Сорок четвёртый номер

Артём Артёмов 1.05.2018

Сорок четвёртый номер

Давно уже, по человеческим меркам, минула война. Ушло воевавшее поколение, от него остались единицы. Уходит и послевоенное. На смену нашему поколению, застрявшему между Советским Союзом и Российской Федерацией, уже выросли и заявляют свои права на ценности и идеологию те, кто не застал мультфильмов про варежку, а равно Перестройки и Первомайских демонстраций. А развлекательный контент нашего телевидения и журналы, призывающие к успешности, сделали всё, чтобы вместо преемственности между нами и ними зияла пропасть. Поколение «девяностых» и «нулевых» можно сравнить, наверное, с поколением двадцатых годов прошлого века, также не заставших страны прежней и ужасов Гражданской, и с рождения вобравшие в себя призывы нового времени. Разница только в том, что тогда людей готовили к самоотверженному труду и обороне своей страны, а сейчас их убеждают в необходимости построения своего, индивидуального, мирка, с обязательной атрибутикой в виде гаджетов, машин и модного образа жизни.

Тогда закрывались храмы, атеизм был нормой, сейчас всё с точностью до наоборот: храмы восстанавливаются и строятся новые. Но была ли духовность того поколения ниже? Едва ли. Храмы закрывали, но рождённые в послереволюционные годы воспитывались родителями, бабушками и дедами, впитавшими в себя православие и прежний уклад. Строгие нравы общества, обязательный труд, семейные ценности и Родина, как нечто основное и непререкаемое – вот та атмосфера, в которой они росли и воспитывались. То поколение не причастно к Революции и Гражданской, так как ещё не родились; не принимали участие в гонениях на церковь и репрессиях конца тридцатых, так как ещё не выросли. Их нельзя обвинить во всём том, в чём обвиняют довоенный Советский Союз либералы и Запад. Одним из первых их совершеннолетних поступков было добровольное призвание на фронт. Те, кто помоложе, пошли на войну позже, причём часто исправив год рождения на более ранний. Дети лет двенадцати работали в холодных цехах по 12 часов ежедневно. Вот настоящий показатель духовности!

Сегодня церквей много, но стоят они все пустые, и только по праздникам заполняются стариками и женщинами, молодежи в них нет. И в этом, конечно, только наша вина. Наш пример является для молодежи основой. Причём эта основа может быть как отталкивающая, так и привлекательная, а иногда даже одновременно, при затрагивании разных сфер. Мы можем ходить в храм хоть каждый день, но своей жизнью вне церкви отталкиваем от неё других. Перекрестясь и переступив порог, мы меняемся, улыбаемся, пропускаем спешащих, ставим свечи, благосклонно исповедуемся, направо и налево источаем смирение. Дома, на работе и, тем более, на отдыхе мы другие. Завистливые, агрессивные, лицемерные, ленивые – настоящие, в общем. Но большинство не делает и этого, ограничиваясь раз в год постановкой свечки «за мёртвых» и «за живых», самоидентифицируя себя как православных.

Одновременно модным трендом раскручивается ненависть к попам как к классу, потому что ездят на БМВ, живут с любовницами и пьянствуют. Совсем как в предреволюционной лихорадке, и сразу после. Никто не пойдёт в церковь удостовериться или поговорить с батюшкой. Зачем? Ведь им предложили хорошее объяснение тому, что, возможно, сидит глубоко и мучает, когда они неосознанно понимают, что отдаляются от Бога. Правда никого не волнует, достаточно ярко и с надрывом написать, как при трагедии в Кемерово, о сгоревших 350 младенцах. И найдутся миллионы, которые, не желая разбираться и думать, по причине того, что это аккуратно легло на их удобренную почву недоверия и ненависти, до поры скрытую за целлофаном любви и спокойствия, будут кричать и писать: «Твари, горите вы все в аду!»

Сомнительное сочувствие трагедии, на мой взгляд.

Сорок первый год наглядно показал всему миру - русские по-прежнему могут сплотиться во время беды, хотя после разрухи первых советских лет в это мало кто верил, рассчитывая на расслоения общества. И если в Первую мировую это вначале было порывом, а потом трудности и неудачи заставили многих отвернуться от нужд страны и фронта, то Вторая мировая война показала пример сплочённости и единения, невзирая на трудности и беды.

Сейчас так же, как и тогда, во всю геополитическую ширь разворачивается новая война, и тоже мировая. Для того, чтобы понять это, необходимо подсчитать количество всех горячих и тлеющих точек на земле и прикинуть участвующие в этих конфликтах, прямо или косвенно, государства. Так, например, современный конфликт в Сирии привёл к созданию нескольких коалиций. Первая, под флагом США, состоит из Албании, Австралии, Австрии, Бахрейна, Бельгии, Болгарии, Канады, Хорватии, Кипра, Чехии, Дании, Египта, Эстонии, Финляндии, Франции, Грузии, Германии, Греции, Венгрии, Ирака, Ирландии, Италии, Японии, Иордании, Косово, Кувейта, Литвы, Латвии, Ливана, Люксембурга, Македонии, Молдавии, Черногории, Марокко, Индии, Новой Зеландии, Норвегии, Омана, Польши, Португалии, Катара, Южной Кореи, Румынии, Саудовской Аравии, Сербии, Словакии, Словении, Испании, Швеции, Тайваня, Украины, ОАЭ и Великобритании. Особняком стоит коалиция: Россия, Сирия, Иран, Турция. Одновременно страны исламского мира создали свою коалицию по борьбе с терроризмом, в ее состав помимо самой Саудовской Аравии вошли: Бахрейн, Бангладеш, Бенин, Габон, Гвинея, Джибути, Египет, Иордания, Йемен, Катар, Кувейт, Коморы, Кот-д'Ивуар, Ливия, Мавритания, Малайзия, Мали, Мальдивы, Марокко, Нигер, Нигерия, ОАЭ, Пакистан, Палестина, Сенегал, Судан, Сьерра-Леоне, Сомали, Тунис, Турция, Того и Чад. Успели подсчитать?

Активно разгораясь на афганских, иракских, ливийских и сирийских просторах, и сдерживаемая в донецких степях, война идет. Не видеть её неразумно, всё равно, как загорать на каком-нибудь тихоокеанском острове, видя приближение цунами. Готовиться к ней - не значит закупать гречку килограммами или копать окопы вокруг приусадебного участка. Этот процесс гораздо глубже и включает в себя многое, но в первую очередь - веру. Без неё война неминуемо превратится в выживание любой ценой, пусть даже утратой всего человеческого.

Сорок четвёртый номер

Задать вопрос

Спасибо!