- Главная
- Разделы журнала
- Персоны
- «Не для терема царевна»
«Не для терема царевна»
Мария Ефимова 31.01.2024
Мария Ефимова 31.01.2024
«Не для терема царевна»
О героине моей статьи нечасто можно услышать сегодня. Не знаю почему, но её имя редко упоминается в исторических документах ХХVII века, хотя человеком она была весьма неординарным, тесно связанным с именем Петра Великого, прекрасной и талантливой женщиной, с интересами, выходящими далеко за рамки личного семейного быта, характерного для молодых дам того времени. Речь пойдёт о младшей сестре Петра I. Как писали о ней историки, сестра Петра I была слишком хороша для жестокого восемнадцатого века. У Натальи Алексеевны была нежная творческая душа. Больше всего на свете царевна любила театр. Ей бы родиться в следующем столетии – Наталья была создана для романтики и красивых ухаживаний. Но принцесса жила в эпоху грубых нравов, а судьбой ее распоряжался самый буйный мужчина страны – царь Пётр. Брат окружил Наталью своими необузданными друзьями и едва не выдал замуж за своего злейшего врага – столь же яростного, как и сам Пётр.
Неоднозначной и сложной фигурой была царевна Наталья Алексеевна. Какой же Наталья Алексеевна вошла в историю? Как отзывались о ней современники? И какая судьба была уготована родной сестре Петра I?
Наталья Алексеевна появилась на свет в 1673 году (согласно Родословной книге Всероссійскаго дворянства) в семье царя Алексея и его второй супруги Натальи Кирилловны. Девочка стала вторым ребёнком государя от второго брака. Несмотря на то, что её мать особое внимание уделяла воспитанию сына Петра, одному из будущих наследников престола, царица очень любила свою маленькую дочь. Одарённая и любознательная девочка получила образование весьма скромное. И, тем не менее, она, став постарше, начала усиленно учиться самостоятельно (обнаружив особую склонность к литературе и истории), и надо сказать, самообучение было столь успешно, что, в конце концов, царевна прослыла одной из образованнейших русских женщин своего времени.
Царевна Наталья была младше брата Петра на год. В трёхлетнем возрасте она осталась без отца и росла с матерью, царицей Натальей, и братом, летом - в Преображенском, а зимой - в Москве. Обе женщины Петра обожали, он был смыслом их жизни.
Таким образом, после смерти отца (а Наталье, как уже говорилось, тогда исполнилось всего три года) малышка воспитывалась вместе с братом. И это в немалой степени повлияло на становление характера царевны.
Наталья Алексеевна всегда разделяла все увлечения Петра, участвовала в его детских играх. В 1683 году иностранец, побывавший в России, отмечал следующее: «У Наталии [Нарышкиной], кроме Петра, есть еще очень красивая девятилетняя дочь, тоже Наталия, отличающаяся замечательной красотой, по уму и вежливости она вся в мать».
Отношения Натальи с братом были очень тёплыми. Даже, как утверждают историки, где-то слишком. Она не отходила от него, когда он был в России. Он, будучи уже царём, одерживая ту или иную победу, спешил обрадовать сестру собственноручным письмом или поручал Ф. А. Головину и А. Д. Меншикову уведомить её о том и поздравить.
С браком её тоже не получилось, а ведь могло.
В 1702 году князь Голицын докладывал Петру о намерениях венского двора: «Беспрепятственно меня просят, чтобы вы приказали прислать портреты сестры вашей, царевны Натальи Алексеевны, и дочерей брата вашего, царя Ивана. Здесь при дворе, этого усердно желают, и не раз сама императрица говорила мне, что хочет, как можно скорее видеть портреты; больше склоняются к царевне Наталье Алексеевне».
Царевна Наталья так и не вышла замуж ни в Вену, ни куда бы то ни было. Петр не хотел её замужества. Племянниц, дочерей царя Ивана, всех пристроил, а сестру не захотел. Она нужна была ему дома, он доверял ей больше всех остальных.
Тем тылом, которым должна была быть жена, царица Евдокия, была для Петра сестра Наталья. Наталья же, кстати, молодую царицу очень не любила. Разного они были мировоззрения и образования. Путешествуя по миру, Пётр отсутствовал два года. Евдокия жила в кремле на глазах у царевны и совершала массу глупых поступков. Привечала колдунов и гадалок, пыталась «присушить» царя. Царица Евдокия сердилась на мужа за молчание на её письма, за ссылку родных и выговаривала всё это сестре.
Царевна могла бы примирить Петра и Евдокию, пояснить брату и Евдокию подтянуть, помочь ей поумнеть. Но она не захотела. Сделала всё, чтобы Евдокию отправили в Суздаль, а царевича Алексея передали ей под опеку. Царевич плакал и отцу якобы сказал: «Намутила на царицу царевна Наталья Алексеевна».
Позже в доме царевны Натальи Пётр поселил Марту Скавронскую, где она получила в крещении имя Екатерины, а её крёстным отцом стал царевич Алексей. При дворе царевны Натальи жили две сестры Меншикова (Мария и Анна), с которым Наталья находилась в очень хороших отношениях, Анисья Кирилловна Толстая, Варвара Михайловна Арсеньева и её сестра Дарья, жена Меншикова.
Конечно же, вместе с Петром, сестра переехала в Петербург. А в 1712 году под Петербургом царь подарил сестре мызу, которая потом получила название Гатчина. Когда царевич Алексей вырос и женился, именно Наталья неотступно следила за его жизнью. Вела переписку с его женой Шарлоттой. Именно царевна Наталья в 1708 году донесла брату, что царевич Алексей тайно виделся с матерью.
Царевна не только принимала и всячески поддерживала все нововведения брата, но и была проводницей этих идей в женский терем. Она была прекрасно образована, умна, талантлива, сама сочиняла стихи, даже писала пьесы. Её авторству приписываются: «Комедия о святой Екатерине», «Хрисанф и Дария», «Цезарь Оттон», «Святая Евдокия». В 1706-1707 гг. в Преображенском усилиями царевны Натальи и в её палатах начались театральные представления. Актёрами были приближённые и слуги царевны и её невестки царицы Прасковьи.
Как и в детстве, так и во взрослой жизни, Наталья всегда поддерживала Петра и, можно сказать, даже была его единомышленником. Доказательством этому служит тот факт, что, как утверждают исторические справочники и очерки, посвящённые царевне, свою жизнь она посвятила брату и театру. И это вовсе не преувеличение.
Как уже говорилось, Наталья поддерживала Петра во всех начинаниях. Не меньше, чем он, интересовалась западной культурой. Вместе с братом царевна ездила в Немецкую слободу. Российский историк Николай Устрялов писал, что Наталья Алексеевна «с жаром чистой, прекрасной души, любила всё, что нравилось брату».
Таким образом, Наталья и Пётр были не просто сестрой и братом – их связывало некое родство душ, единство, что чувствовалось на протяжении всей жизни царевны. Современники отмечали, что Пётр I осознавал, насколько важно для сестры знать о его делах, ведь она умела искренне и со всей душой радоваться за его победы. Своим соратникам, Ф. Головину и А. Меншикову, он поручал сообщать царевне обо всех успешных боях, чтобы она разделила восторг триумфа вместе с ним.
Наталья Алексеевна была одним из главных единомышленников своего брата-царя. Она всегда выступала на стороне брата, поддерживала все его замыслы, реформы и нововведения. Как отмечали придворные, она практически не отходила от него, когда он находился на родине.
Как я уже отмечала, второй важнейшей составляющей жизни царевны было искусство. В 1706 году благодаря ей в Преображенском дворце появился придворный театр. Она лично занималась постановкой пьес, в которых отражалась жизнь русских людей, рассказывалось о православных святых.
Увлечение театром родилось у царевны Натальи не на пустом месте. Дело в том, что Наталья Кирилловна (мать царевны) была очень талантливым человеком. А главным театралом России, ещё до рождения Натальи, был её отец, Алексей Михайлович. Он был большой затейник и весельчак, но при этом весьма набожный и добросердечный. Алексей Михайлович ещё в молодости загорелся идеей «учинить комедию» в Москве, но церковники его отговаривали, называли театр «бесовской игрой» и «пакостью душевной». В конце концов, царь нашел мощный аргумент – привёл в пример византийских императоров, неравнодушных к пьесам. Патриарх, скрепя сердце, дал согласие, и в 1672 году в любимой резиденции Алексея Михайловича – уютном Преображенском – застучали молотки, засвистели пилы. Царь повелел выстроить «Комедийную хоромину» – просторную палату со сценой, отгороженной от зрителей занавеской, и особой «клетью» для царицы и старших царевен. Женщины следили за игрой актеров сквозь решетку, оставаясь невидимыми для публики, – порядки тогда были строгие, еще восточные.
Увы, царевна Наталья так ни разу и не побывала на отцовском спектакле. Она родилась в 1673-м, а уже через три года Алексея Михайловича не стало. Его преемник – Фёдор Алексеевич – приказал: «Палаты, которые были заняты на комедии, очистить, и что в тех палатах было, органы и перспективы (декорации) и всякие комедийные припасы, – всё свезти во двор Никиты Ивановича Романова…» Труппа была распущена, и про «новую потеху» все позабыли…
Все, кроме юной Натальи. Девочка, наслушавшись баек мамок да нянек о чудном «тиатре» Алексея Михайловича, часами бродила по пустой Комедийной хоромине, разглядывала красные стены, обшитые самым дорогим, толстым сукном. Нарядные туфельки царевны, поднимая клубы пыли, ступали по мягкому зеленому ковру. Когда-то здесь гремели звучные голоса актёров, игравших королей и язычников; но теперь только случайные воробьи чирикали где-то под стропилами.
Не до театра всем сейчас было – в стране то и дело менялась власть. Кому интересны выдумки на сцене, если прямо у тебя в тереме творятся события, достойные пера древних драматургов: родственники гибнут от рук безжалостных стрельцов, мать заливается слезами, старшие братья оторопели от ужаса.
Во время стрелецкого бунта в 1682 году именно в палатах царевны, видимо, не обысканных, сумели спастись её дед Кирилл Полуэктович Нарышкин, её дядья – Иван, Лев, Мартемьян и Феодор Кирилловичи Нарышкины, и ещё несколько родственников, занимавших должность комнатных стольников.
Страшные картины стрелецких бунтов по-разному повлияли на психику детей Алексея Михайловича. Наталья совсем притихла, стала покорной и запуганной. Пётр же, наоборот, ожесточился до предела и поклялся всему миру отомстить за своё изломанное детство. Он возненавидел всех – кроме милой сестры Натальи.
Со временем у Петра всё же появились друзья. Один из них – ровесник Натальи, сержант Преображенского полка, будущий светлейший князь Александр Данилович Меншиков. А в середине 1690-х он был простым Алексашкой, но при этом настоящим красавцем: «высокого роста, хорошо сложен, худощав, с приятными чертами лица, с очень живыми глазами; любил одеваться великолепно и, главное, что особенно поражало иностранцев, был очень опрятен, качество, редкое ещё тогда между русскими… Люди внимательные и беспристрастные признали в нём большую проницательность, удивлялись необыкновенной ясности речи, отражавшей ясность мысли, ловкости, с какою умел обделать всякое дело, искусству выбирать людей», – рассказывает историк Сергей Соловьев.
Эти трое очень сблизились. Им по двадцать с небольшим – и они поглощены желанием изменить мир, повернуть неповоротливую старую Москву на Запад. Наталья грезила о европейском театре, мальчишки мечтали о европейской армии и технике. Компания почти не расставалась – вместе ездили в Немецкую слободу, вместе командовали потешным полком, вместе любовались фейерверками.
Историк Алексей Морохин пишет: «В отличие от других сестёр царя, она тянулась к новым веяниям. Известно, что царевна открыто явилась в 1699 году на панихиду по умершему ближайшему соратнику Петра генералу Патрику Гордону, отпевание которого происходило в католическом храме. Наталья одной из первых русских дам надела открытое «немецкое» платье и выучилась встречать гостей не поясным поклоном, а церемонным «приседанием хвоста» – реверансом».
Тесная дружба в таком возрасте неминуемо приводит к любви. По некоторым сведениям, Алексашка всерьёз вознамерился сделать Наталье предложение. Писатель Елена Майорова сообщает: «Меншиков метил выше. Первоначально его целью было породниться с Петром, жениться на Наталье Алексеевне. Но при первом же намёке на такую возможность Пётр впал в бешенство. Фавориту пришлось оправдываться, делать вид, что он превратно понят. Однако Пётр долго не мог успокоиться».
Вряд ли Меншиков, при всей своей харизматичности, стал бы хорошим мужем для Натальи. По словам историка Соловьева, с самого отрочества «сержант Алексашка уже показывал страшное честолюбие… Выхваченный снизу вверх, Меншиков расправил свои силы на широком просторе; силы эти, разумеется, выказались в захвате почестей, богатства… У Меншикова и сотоварищей была страшная сила: потому они и оставили свои имена в истории; но где они могли найти сдержку своим силам?»
А «сдержки» у «птенцов гнезда Петрова» и правда не было никакой. Наталья не раз видела, как Пётр бил Алексашку прямо по лицу, до крови; их застолья слишком часто переходили в непристойные гулянки; печальная судьба ждала женщин, попавшихся приятелям на пути. Не добившись успеха с Натальей, Меншиков избрал себе фаворитку в свите царевны; потом женился на ней, но изменял бесстыдно. Сомнительная честь в открытии Марты Скавронской – будущей императрицы Екатерины I – тоже принадлежит Алексашке; изначально Марта была его наложницей, а затем он передал её Петру.
Итак, одна опасность Наталью миновала; но через два года над ней нависла новая угроза.
В 1700 году Пётр сильно «оконфузился» под Нарвой. Он хотел отвоевать у Швеции Прибалтику и получить доступ к Балтийскому морю. Но ничего не вышло.
Историк Александр Брикнер сообщает: «Чрезвычайная быстрота движений юного короля шведского, его смелость и отважность доставили ему победу над русским впятеро сильнейшим войском. Битва началась в полдень 20 ноября; к вечеру все было решено в пользу Карла, постоянно подвергавшегося во время сражения крайней опасности».
Русские войска отступили с огромными потерями, 28-летний Пётр был унижен, а 18-летний шведский король Карл XII стал героем Европы: «В разных странах сочинялись стихи, в которых восхваляли его мужество. Являлись и пасквили, направленные против Петра… Рассказывали разные небылицы об отчаянии Петра после Нарвской битвы».
Пётр – растерянный, шокированный, уничтоженный – принялся хлопотать о перемирии. В те времена главным дипломатическим центром Европы был венский двор – австрийский император улаживал все международные конфликты. Петр отправил в Вену князя Голицына, который в 1702 году прислал из Австрии волнительное письмо: «Король шведский здесь ищет и много, кому надлежит, обещал дать денег… Беспрестанно меня просят, чтобы вы приказали прислать персоны (портреты) сестры вашей, царевны Натальи Алексеевны, и брата вашего, царя Иоанна Алексеевича, дочерей. Здесь при дворе этого усердно желают, и не раз сама императрица говорила мне, что хочет как можно скорее видеть портреты; больше склоняются к царевне Наталье Алексеевне».
Таким образом, Пётр встал перед выбором: отдать любимую сестру замуж за своего заклятого врага и прекратить войну; или же сестру не трогать и решать проблемы государства на поле боя. Брат выбрал второе. Но вряд ли из-за беспокойства о судьбе Натальи; Пётр просто передумал сдаваться. Царь, с его непомерной гордыней, больше не мог терпеть насмешки всей Европы – и принял решение продолжать Северную войну.
Была бы Наталья счастлива с Карлом? Давайте посмотрим, что писал о шведском короле историк Казимир Валишевский: «Он принадлежит к дикому полчищу рубак… влачивших саблю из города в город, из села в село, сражаясь без отдыха, живя для войны и войной, старея и умирая в латах, среди воздуха, насыщенного убийством, с телом, покрытым ранами, с руками, запятнанными ужаснейшими злодеяниями, но с душой чистой и гордой». Очевидно, что тихой семейной жизни, о которой мечтала Наталья, с Карлом бы не получилось. Кстати, шведский король так никогда и не женился, династию продолжила его сестра.
Таким образом, Наталья Алексеевна разделила судьбу своих старших сестёр. Она так и не вышла замуж. Не исключено, что причиной этого было желание Петра видеть её рядом с собой. В любом случае, брак царевны в те времена предполагал политический расчёт, что не всегда было уместно.
Царь не позволил сестре выйти замуж, но поручил ей воспитывать наследника престола: восьмилетний Алексей, сын Петра и его первой жены Евдокии, остался без присмотра, когда отец сослал мать в монастырь. Кстати, как поговаривали современники, проблемы в отношениях царя с женой появились все-таки из-за Натальи Алексеевны. Отчасти это было верно, поскольку сестра всегда сообщала брату о том, что делает Лопухина в его отсутствие. Та же нередко совершала глупости, приглашала гадалок и колдуний, которые, как верила, могли вернуть любовь супруга. Увы, влияние родственников матери на царевича Алексея оказалось сильнее, чем забота тётки. В дальнейшем он старательно избегал Натальи Алексеевны, хотя та не раз пыталась наладить отношения.
Хотя, справедливости ради, следует отметить, что Наталья оказалась доброй и ласковой тетушкой, защищала царевича от вспышек отцовского гнева, устраивала для Алексея душевные праздники. Например, весной мальчик просыпался под «вербным деревом». Как пишет историк-архивист Наталья Болотина, «для наряда вербы было использовано 2000 листов зелёных, причем 500 с одной стороны были позолочены, а 500 с другой – посеребрены… Дерево в комнатах цесаревича украшалось различными плодами и фруктами: 10 яблок наливу, 10 яблок скруту, мокве фунт с четью, изюму винных ягод отборных по 2 фунта, рожков полфунта, орехов грецких 100».
И только в 1707 году, когда Алексей подрос, у Натальи появилось время на занятие любимым делом. Она возродила театральные представления в отцовской Комедийной хоромине. Да и не только там – Наталья построила настоящий театр в Петербурге и сама сочинила две-три пьесы, по отзывам искусствоведов, «довольно хорошо обдуманные и не лишенные некоторых красот в подробностях». Её «Комедия Олундина» стала прообразом «Сказки о царе Салтане» – это история о путешествиях героев по дальним странам, оставшихся для Натальи недостижимым миражом. Пётр так и не удосужился показать своей милой сестре ту самую Европу, о которой они вместе столько мечтали в Преображенском.
В качестве зрителей театр могли посещать все люди, находившиеся при дворе, оплата за «посмотр» не была предусмотрена. Актёров Наталья Алексеевна выбирала среди самых талантливых своих придворных. В ту пору эти подмостки сестры Петра стали первым придворным театром. Не только Наталья, но и Пётр также поддерживал свою любимую сестру. Известно, что, несмотря на то, что он не любил излишних трат, однако сестре он помог приобрести костюмы для её театра, выделив немалые средства.
Наталья Алексеевна также была новатором, хотя по своему характеру являлась полной противоположностью брата-реформатора. Именно благодаря ей в Петербурге появились церкви домового типа, что обустраивались в частных домах или учреждениях. И у самой царевны была такая церковь, сделанная в её дворце. Известно, что ещё при жизни царевны в её доме была устроена первая в Петербурге богадельня, куда принимались старые и убогие женщины – на Воскресенском проспекте, названном так в связи с построенною ею церковью Вознесения Христова. На средства царевны построена также Смоленско-Корнилиевская церковь в Переславле-Залесском.
Умерла царевна Наталья незадолго до гибели своего воспитанника царевича Алексея. Умерла в возрасте 43 лет, как показало вскрытие, от катара (гастрита) желудка. Брата, царя Петра, в России в это время не было. Он был в Данциге.
Петру написал Меншиков: «Настоящего июня в 18 числе, в 9 часу пополудни, сестра ваша Её Высочество Государыня Царевна Наталия Алексеевна, по воле Всемогущего, от сего суетного света переселилась в вечную блаженную жизнь. О болезни же Её Высочества при сем докторское описание прилагаю; и понеже как вы сами, по мудрому своему рассуждению изволите знать, что сие необходимо есть; к тому ж мы всё по христианской должности такие печали сносить повинны, того ради всепокорно прошу, дабы не изволили вы сию печаль продолжать... Паче же всего, мой всемилостивейший Государь и отец, изволь беречь своё здравие; понеже сами изволите рассудить, что печаль ни душевной, ни телесной пользы не принесет, а разве здравие повредит, от чего да сохранит вас Всемогущий Бог, у которого всем моим сердцем о том прошу».
Пётр I, находившийся в это время в Данциге, желая проститься с сестрой и желая отдать ей лично последние почести, приказал отложить её похороны. Забальзамированное тело Натальи ещё месяц оставалось во дворце. Только через месяц после своего возвращения, в середине октября, Пётр отдал приказ о церемониале погребения (17 ноября).
Наталья Алексеевна была похоронена в Александро-Невской лавре на Лазаревском кладбище, рядом с могилой первого сына брата, Петра Петровича, где к тому времени была сооружена новая церковь во имя Св. Лазаря. Позднее это место стало превращаться в царскую усыпальницу рода Романовых, храня память о многих необыкновенных, ярких личностях, что внесли свой вклад в развитие страны – таких, как царевна Наталья Алексеевна. Через несколько лет её останки были перезахоронены в алтарной части Благовещенской церкви кладбища.
Более двухсот томов из личной библиотеки Натальи Романовой поступили в царское книгохранилище, театральная же часть её была отослана в Санкт-петербургскую типографию. Хранение в часто затапливаемом амбаре, к тому же в соседстве с запасами конопляного масла, не могло не сказаться на сохранности литературы, по большей части, рукописной. К. Валишевский в «Царстве женщин» писал: «С сестрой Петра Великого, Натальей Алексеевной, появляется новый тип – тип артистки, писательницы, провозвестницы женщины-доктора будущего».
Увы, порой историческая память проделывает невероятные фокусы с фактами. Например, драматургическая и режиссёрская деятельность Натальи Алексеевны долгое время приписывалась другой царевне – Софье. Но время рано или поздно всё ставит на свои места…