- Главная
- Разделы журнала
- Свободная тема
- Неформат. Интеллигенты и интеллектуалы
Неформат. Интеллигенты и интеллектуалы
Галина и Евгений Ивлевы 5.09.2020
Галина и Евгений Ивлевы 5.09.2020
Неформат. Интеллигенты и интеллектуалы
Ну что ж, время летит быстро, всё меняется, но неизменными остаются жизненные реалии, о которых мы говорили в предыдущем номере. Что есть формат и неформат в нормах нашей нынешней жизни? Каким образом и почему эти два понятия так часто друг друга заменяют? Стремительно всё переворачивается с ног на голову, и мы живём в этом, мы принимаем подмены понятий как истину в последней инстанции, потому что нас заставляют с этим считаться. А иначе - «ретроград, отсталость, никчёмные ископаемые».
В целом, подобные мнения существуют, но на них лучше не реагировать, конечно, и отвечать тем более не имеет смысла. Целесообразнее будет думать, обсуждать и анализировать исторические факты, которые нам настойчиво предлагаются в современном искаженном смысле. Сегодня мы хотим поразмышлять над темой интеллигенции, причём не только в смысле исторических и социальных предпосылок, а, прежде всего, исходя из того, что из себя представляет эта группа лиц, и, вообще, остались ли люди, которых можно назвать интеллигентами в чистом виде. Это понятие давно потеряло определённость. Для кого-то интеллигентность - это всего лишь антоним невежества, «хабальства», кто-то приравнивает это к аристократизму, для кого-то это определение принадлежности к умственному труду и не более, для кого-то это слово ругательное и предмет «классовой ненависти». Многие пошли дальше и ставят знак равенства между интеллигентами и Лидерами Общественного мнения (ЛОМами). Как же разобраться? По традиции, углубимся в историю вопроса.
«Для интеллигенции характерна беспочвенность, разрыв со всяким сословным бытом и традициями… интеллигенция оказалась оторванной от реального социального дела, и это очень способствовало развитию в ней социальной мечтательности…» (Николай Александрович Бердяев, философ).
По утверждению специалистов, интеллигенция как группа единомышленников появилась в России в 19 веке, во второй его половине. Ожегов в своём словаре определяет интеллигенцию как людей умственного труда, обладающих образованием и специальными знаниями в различных областях науки, техники и культуры. В словаре Татьяны Ефремовой добавлено, что, помимо всего прочего, интеллигент отличается высокими духовно-нравственными устремлениями и обостренным чувством долга и чести. Если взять иностранные языки, то там понятие «интеллигенция» встречается довольно редко. На Западе больше популярен термин «интеллектуал», обозначающий людей, занимающихся умственным трудом. Такие люди не претендуют на роль носителей высших человеческих идеалов, а всего лишь являются группой, отличной от работников физического труда. В этом, как правило, и состояло отличие интеллигента от интеллектуала, и особенно ярко это отличие было сформировано в России.
Дмитрий Сергеевич Лихачёв называет дворян-вольнодумцев конца 18-го века первыми типичными русскими интеллигентами: «Как некое духовное сообщество интеллигенция заявила о себе 14 декабря 1825 года на площади Петровой. Восстание декабристов знаменовало собой появление большого числа духовно свободных людей. Декабристы выступили против своих сословных интересов и интересов профессиональных (военных в том числе). Они действовали по велению совести…» (Д. С. Лихачёв, «О русской интеллигенции», ж. «Новый мир» № 2, 1993 год).
Очень показательная идея Лихачёва совершенно правильно определяет русскую интеллигенцию, прежде всего, как либерально-идеологическую концепцию, очень подвижную и, как бы это ни странно казалось, зависимую от официального государственного строя. Русская интеллигенция попыталась взять на себя роль некоего социального мессии, заботясь о судьбе Отечества, нещадно критикуя власть и призывая к борьбе со всем, что, по их мнению, мешало развиваться государству. И, в целом, это имело успех. В России, в её предреволюционное время «тайные кружки» вечно несогласных интеллигентов стали той самой удобренной почвой, которая более чем подходила для формирования различного рода боевых групп. И здесь всё вполне логично: есть интеллектуалы, отрицающие сословность и во главу угла ставящие свободную прогрессивную мысль, которая естественно изначально направлена против государства. И мысли есть разные, и они не поддаются корректировке, ведь свободу нельзя корректировать. Основная цель - изменение государственности, а дальше - всё, как обычно: разрушить до основания, и вуаля - очевидная теоретическая платформа всеобщего либерального гуманизма готова, а она уже и оправдает все дальнейшие действия ради всеобщего блага.
«Насладившись в полной мере великолепным зрелищем революции, наша интеллигенция приготовилась надеть свои мехом подбитые шубы и возвратиться обратно в свои уютные хоромы, но шубы оказались украденными, а хоромы были сожжены» (В. В. Розанов, философ).
Революционный ураган в начале 20-го века в пух и прах разнёс традиционный уклад государства российского. Та самая интеллигенция, которая утвердилась уже в вечной оппозиции к государству, сама постепенно становилась государством. Новоиспеченные робеспьеры провозглашали свободу, равенство, братство, щедро подкрепляя слова делом - большевистским террором с неизменным ленинским: «Революцию не делают в белых перчатках».
Революционный морок привел к власти тех самых интеллигентствующих интеллектуалов, которые, ораторствуя, убеждали всех в необходимости свержения государственности и следовании непременно новым путём. Временное правительство, сформированное, по сути, из подобного межклассового сообщества, показало свою полную недееспособность. Стало очевидным, что эти интеллектуалы-теоретики не способны созидать, государство рушилось, а русская интеллигенция в этот период показала свою совершенную беспомощность и неумение хоть как-нибудь реализовать свои теории о государственном устройстве. И, как результат, государство разрушалось, интеллектуальное наследие Империи уничтожалось, а создать серьёзную альтернативу никто не смог, Россия катилась в бездну, революционные потрясения порождали только хаос и желание дальнейших разрушений.
И вот тут сообщество интеллигентов, будучи и так неоднородным, разделилось в своём отношении к Революции. Большая часть решила принять нейтральную сторону, высказывая своё недовольство привычным образом, теперь уже не в клубах, а в импровизированных «квартирниках». Ну, а другая часть, так называемая прогрессивная интеллигенция, поддержала переворот, найдя в нём возможность воплощения собственных идей. Ко вторым относились и заслуженный профессор Московского Университета Тимирязев, и русский поэт Александр Блок, и поэт-драматург Валерий Брюсов, и многие-многие другие. При этом часть представителей первой группы (непрогрессивной), те, кто враждебно приняли Октябрьскую Революцию, уже весной 18-го года согласились на профессиональное сотрудничество с советской властью. В этом, кстати, и ответ на вопрос, кто выстраивал экономику и производство в России: далеко не пролетариат, а всё те же остатки специалистов, остатки интеллектуального фонда Российской империи. Они сотрудничали и не знали, что для них и подавляющего большинства коллег уже так же активно отстраиваются спецлагеря для социальной перековки. По большому счёту это и не главное, очевидное не может стать невероятным, а потому интеллигентам ничего не оставалось делать, как покорно принять ту действительность, к которой они так стремились. Да и не пофилософствуешь особо в период диктатуры пролетариата о судьбе народа и правильном государственном курсе. Эту функцию взяли на себя рабочие и крестьяне, а поскольку в размышлениях и, тем более, изложении своей мысли на словах сильны не были, то объясняли своё видение светлого будущего с помощью силы. Революционные тройки решали все общегосударственные и персональные экзистенциальные проблемы бескомпромиссно, а потому интеллигентской прослойке ничего не оставалось, как постараться вписаться в этот революционный механизм. Те, кто не смог этого сделать, просто покинул Родину. Интеллигенция, конечно, сыграла большую роль в русской Революции, но роль эта для блага государства была более чем сомнительна.
Вот что пишет Василий Шульгин, убежденный монархист, депутат трёх Дум российской империи: «Среди русской интеллигенции огромный процент озлобленных… Они ненавидят всякое творчество и живут только разрушением. Ещё одна почтенная порода: утописты. Едва ли какая-нибудь страна страдала так от мечтателей, как Родина Пушкина. К этой огромной клике чистых утопистов постоянно примазывались озлобленные интеллигенты, и союз мечтателя с желчью напоенным человеком вставал над Россией грозной тенью». Точнее не опишешь доктрину русской интеллигенции.
националист и монархист.
В общем-то, и лидер революционных беспорядков Ленин не жаловал интеллигенцию, хорошо понимая, чего ждать от этой прослойки, потому как и сам такой же. Сталин тоже не строил иллюзий, очень корректно и точно охарактеризовав интеллигенцию в интервью посетившему СССР немецкому писателю Лиону Фейхтвангеру: «Есть такая группа интеллигенции, которая не связана с производством, как литераторы, работники культуры. Они мнят себя «солью земли», командующей силой, стоящей над общественными классами. Но из этого ничего серьёзного получиться не может». Если техническая интеллигенция в силу своих профессиональных обязанностей должна была исполнять свою работу, то многие из гуманитариев, те, кто возомнил себя непризнанными гениями, остались не у дел. Тут и пошла очередная волна мифов о светлоликом Западе и замшелой России. Так получил свое очередное рождение агрессивный либерализм, паразитирующий на государственном теле, получающий премии всех мастей и продолжающий унылым взором оглядываться на «то, как у них».
В 90-е этот взгляд сфокусировался, и вновь интеллигентская рать перекрасилась, теперь уже в демократов, встав в авангард очередного похода на Россию.
«Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, лживую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр» (А. П. Чехов, писатель).
А что же сейчас? Где наша знаменитая российская интеллигенция, как выглядит, и вообще насколько она оправдывает звание интеллектуала?
Советский Союз внёс чёткие определения в гражданское общество: рабочий класс, техническая интеллигенция, творческая интеллигенция. Очевидно, что интеллигентом назывался каждый счастливый обладатель диплома о высшем образовании, понятия чести, долга и воспитания, раньше обязательные для любого приличного интеллигента, стали никчемным атавизмом. При этом в стране победившего социализма как-то упрямо культивировалось негативное отношение общества ко всему, что можно было отнести к понятию интеллигент. В кино и на ТВ нам показывали чаще всего чудаковатого, нерешительного неудачника-работника умственного труда, за которого все вопросы, как правило, решали представители прогрессивного рабочего класса, мягко, по-отечески улыбаясь в лучшем случае. Здесь же вспомним все оттенки, с которыми произносились слова «интеллигент» и «интеллигенция». Сразу эхом слышится «вшивая» и «выучили на свою голову», правда? Но всё же, надо признать, что в жизни межклассовой пропасти особой не чувствовалось никогда, как и ярко выраженной классовой ненависти. Очевидно, что образ недотёпы-неудачника, неприспособленного к жизни в социалистической действительности, формировался искусственно. Только вот одна деталь: образ этот формировали не какие-нибудь члены Политбюро и не секретари парторганизаций, а самые что ни на есть писатели, сценаристы, режиссёры, - словом, те, кто причислял себя именно к прослойке.
Всё это так называемая «соль земли» делала в угоду очередной власти, приспосабливаясь и выслуживаясь. Видимо, революционная «перековка» всё же не прошла даром: честь, достоинство и верность убеждениям перековались в идеологическую мимикрию, безусловное подчинение сильным, брезгливость и агрессию по отношению к слабым. Это и есть основа современной прослойки. Это уже не имперские интеллектуалы, которые через призму утопических идей пытались теоретизировать жизнь общества. То были просто милые цветочки по сравнению с нынешними ягодками, далекими от теорий и интеллектуальных диспутов. Они давно стали яркими приверженцами инструкций иностранных НКО, а тотальная корпоративная поддержка стала обязанностью членов секты современных яркоокрашенных оракулов.
По странному стечению обстоятельств наша современная жизнь напоминает начало 20-го столетия, с её потрясениями, с попытками изменить не важно что, но важно, чтоб побольше. Лев Гумилёв, ученый, философ, историк, ведь не сегодня писал: «Нынешняя интеллигенция - это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всём судят и совершенно не приемлют инакомыслия…» Разве не напоминает сегодняшних кликуш? Кстати, сам Гумилёв себя определял так: «Я - не интеллигент, я - солдат и дворянин…»
«Либеральная партия говорила, что в России всё дурно, и действительно, у Степана Аркадьича долгов было много, а денег решительно недоставало» (Л. Н. Толстой, писатель).
Сегодня во главу угла вновь стали интеллигентствующие реформаторы. В итоге реформировали телевидение - и теперь наслаждаемся бесконечной чернухой и пошлостью. Реформировали искусство с культурой - получили порноспектакли и издевательские выставки так называемого современного искусства. Реформировали образование - и, как результат, выходят из школ недоросли. Все это под знаком вседозволенности и безлимита в способах воздействия на потребителя, то есть убогих нас.
Не в сатирическом контексте мы видим, как одна интеллигентствующая особа в полуобмороке от собственного подвига просит прощения у неизвестно кого за нас всех. Другой, вечно нетрезвый интеллигент сперва учит нас, как Родину любить, именуя себя и гражданином, и поэтом, а затем убивает человека и пытается оправдаться. И снова мы слышим отрепетированное «не судите, не судимы будете», «с кем не бывает» и т.д. Третьи спекулируют детьми, болезнями, папиными заслугами и подлыми супругами, только чтобы мы, убогие, обратили внимание, прислушались и «оставались на волне», не потеряли интереса и доверия к секте оракулов. Потому что иначе обратим мы слишком много внимания на иные, совершенно не предназначенные для нас детали повседневности. А это уже неформат.
Словом, интеллигент нынешний - это уже не интеллектуал. Это уже клиент технологов, участник проекта, разумеется, финансируемого. А кто деньги платит, тот и…
И напоследок. По данным информационного агентства «Регнум», в Центробанке РФ заявили о вреде народных сказок для граждан России. По мнению 1-го зампреда ЦБ Сергея Швецова, эти произведения не самым лучшим образом влияют на формирование у населения России финансовой грамотности: «Мы детям рассказываем про золотую рыбку, про щуку. Вот смотрите: старший брат работает - он дурак, средний брат работает - дурак, младший сидит на печи, дальше он ловит щуку - у него всё хорошо… Это с детства переходит с возрастом в плоскость отношений с финансовым рынком. Поэтому надо сказки менять, понимаете. Мы должны отказаться от этого бэкграунда - обучать детей халяве. Это очень важно». А вот в Иркутской области отдел Народного образования запретил для прочтения детям книги про Карлсона, Дюймовочку, Колобка из-за содержащейся в них вредоносной информации. А сказка «Иван-Царевич и Серый Волк» вовсе признана опасной из-за сцен воровства коня и Елены Прекрасной. «Колобок», кстати, опасен сценой физического насилия над главным героем. Следуя этой логике, вполне идеологически выдержанной, можно назвать «Снегурочку» (беби-бум у пожилых), «Морозко» (трудоустройство и социальная адаптация беженцев), «Гуси-лебеди» (подвиг лидера авиаперевозок в экстремальных условиях).
Вернёмся из сказки в быль и не будем гадать, считают ли себя интеллигентами высокопоставленные чиновники и финансисты, которые, как может показаться, все вопросы уже порешали, осталось со сказками разобраться. Но как тут не напомнить, что когда их всех в помине не было, русские люди, воспитанные на этих самых сказках, построили мощное богатое государство, которое вопреки всему, и в первую очередь подобным деятелям, до сих пор живёт. Поглядим и задумаемся над форматами, до встречи.