Путь неведомый

Галина и Евгений Ивлевы 14.11.2023

Путь неведомый

«Народ русский в огромном большинстве своём - православен и живёт идеей Православия в полноте, хотя и не разумеет эту идею ответчиво и научно».

Ф. М. Достоевский, «Дневник писателя»

Совсем недавно мы с вами рассуждали о том, будет ли мир после войны, если будет, то какой, и что нужно для того, чтобы подобные войны не повторялись. И вот ещё свежие наши размышления получили новую пищу - Ближний Восток. Первые кадры, облетевшие весь мир, в буквальном смысле шокировали своей нечеловеческой жестокостью, спустя немного времени мусульмане в разных странах, как по команде, вышли на митинги, пожар ближневосточной войны фактически охватил весь мир, и то ли ещё будет. Ну и как вам такой мир, когда конфликты, словно заведенный механизм, вспыхивают в разных концах нашего земного шара? Пожалуй, мысль неплоха, механизм, который завели, неизбежно выплёвывает войны в разных частях мира, в зависимости от какого-то дьявольского замысла гибнут люди, города просто стираются с лица земли, и что очень важно, во всей этой истории порождается глубокая ненависть одного этноса к другому, одной религиозной конфессии к другой. Человеческая ненависть. Лютая. По сути, не имеющая края. И тут просится мысль: так, мол, и сделать-то ничего нельзя, мы-то тут причём, и в целом, тенденция «мы не причём» все больше и больше в ходу в современном мире.

Подобный взгляд на мир и на всё происходящее не нов. В 17-м веке в Англии получило популярность религиозно-философское течение «деизм», которое позже активно распространялось по Европе, особенно популярным стало во Франции. Основная концепция данного направления - это то, что при сотворении мира Бог создал механизмы, которые самостоятельно, без чьей-либо помощи управляют миром, формируя силы, тоже самостоятельные, посредством которых мир и управляется. Ни Бог, ни человек в этом не принимает никакого участия, всё происходит по заранее придуманному плану, изменить ничего нельзя, и не надо. Людям задаётся вектор неизбежности так называемой судьбы предопределения, где нет ответственности, а есть только заранее намеченный путь, единственный и неизменный. Созданная таким образом матрица не даёт возможности не только духовному и интеллектуальному развитию человека как индивидуума, но, прежде всего, вуалирует попытку некоего меньшинства вершить судьбы народов, ведь претензий никаких, всё же запрограммированно свыше. Не правда ли, очень созвучно с этим нашим вечным фатальным «от нас-то что зависит»? Всё упрощающим, подводящим под общий знаменатель. Но так ли всё просто? Или причинно-следственная связь между историческими процессами и нами все же иная? Ответ очевиден.

*****

«… проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: «неведанному Богу». Сего то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам…»

Деян.17:23

«Ищу человека», - однажды ответил Диоген Синопский вопрошающим. И поиски эти до сегодняшнего дня есть дело непростое. С детства мы слышали и дома, и в школе: «человек человеку друг», «друзья познаются в беде», «дерево держится корнями, а человек друзьями», «доброе братство лучше богатства», про чувство локтя, подставленное плечо и т.д. Вряд ли народная мудрость просто слова, пример сейчас перед глазами.

Любая война как любое глобальное потрясение - это не только стратегия, тактика и сводки. Это, по сути, концентрация всех чувств, настроений и рефлексов, движущих людьми, которые непосредственно участвуют в событиях. Эти люди и есть то, из чего состоит война. В таких обстоятельствах обостряется всё, что заложено в человеке с рождения, бесполезная шелуха, накопленная в жизненном пути, отсеивается, и неведомым образом остается лишь действительно необходимый опыт. Ты с удивлением открываешь в себе новое: новые возможности, ресурсы, мысли, о чем прежде даже не догадывался. Окружающий мир приобретает совершенно иные оттенки, людей воспринимаешь уже совсем по другим критериям, всё, что тебя окружает, все, с кем ты общаешься, - всё это ты уже оцениваешь совершенно по-другому, это не оценка эмоциями или эмпирически, это нечто другое, труднообъяснимое, когда на клеточном уровне ты вдруг понимаешь, это твой человек или не твой, без объяснений, без подтверждений, а просто - либо твой, либо нет. Тогда, когда ты ощущаешь единый порядок действий в едином организме, с единым сознанием, оценками, конечной целью. Но разве это не религия, разве это не Евангелие с Его «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет, а что сверх того, то от лукавого» (Мф.5:37), с единственным отличием, что оно без толкований и мотиваций, непонятное и сакральное?

Война за новые территории получила общее название «на Донбассе», и неважно, где идут бои - в Херсонской, Запорожской или Луганской области - это всё Донбасс. И здесь собрались люди со всей России. Одномоментно произошла сублимация человеческих характеров и судеб в достижении общей цели. На достаточно небольшой территории, в очень узких, замкнутых коллективах, где никто ни с кем не притирается - либо да или нет, или мы вместе или игнор. На наших глазах уже сформировалось новое социальное сообщество людей не только со своим пониманием, что такое хорошо и что такое плохо, но и с понятийным механизмом взаимоотношений, который с трудом укладывается в общепринятый формат общения основной массой социума. На выходе мы получаем социальную массу, формирующуюся по заранее определённым властью механизмам со своими «дозволениями» и «ограничениями», контролируемыми чиновниками госаппарата, и с другой стороны - так называемых «детей войны» в широком смысле слова, тех, кого вне зависимости от возраста воспитала сама война, и те условия, в которые они попали, где восприятие окружающих и общение выходят за рамки общесоциального, и где есть свои понятия жизни, ценностей, цели. Если коротко - масса, как правило, безликая и личность, индивидуум, со своим кругом общения таких же. Согласитесь, данная пропорция не в пользу первых.

Мы видим рождение новых людей, прежде всего связанных новой идеологией, рожденной войной, новыми принципами жизни и взаимоотношений. Это здесь и сейчас человеческие понятия обрели свои первоначальные контуры. Это здесь, когда говорят «наши», не требуется пояснений. Это здесь помогают, не рассчитывая на некий «должок» в перспективе. Это именно здесь люди заняты работой не по графику, а потому что надо. Это они быстро определяют людей своих от гастролёров, которые приезжают к ним на войну, играя желваками под камеры айфонов в попытке хоть как-то найти в себе мужчину-воина. Эти люди воспринимают массу телевизионных экспертов со своей свитой как неизбежность войны, примерно, как неизбежное отсутствие душевой кабины в окопе или, скажем, комфортного туалета. Нет раздражения или тем более злости. Все понимают, что такие «карго-туристы» ни на что не влияют, но… повторимся - это неизбежность, ибо войны теперь другие, прямо скажем, не Великая Отечественная, и понятия «друг», «враг», «предатель» и прочие радикальные определения приобретают иное качество нежели там, на «гражданке». Как и такие сильные чувства, как «ненависть», «любовь», «преданность» выходят далеко за рамки общепринято-кинематографических. И вообще, многие приоритеты, как мы сказали выше, меняются полностью, как-то поднимаясь над суетой.

*****

«Говорят, русский народ плохо знает Евангелие, не знает основных правил веры. Конечно так, но Христа он знает и носит Его в своём сердце искони».

Ф. М. Достоевский «Дневник писателя», 1873

Войны раскрывают разные судьбы и характеры, раскрывают людей по-новому. Это удивительный калейдоскоп событий, которые проносятся со скоростью, неведомой на гражданке. Тут начинаешь по-настоящему понимать, что взаимоотношения между людьми, пожалуй, самое главное в жизни. Причём, оно здесь тоже особенное, не тоскливо-слюнявое, со стороны может даже грубоватое, мизантропское, без лишних слов и, тем более, уверений в вечной дружбе и уважении. Как говорилось выше, здесь мировосприятие вышло за рамки суеты. Тут на клеточном уровне, по каким-то неведомым понятиям складывается тот самый микромир, который понятен только этим людям, да и они понятны только себе подобным. Пожалуй, тут начинается тот самый русский мир, о котором трубят кабинетно-диванные патриоты далеких городов. Тут в нехитрых надеждах и вере горожан в прифронтовой, в задумчивой тишине солдатских размышлений, во всей жизни этого единого организма с уже чётким названием «наши» рождается Русский Православный человек. Да, это удивительно, но глубину христианства начинаешь видеть именно тут, среди людей, которые возможно и в Храме-то ни разу не были, они, как тот самый разбойник на кресте, через страх, боль и страдания идут ко Христу, и возможно, и сами этого не осознают. Их храм - это выкопанный окоп, а священник - тот самый близкий друг, которому можно и исповедаться, и получить епитимью либо прощение. Причастие - это готовность пролить кровь за других, ради других. Здесь, по большому счёту, и чужих уже нет. Мирные всегда слушают, как «работают наши», и каждый день молятся за «солдатиков», за «наших ребят». А ребята не щадя живота работают за «наших», тех, что рядом в окопах, и тех, что за спиной, в городах и деревеньках. Такая вот человеческая большая общность. Вот это и есть современная проповедь Христа в нашем 21 веке, «для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие». Как и много веков назад, сейчас всё заново, всё, что потеряли - обрести, измениться и изменить… всё сначала, но таков уж промысел Божий.

Путь неведомый

Задать вопрос

Спасибо!