Всегда буду другом херсонесцам…

Юлия Бубнова 23.08.2017

Всегда буду другом херсонесцам…

Клятва Фарнака, понтийского царя,

в согласие на заключение договора

о взаимопомощи и дружбе

между Херсонесом и Понтом.

Когда-то из окон моего дома было видно Чёрное море. По утрам меня будил протяжный гудок корабля, медленно проходившего вдоль изрезанным бухтами берегом Севастополя, резкий запах топлива, принесенный морским ветром, и крики чаек. Вечером мы часто ходили по пыльной горячей дороге на дикий пляж, который раскинулся в десяти минутах ходьбы от нашего дома. Его острые и крутые спуски облюбовали местные жители, не страшась ни скользких камней, ни глубины, ни базы ракетных судов, расположившейся рядом с пляжем. Такое соседство скорее их забавляло: когда в бухту заходил огромный, устрашающий своими габаритами корабль, увенчанный бесчисленными антеннами и локаторами, ребята, плавая наперегонки до противоположного берега и обратно, бросались от него врассыпную и вновь устремляясь к суше. Когда судно скрывалось в глубине бухты, вновь открывался вид на морской горизонт, спокойную воду, отражавшую лучи заходящего солнца, и купола Владимирского собора, озаренные закатом и гордо возвышавшиеся над развалинами полуострова Херсонес Таврический.

Земля, выжженная до жёлтого, почти золотого цвета горячим южным солнцем, расположилась между двумя бухтами: Карантинной и Песочной. Увидев развалины этого древнего города впервые, я сразу начала воображать, как выглядели его кварталы, во что одевались люди, как они отбивали наступления врагов. Меня встретили городские оборонительные стены, стоявшие тысячи лет: высокие сооружения из жёлтого пористого, как губка, камня, точно подогнанного друг к другу по размеру и форме. На всём её протяжении встречаются арки, ворота, башни, чудесным образом не разграбленные пристенные склепы (каменные выступы прямоугольной формы, плотно прилегающие к стенам), таящие в себе останки городской знати и драгоценные археологические находки: украшения, сосуды с прахом умерших. Они поражают своей сохранностью, совершенством архитектурных знаний в соединении с военным и оборонительным мастерством херсонеситов. Эти каменные стражи на протяжении существования города оберегали его от завоевателей. Весь Херсонес, за исключением его береговой части, был окружён двумя рядами неприступных известняковых стен, что сделало его городом-крепостью, способного выдержать длительные осады. Второй ряд каменных стражей был выстроен перед первой стеной и не отличался наличием башен или ворот, но выполнял не менее важную функцию: защищал основную стену от стенобитных механизмов противника. Если же врагу удавалось прорваться за первую стену, то он попадал в своеобразное каменное лассо, «коридор смерти», из которого ему не суждено было выйти: его ждал беспощадный обстрел с главной стены. Её ряды «наращивались» по мере поднятия уровня замели, и сегодня это можно отчётливо увидеть: нижние ярусы состоят из больших, правильной формы камней, средние – из менее крупных, с неровными гранями, самые верхние – из мелких, практически не обработанных камешков.

Когда находишься в окружении этих стен, в том самом «коридоре смерти», охватывает чувство тревоги, кажется, будто стены вот-вот сомкнут вокруг тебя кольцо. Редкие обвалы и пробоины в них, их поразительная сохранность навевают мысль о том, как самоотверженно и бесстрашно сражались жители города, не подпуская к ним неприятеля.

Как только выходишь из этой каменной ловушки, попадаешь в один из кварталов древнего полиса. Волнение сходит, сменяясь приятным чувством безопасности, защищённости и покоя. Взглядом можно окинуть целую улицу, целый район города, ведь от былых великолепных домов остался только фундамент, фрагменты лестниц, дверных и оконных проёмов. Пройтись по их комнатам может каждый, оценив простор или наоборот тесноту строений, но почему-то туристы обходят такую возможность стороной, как будто боятся потревожить чей-то покой, боятся оказаться незваным гостем в чьем-то доме, им как будто неловко. Они задумчиво, молча бродят по пыльным оранжевым тропинкам, прислушиваясь к монотонным историям гида:

– А сейчас мы с вами отправляемся в небольшое путешествие по древнегреческому полису, на протяжении двух тысяч лет Херсонес являлся крупным политическим, экономическим и культурным центром Северного Причерноморья, где был единственной дорийской колонией. В византийское время эти земли назывались Херсоном, в генуэзский период – Сарсоном, в летописях Древней Руси – Корсунем… – звучит беглый, уже много раз за день проговоренный текст из уст экскурсовода.

С первого взгляда неопытному посетителю трудно определить, что за сооружение находилось на месте тех или иных развалин. Да что там посетители! Историки годами спорят о назначении некоторых зданий. Так, прямо за оборонительными стенами находилась постройка с множеством комнат и было бы логично предположить, что перед нами находится какое-то общественное помещение. Смотрим на информационную табличку – так оно и есть! Историки же дают более точное описание этого сооружения – это казарма или помещение для караула.

Если пройти немного дальше, можно увидеть прямо по соседству с развалинами небольшой песочный пляж, где освежаются изнуренные севастопольским раскаленным солнцем посетители, чтобы набраться сил и отправиться дальше – к Владимирскому собору, базиликам, сигнальному колоколу… Таким же маршрутом пойдем и мы.

Мы сворачиваем с пыльной, почти пустынной горячей дороги на вымощенную плиткой, тенистую тропу, окруженную кипарисами, ведущую прямо к Владимирскому собору. По дороге к нему мы встречаем трёхметровую бронзовую статую Андрея Первозванного, который, согласно преданию, посещал Херсонес, откуда и разрослись ветви православия по всей Руси. Его взор устремляется вдаль, он будто окидывает взглядом воды Чёрного моря, весь Севастополь, все православные земли. Его правая рука вытянута в сторону, а в левой лежит крест, который был водружён на горе, там, где впоследствии возник город Киев. Правее памятника, немного не доходя до храма стоит деревянная звонница, благовест которой разносится морским ветром далеко за пределы Таврического полуострова.

Мы приближаемся к одной из главных всеправославных святынь. Земля Херсонеса соединила много замечательных судеб: Святого Климента Римского, равноапостольных Кирилла и Мефодия, подаривших славянским народам письменность, Святого Владимира-Крестителя, в честь которого и назван этот поистине великолепный храм. Над этим собором, выполненном в истинно византийском, крестово-купольном стиле, возвышается золотой рельефный парусный купол. Его резные карнизы украшены каменными головами львов с раскрытыми пастями. Стены украшены двойными, тройными и четверными арочными витражными окнами, через которые внутрь проникают солнечные лучи и озаряют золотые росписи храма. Внутри него необычайно светло. Поднимаешь голову, а там: бело-голубые узоры, похожие на яркое крымское небо и белоснежные облака, высокий парящий купол, массивные люстры. Здесь нашли свое отражение на стенах композиции «Святой Дух», «Преображение Господне», и центральная «Тайная Вечеря». Приходит чувство умиротворения, хочется стоять и просто смотреть ввысь. Спустившись по лестнице, мы оказываемся в Нижнем храме – на руинах храма Святого Василия – более тесном, темном помещении с низкими потолками и таинственной атмосферой, такой, когда хочется задержать дыхание, всмотреться в образа, остановить взгляд на дрожащем пламене свечей, погрузиться в свои мысли, всмотреться в резьбу деревянного иконостаса.

На этом поприще археологи нашли фундамент крестообразной базилики, в которой скорее всего и состоялось это таинство. Строительство самого храма было приурочено к 900-летию крещения Руси, а первый камень его фундамента был заложен Александром II, который тем самым увековечил принятие христианства князем Владимиром.

На улице уже начала спадать жара. Мы ещё долго бродили среди разваленных кварталов, всматривались в мельчайшие детали: здесь изношен порог – значит, была большая проходимость, это публичное место; там вырыты глубокие бассейны – это были рыбозасолочные цистерны; в этом поместье находились три винодавильные площадки, помещения для хранения продуктов в огромных глиняных сосудах – пифосах – перед нами дом винодела.

Удивляет скрывающийся за железной решёткой, неприметный с первого взгляда пещерный храм, прячущий свои холодные стены глубоко под землей. Если приглядеться, можно увидеть стоящий на укрытом тенью «минус первом этаже» престол, сделанный из обломка колонны.

Наше внимание привлекает ярко-красная крыша ротонды, увенчанная небольшим шпилем. Прямо под ней начинаются ступеньки, которые ведут в вырубленную в скале нишу с крестообразным углублением на дне.

– Вероятно, именно в этой купели принял крещение князь Владимир, – доносятся до нас отточенные многочисленными экскурсиями слова гида, беседовавшего с группой посетителей, – она находилась на территории религиозного цента Таврического полуострова – Уваровской базилики, названной так в честь открывшего ее археолога графа Уварова. Её обширный комплекс состоял из двух храмов, крещальни, дома архиепископа, двора с фонтаном, галереи с мозаичными полами. Она была крупнейшей в средневековом Крыму. Здесь венчались прибывшая из Константинополя сестра византийского императора Василия II принцесса Анна и князь Владимир. Обратим внимание на...

Наши взоры устремились на идущую вдоль берега прогулочную лодку. С моря дул сильный ветер, судно подпрыгивало на частых волнах, до нас доносились гул мотора, голос экскурсовода, исходящий из рупора – сильно загоревшего, одетого в тельняшку и сувенирную морскую фуражку человека. Старая посудина, много раз терпевшая ремонт и перекраску, приглушила лопасти двигателя прямо напротив колокола, который стоял почти у самого края горы, смотрел вдаль, опираясь на массивные каменные подпорки. Его прощальный голос звучал во время открытия заново отстроенного Владимирского собора в начале двухтысячных. С тех пор колокол, когда-то сообщавший кораблям о близости берега в туман, гордо молчит, как старец, у которого за плечами десятки лет и тонны мудрости. Повидал он действительно немало: отлитый из трофейных турецких пушек сигнальный инструмент вместо морских просторов смотрел на урбанистический пейзаж французской столицы из башни Собора Парижской Богоматери, но потом был возвращён на Родину.

Немного дальше находится место, при виде которого загораются глаза всех посетителей. Оно не выделялось ничем в годы своего служения Херсонесу, мировую же славу ему принесли руины, расположенные за Владимирским собором. Это развалины безымянной базилики, которую называют по году её открытия - 1935. Ряд целых и разрушенных колонн из гладкого светло-голубоватого проконесского мрамора, привезенного с берегов мраморного моря, довершены резными капителями с узорными рельефами в византийском стиле, часть величественной каменной стены со входом, обрамленным мрамором, обладают необыкновенным психологическим воздействием. Базилика расположена как нельзя лучше: с одной её стороны открывается вид на Владимирский собор, с другой – на морскую панораму. С какого ракурса на неё не посмотри: холодно-белые колонны контрастируют с горячими красками земли, известняковых развалин, небом – такой себе уголок для фотографов и художников. Здесь царит атмосфера возвышенности, величия и великолепия. Это не удивительно: базилика просуществовала целых полвека, это место намолено разными поколениями херсонеситов.

Развалины другого православного храма почему-то не так популярны среди посетителей. Базилика в базилике своё странное название получила вполне заслуженно: один храм был построен прямо на обломках другого. Первый поражал своими мозаиками, которые изображали геометрические фигуры, птиц, различные древнехристианские символы. Его обломки были использованы для создания нового храма: над хорошо обработанными белыми камнями надстроили стены из жёлтого пористого известняка, верхняя часть колонны стала престолом, да и вообще он был скромнее первого. Тяжелая судьба базилики украла у неё величие в прошлом и популярность у туристов в настоящее время.

Из пустынной, пыльной местности, выжженной солнцем и веками мы попадаем в маленький херсонесский оазис – византийский дворик. Зеленью деревьев, бегущего по стенам Музея Средневековья плюща, разноцветными клумбами он контрастирует с остальной частью заповедника. В самом музее можно увидеть архитектурные детали таврических базилик, изящные мраморные капители, напольные мозаики, предметы быта: пифосы всех форм и размеров, посуду, кропотливо собранную по кусочкам реставраторами, украшения, скромные надгробья. На его территории стоят колонны из базилик полуострова, которые как будто не вписываются в атмосферу этого места, но всё же напоминают посетителю об увиденном ранее.

Нельзя пройти мимо античного херсонесского театра. Высоко поднимаются каменные ступени его амфитеатра, и когда усаживаешься на них, то представляешь нарядно одетых местных жителей, собиравшихся здесь по праздникам, экспрессивных актёров, проживавших их трагические и комические роли, овации и переживания людей того времени. А взойдя по ступенькам на сцену может охватить чувство легкого волнения, будто перед исполнением важной роли, хотя в зале на самом деле никого нет.

Всего за один день можно обойти целый античный город и представить, как он жил во время войны и мира, бедствования и процветания, труда и отдыха. Сидя на берегу галечного херсонесского пляжа, мы провожали закат, который бросал свое пламенное отражение на водную гладь Чёрного моря. По этим водам когда-то пришли сюда Андрей Первозванный, Кирилл и Мефодий, сюда был пригнан и здесь утоплен Святой Климент, позже они оказались захваченными во владение князем Владимиром. Земля полуострова Херсонес связала множество судеб, дала развитие культурным, религиозным и просто бытовым учениям, которые остаются с нами и по сей день. А мы шли по трещащей под ногами гальке, поднялись по отвесным скалам на таврическую землю, вновь прошли по главной улице городища, постоянно останавливались, чтобы чуть дольше здесь задержаться, насмотреться на багровые от заката руины, запомнить здесь каждый камешек и как можно дольше насладиться богатствами заповедника.

Всегда буду другом херсонесцам…

Задать вопрос

Спасибо!