Тридцать второй номер

Артём Артёмов 1.05.2017

Тридцать второй номер

Несколько лет назад я гостил у своего товарища, ветерана двух войн: одной интернациональной и второй сугубо внутренней. У него есть хобби: по старым военным картам он устанавливает места серьёзных сражений, уточняет дислокацию, последовательность событий, а затем едет туда и долго гуляет вдоль канав, в которые превратились со временем окопы, мимо ям, где раньше были блиндажи. Он восстанавливает картины боев и переживает все заново, лично.

В этот раз он повёз меня в места формирования полка Подольских курсантов и затем по линии обороны, где они героически сражались.

Мы вошли в молодой осиновый лес, образованный треугольником дорог: двумя асфальтовыми и железной. Трава ещё только пробивалась, поэтому особенности местности были хорошо видны. Это был тыл, блиндажи штаба, медсанбат, резерв. Просевшая земля выдавала их расположение: овальная ниша и узкая траншея входа. Повсюду были оплывшие и занесённые прошлогодней листвой воронки.

Здесь, недалеко от Москвы, 76 лет назад насмерть стояли вчерашние школьники, будущие офицеры. Это был их первый и последний в жизни бой.

Перед глазами земля вставала на дыбы от разрывов артиллерийских и авиационных бомб, стонали раненые, хрипло выкрикивали команды в тяжелые телефонные трубки штабные офицеры.

Тогда была осень. Набухшая холодная земля и голые деревья. Сейчас над головой мирно шумела молодая весенняя листва, пели птицы.

Два совершенно разных мира никак не могли соединиться в моей голове, слишком большой была разница между ними. Не один десяток лет прошел, пока прошлое смирилось с настоящим.

Это был страшный, но осознанный выбор – пойти на смерть во имя жизни других.

За четыре года войны Советский Союз потерял 26 млн человек, из них 6,5 млн военнослужащих и 1,7 млн погибших в плену, остальные потери среди мирного населения. Было разрушено 1710 городов, 70000 деревень, только в одной Белоруссии нацисты и их помощники уничтожили 5295 деревень вместе с жителями.

За четыре года войны страна изменилась полностью – переродилась.

Мы иногда задаём себе вопрос: «Зачем мы живём, какова наша цель?» Подобный вопрос закономерен применительно не только к человеку индивидуально, но и к стране. Зачем? Евреи давно и безапелляционно на него ответили – избранный народ для хранения устоев веры в Бога единого. Штаты формулируют ответ несколько в иной плоскости, и если отбросить мишуру, то суть его сводится к сохранению и усилению мирового лидерства.

С Россией сложнее: для подобных утверждений мы слишком сомневающиеся в себе, а для роли мирового жандарма недостаточно уверенны в собственной правоте. Наша жизнь - черновик с постоянными зачеркиваниями и исправлениями, с подглядыванием в сторону соседей-отличников. Другие знают нашу историю лучше нас, высокомерно похлопывая по плечу, когда мы отвечаем правильно, то по-отцовски назидательно, то истерично грозя нам пальчиком за самовольное отклонение от академического курса.

Амплитуда наших возможностей и желаний огромна и непредсказуема. Этого логично опасаются. И в качестве превентивного средства разделяют, чтобы властвовать. Небольшие части огромного организма локализуют, и, лишённые общих связей, они вскоре утрачивают возможность идентифицировать себя с единым целым. Так было в своё время с западными районами современной Украины, Белоруссии и Польшей. Сейчас это происходит со всеми русскими, оставшимися на отколовшихся территориях СССР. Не хватило времени оцифровать в нужную сторону Крым и Донбасс, но тем интенсивнее взялись за оставшуюся Украину, Прибалтику, Казахстан и прочие осколки.

Когда-то великая страна уже третье десятилетие живёт одними лишь воспоминаниями о днях тех далёких. Мы удивляемся, что нас не любят бывшие друзья и не уважают бывшие противники. А за что нас любить и уважать, если мы сами никого не любим и не уважаем? В первую очередь себя. Предали не только союзников, но и свои стратегические интересы. Наплевали на своих детей, сломав систему образования и не запрещая аборты, а ведь их количество в нашей стране – примерно 6 миллионов в год, то есть 16438 не родившихся ежедневно детей! Забыли о стариках, превратив пенсию и систему здравоохранения в насмешку и издевательство. То, что они защищали в Великую Отечественную войну, мы без боя сдали в девяносто первом, отказавшись от 24% территорий и почти половины населения страны. Их дети и внуки встретились по разные стороны линии фронта в Нагорном Карабахе, Приднестровье, Таджикистане, Чечне и теперь Украине.

В своих попытках противостоять агрессивному миру мы даже не в силах сделать что-то весомое, вынуждая выдумывать все за нас: допинговые скандалы, хакеров, вмешательство в большую политику. Они ждут от нас и, не дождавшись, вздыхают и садятся за сочинительство новостей, наделяя нас инициативой и решимостью, давно нам не свойственными.

Так мне думалось недавно, когда, посещая родных на кладбище, я забрёл на братское захоронение 1941-1942 годов. Имена некоторых бойцов были установлены, выбиты золотом на мемориале. Все почти одногодки – пятнадцатого, восемнадцатого, двадцатого, двадцать второго годов рождения. На их детство выпали испытания почище наших. И предательство они видели, и интервенцию, и Брестский мир отмежевал огромные территории. Что там наши «девяностые» для тех, кто пережил НЭП и голод периода становления советской власти. Однако именно их поколение было выбрано для защиты мира от коричневой чумы. И они выстояли!

С праздником Великой Победы!

Тридцать второй номер

Задать вопрос

Спасибо!