Следует отметить, что действия ВЧК с первых дней были более чем успешны. Удалось обнаружить своеобразный штаб саботажа и арестовать всех участников. Было проведено тщательное расследование, в ходе которого установили, что основная масса рядовых членов саботажного движения была вовлечена в противоправное действо обманным путём или по недомыслию. А дальше все арестованные были освобождены, а дело прекратили без суда и применения наказания.
Да, в то время в людях была, быть может, наивная вера в благородство и справедливость, любому оступившемуся давался шанс всё исправить, а отпускали зачастую просто под «честное слово не вредить»! Именно так, под честное слово, освободили из Петропавловской крепости министров Временного правительства, а чиновникам, саботировавшим работу, было выплачено жалованье за три месяца вперёд.
Первый смертный приговор был вынесен 26 февраля 1918 года контрреволюционеру, авантюристу и бандиту князю Эболи (он же де Гриколи, Найди, Маковский, Далматов) и его сообщнице Бритт. Выдавая себя за сотрудников ВЧК, они совершили целый ряд грабежей и убийств. При обыске квартиры, где проживал «князь», были обнаружены награбленные драгоценности, золото, уникальные произведения искусства, похищенные из Зимнего дворца.
За полгода деятельности ВЧК было вынесено не более 50 смертных приговоров, и все они относятся к налётчикам, бандитам, спекулянтам, фальшивомонетчикам, ни один политический противник расстрелян не был.
К марту 1918 года саботаж удалось ликвидировать, тогда же чекистские органы начали формироваться в остальных губерниях и уездах.
А 7 июля 1918 года Дзержинский был отстранён от должности председателя ВЧК.
По решению ЦК партии левых эсеров, с целью спровоцировать возобновление войны с Германией, 6 июля был убит посол Германской империи при правительстве РСФСР в Москве Мирбах. Это убийство послужило сигналом к началу восстания левых эсеров против их бывших союзников по Октябрьской революции 1917 года - большевиков. Дзержинскому поставили в вину то, что структуры ВЧК оказались неспособными дать отпор перевороту, правда, 22 августа его вновь вернули на службу. Последовавшие за этим убийство главы Петроградского ЧК Урицкого и покушение на Ленина потребовали жёстких и решительных ответных мер. С этого момента начался период, который впоследствии назовут «Красным террором» (комплекс карательных мер, проводившихся большевиками с целью защиты революции от классовых врагов - дворян, помещиков, священников, учёных, промышленников).
То, что произошедшее последовало «в ответ на...», оправданием служить не может, но, как любой государственный институт, ВЧК была создана для решения определённых проблем, и решать их она была обязана с максимальной эффективностью. К тому же не следует забывать, что в задачи комиссии также входило противодействие подрывной деятельности иностранных разведок, которое было организовано Дзержинским достаточно профессионально.
*****
Почему во главе такого аппарата был поставлен Дзержинский?
После освобождения из тюрьмы в марте 1917 года его определили для лечения в лазарет в Сокольниках, позже направили в санаторий под Оренбург проходить курс кумысолечения. Дзержинский действительно был очень плох. Закончив лечение и навестив родные места, Дзержинский входит в центральный орган ленинской партии. Позже он включён в ВРК (Военно-революционный комитет) и в октябре назначается комендантом штаба революции, отвечает за его охрану. В день Октябрьской революции Дзержинский руководит отрядом, захватившим центральный телеграф, а потом отвечает за связь Смольного с отрядами восставших. Все назначения очень ответственные, но не ключевые...
Среди товарищей по партии он имел репутацию отличного практика, у которого напрочь отсутствовали какие-либо качества политического лидера. Превосходный исполнитель, обладающий уникальным опытом противостояния спецслужбам, а принимая во внимание его честность и щепетильность, то человек, который никогда не воспользуется благами высокого положения и уж, конечно, не использует мощную структуру против своих. Не зря первые месяцы существования ВЧК называют «романтическим периодом», во многом благодаря самому председателю. В записке, написанной в январе 1918 года, Дзержинский просит штаб Красной Гвардии направить на работу в банковский подотдел ВЧК «5-10 тов. красногвардейцев, сознающих великую свою миссию революционеров, недоступных ни подкупу, ни развращающему влиянию золота».
После его смерти написали: «И неудивительно, что именно этот бесстрашный и благороднейший рыцарь пролетарской революции, в котором никогда не было ни тени позы, у которого каждое слово, каждое движение, каждый жест выражал лишь правдивость и чистоту души, призван был стать во главе ВЧК, стать спасающим мечом революции и грозой буржуазии».
Спасающий меч! Правда, позже слово «спасающий» кто-то заменил на «карающий», но вот 15 января 1920 года, когда Гражданская война ещё не закончилась, было напечатано постановление ВЧК за подписью Дзержинского об отмене смертной казни по приговорам ВЧК и её местных органов.
Из разговора с А. М. Горьким: «Алексей Максимович, когда же отпадёт необходимость в жестокости?… Что я мог ответить? Небывалой нравственной чистоты человечище был».
Он ходил в простой гимнастёрке с заплатами на рукавах и будучи председателем ВЧК, и тогда, когда получил назначение на должность народного комиссара путей сообщения, и на посту председателя Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ). Это не было чем-то показным, таков был его характер. Блюдечко жёлтого сахара - мелясы, которое принесли Дзержинскому, он отдал уборщице ВЧК для её ребенка, а когда сотрудники накормили его жареной на сале картошкой, то Максиму Горькому пришлось соврать, что в столовой ВЧК действительно подают не суп из конины, как обычно, а картошку с салом. Сестре своей он писал: «…Я остался таким же, каким и был, хотя для многих нет имени страшнее моего. И сегодня, помимо идей, помимо стремления к справедливости, ничто не определяет моих действий».
Занимая ответственные посты, Дзержинский не стеснялся учиться новому для себя, и, кстати, он же рекомендовал посещать заседания президиума ВСНХ и его главных управлений студентам вузов. Он выступал против бюрократии, стремился развивать мелкую частную торговлю, ратуя за то, чтобы поставить частного торговца «в здоровые условия», защитив его от местных администраторов, и руководствовался в работе отнюдь не чекистскими методами.
И именно Феликс Дзержинский стал инициатором государственной программы поддержки беспризорных детей, которых после окончания Гражданской войны насчитывалось более пяти миллионов. Вот его слова из разговора с Луначарским: «Я хочу бросить некоторую часть моих личных сил, а главное сил ВЧК, на борьбу с детской беспризорностью… Я пришёл к этому выводу… исходя из двух соображений. Во-первых, это же ужасное бедствие. Ведь когда смотришь на детей, так не можешь не думать - всё для них. Плоды революции - не нам, а им. А между тем сколько их искалечено борьбой и нуждой! Тут надо прямо-таки броситься на помощь, как если бы мы видели утопающих детей… Я хотел бы стать сам во главе этой комиссии. Я хочу реально включить в работу и аппарат ВЧК. Я думаю, что наш аппарат один из наиболее чётко работающих. Его разветвления есть повсюду. С ним считаются, его побаиваются. А между тем даже в таком деле, как спасение и снабжение детей, встречаются и халатность, и даже хищничество… Я думаю: отчего не использовать наш боевой аппарат для борьбы с такой бедой, как беспризорность? Тут нужны большая чёткость, быстрота и энергия. Нужен контроль, нужно постоянно побуждать, тормошить. Думаю, мы всего этого достигнем... Забота о детях есть лучшее средство истребления контрреволюции».
Став председателем комиссии по улучшению жизни детей, Дзержинский организовал систему детских учреждений - приёмников-распределителей, детских домов, «коммун» и детских «городков». В этих учреждениях тысячи обездоленных детей получали медицинское обслуживание, образование, питание, и самое главное - возможность дальнейшей самореализации. На базе коммуны имени Дзержинского (руководитель А. С. Макаренко) было создано целое предприятие, где работали подростки, создавая один из самых современных по тем годам фотоаппаратов под названием «ФЭД», то есть первые буквы его имени, отчества и фамилии.
Он часто горячился на выступлениях, и его горячность принималась членами Политбюро как нечто деланное и поэтому неприличное. Его одёргивали. А он, воспринимая новую идею, становился одержимым ею, как в юности и на всю жизнь стал одержим идеей революции, и как любой новообращённый адепт фанатично отдавался идее без остатка.
Он ушёл из жизни на сорок девятом году жизни от сердечного приступа, к которому привёл эмоциональный спор с бывшими соратниками во время партийного пленума.
Он не был идеальным человеком, но показал, каким может быть руководитель силовой структуры. Все, кто пришёл после него, не обладали ни такой харизмой, ни таким высочайшим авторитетом.
Он прожил очень трудную жизнь, но часто в шутку повторял: «Сталь закаляется в огне!»