- Главная
- Разделы журнала
- Персоны
- Опала вместо триумфа
Опала вместо триумфа
Роман Крук 21.11.2018
Роман Крук 21.11.2018
Опала вместо триумфа
В чём-то они были очень похожи друг на друга - император Павел I и фельдмаршал Суворов. Оба были невысокого роста и далеко не богатырской стати, но при том обладали огромной работоспособностью; оба часто эпатировали окружающих - Павел мог надеть мундир устаревшего образца, что было немыслимо для офицеров его армии, а Суворов запросто мог выйти к обществу в нижнем белье; оба обладали твёрдым характером и упорством в достижении цели; оба радели за державу и её мощь, укрепляя и реформируя армию; их плохо понимали современники при жизни и не сразу оценили после смерти, а ещё они не очень-то ладили друг с другом...
Отчего же величайший полководец, единственный в мире не проигравший ни одного сражения, и император, за пять лет правления издавший более двух тысяч законодательных актов и буквально потрясший Россию реформами, так и не смогли объединить свои усилия?
*****
Если просмотреть многократно исследованную и подробнейшим образом описанную биографию Александра Васильевича Суворова, то в глаза бросается любопытный факт. Сильным мира сего он был нужен именно тогда, когда создавалось безнадёжное положение, когда необходимо было совершить невозможное - эдакий кризисный генерал... («Суворовым пользовались тогда, когда что-либо и где-нибудь серьёзно не ладилось: он и с турками воевал, и поляков усмирял, и пугачевский бунт тушил». Полковник Генерального Штаба П. Н. Богданович, «Аракчеев»).
Так во время русско-турецкой войны 1787-1791 гг. фаворит императрицы Екатерины II, главнокомандующий и президент Военной коллегии генерал-фельдмаршал Г. А. Потёмкин понимал, что от него ждут побед, и побед убедительных. В целом, действия русских войск были достаточно успешны, но...
Османская крепость Измаил (в переводе название крепости означало: «Да услышит меня аллах»), стоявшая на Дунае, закрывала путь в европейскую часть Оттоманской Порты – в Болгарию и на Балканы и служила местом сбора войск. Модернизированная лучшими европейскими фортификаторами крепость считалась неприступной. Русская армия, не имевшая опыта взятия подобных твердынь, после неудачного штурма в октябре 1790 года начала осаду. Через полтора месяца потери русских войск от начавшихся болезней подошли к критической отметке, и Военный совет начальников войск склонялся к снятию осады, но Потёмкин назначил командующим всеми войсками под крепостью Измаил генерал-аншефа Суворова. Суворову предоставлялось право или отступить от дунайской крепости Турции, или овладеть ею, но, зная характер Александра Васильевича, Потёмкин питал нешуточную надежду на успех, ведь «Генерал Вперёд» отступать просто не умел.
Потёмкин не ошибся, и крепость была взята, став одной из самых блестящих побед Суворова, про которую сам полководец впоследствии говорил, что на такой штурм можно «пускаться только раз в жизни».
А дальше, прямо как в поговорке, началось «наказание невиновных и награждение непричастных». Суворов в награду был назначен подполковником Преображенского полка, была отчеканена памятная медаль с его изображением и вручена «похвальная грамота с означением его подвигов».
С одной стороны, весьма почётно - полковником гвардейского полка традиционно был император, в данном случае сама Екатерина II, но подполковников было уже десять, Суворов стал одиннадцатым. А главнокомандующий русской армией князь Г. А. Потёмкин-Таврический получил в награду фельдмаршальский мундир, шитый алмазами, ценою в 200 тысяч рублей, Таврический дворец; в Царском Селе было предусмотрено соорудить князю обелиск с изображением его побед и завоеваний.
Александр Васильевич не то чтобы питал слабость к наградам, но был чрезвычайно щепетилен в подобных вопросах, а его награждение за Измаил граничило, мягко говоря, с оскорблением. Да, впоследствии Суворов станет кавалером абсолютно всех российских орденов, графом и князем, генералиссимусом, получит имение и крепостных, удостоится императорских почестей, ему будет обещан триумф, подобный древнеримскому, и поставлен памятник при жизни. Случай для Российской империи уникальный - прижизненных памятников там не ставили никому. Суворов был первым. Но всё это будет позже, а тогда полководцу пришлось молча проглотить обиду, впрочем...
Однажды Иван Кутайсов, бывший камердинер и брадобрей престолонаследника Павла, ставший графом, шёл вместе с Суворовым по коридору Зимнего Дворца. Встретив у печки истопника, фельдмаршал Суворов остановился и стал низко кланяться этому истопнику.
- Что Вы делаете, князь? – спросил Кутайсов.
- Помилуй Бог, - ответил Суворов, - ты – граф, я – князь, а при милости царской не узнаешь, каким вельможей станет этот истопник, так надобно задобрить его наперёд.
Подобные выходки в отношении вельмож, фаворитов Суворову сходили с рук - списывались на его эксцентричность, но иногда Александра Васильевича заносило и в отношении монархов. «Государь восхитительный, деспот сокрушительный», - сказал однажды Суворов, выходя от цесаревича Павла.
В ситуации, когда родная мать относилась к Павлу пренебрежительно и даже оскорбительно-презрительно, а вслед за ней и её приближённые, когда всерьёз рассматривался вопрос об отстранении Павла от престолонаследия с последующей передачей престола его старшему сыну Александру, подобная характеристика от Суворова была весьма оскорбительной и добрых чувств к нему не прибавила, положив начало натянутым отношениям полководца и императора.
И ещё одна легенда. Закон о престолонаследии, введенный Петром I в 1721 году, определял, что монарх может назначить по своему усмотрению наследника из числа лиц, принадлежащих к царствующему дому, и Павел, вступая на престол, обнаружил завещание, отрекавшее его от престола. При завещании был также объяснительный манифест, подписанный Румянцевым и... Суворовым.
*****
В бытность великого князя Павла Петровича наследником престола он имел в непосредственном распоряжении войска, расположенные в Гатчине и Павловске и состоявшие из 6 батальонов пехоты, одной егерской роты, 3 полков кавалерии, 1 казачьего эскадрона и одной роты артиллерии. Общая численность - более 2400 человек, в том числе 128 офицеров.
Подобно потешным полкам Петра Великого, гатчинские войска формировались по западному образцу (одеты войска Павла были в красивые, но не слишком практичные мундиры, а на солдатских головах появились букли, косы и пудра), в случае Павла - по прусскому. Почему именно по нему?
Говорили, что Павел стал продолжателем дела своего отца, императора Петра III - страстного поклонника прусского короля Фридриха Великого. В общем, не так уж и неверно - у Фридриха было чему поучиться, но Павел всё-таки воспитывался не как военный, а как престолонаследник, и его, в первую очередь, привлекала система, охватывающая все сферы государственного устройства, и военную в том числе.
Русская армия, блестящая и победоносная, была распущенной, дисциплина и выучка сохранялись лишь в частях, подчинённых Румянцеву и Суворову, гвардия со времён Петра не воевала вовсе, зато дважды возводила на трон императриц, участвуя в переворотах.
Несомненно, Павел знал о гениальности Суворова, но никогда не видел его в бою, не мог оценить состояние суворовских войск, зато при дворе прекрасно ощущал всю язвительность и едкость характера полководца.
«Пудра не порох, букли не пушки, коса не тесак; я не немец, а природный русак», «Русские прусских всегда бивали, что ж тут перенять?» - считается, что эти высказывания Суворова послужили причиной его опалы и отставки, в которую он был уволен без права ношения мундира 6 февраля 1797 года. Но так ли это на самом деле?
Вот что пишет известная мемуаристка графиня Варвара Николаевна Головина: «Во время коронации, князь Репнин получил письмо от графа Михаила Румянцева (сына фельдмаршала), который служил тогда в чине генерал-лейтенанта, под командой Суворова. Граф Михаил был самый ограниченный человек, но очень гордый человек и, сверх того, сплетник не хуже старой бабы. Суворов обращался с ним по заслугам: граф оскорбился и решил отомстить. Он написал князю Репину, будто Суворов волнует умы, и дал ему понять, что готовится бунт. Князь Репнин чувствовал всю лживость этого известия, но не мог отказать себе в удовольствии подслужиться и навредить Суворову, заслугам которого он завидовал. Поэтому он сообщил письмо графа Румянцева графу Ростопчину. Этот последний представил ему, насколько было опасно возбуждать резкий характер Императора. Доводы его не произвели, однако, никакого впечатления на кн. Репнина: он сам доложил письмо Румянцева Его Величеству, и Суворов подвергся ссылке».
Получив отставку, Суворов поехал в своё белорусское имение Кобринский ключ, за ним последовали 18 офицеров, также подавших в отставку. А дальше офицеры были арестованы, сам же Суворов в мае под надзором переведен в своё новгородское имение Кончанское без права выезда из оного.
Павел ещё в начале своего правления столкнулся с яростным противодействием его реформам, а летом 1798 года получил сведения о существовании в Смоленской губернии оппозиции его режиму, которая, с одной стороны, была связана с братьями Зубовыми (Платон Александрович Зубов был последним фаворитом Екатерины II), а с другой - ориентировалась на наследника престола. Среди заговорщиков многие были связаны с Суворовым по службе, а его дочь Наталья была замужем за Николаем Зубовым - братом Платона Зубова.
Позже стало известно, что полковник А. М. Каховский, служивший ранее в штабе фельдмаршала, его любимец и в то же время человек, тесно связанный с братьями Зубовыми, замышлял переодеть какого-нибудь преступника фельдъегерем, якобы присланным царём, повесить этого «царского гонца», поднять дивизию Суворова, присоединить к ней стоявший в Полтаве пехотный полк своего дяди В. Л. Давыдова, получить подкрепление в Киеве и других городах, двинуть войска на Петербург и свергнуть императора.
Был ли причастен к заговору сам Суворов?
Вот воспоминания генерала А. П. Ермолова, двоюродного брата Каховского, который в беседе с Суворовым об императоре сказал: «Удивляюсь вам, граф, как вы, боготворимый войсками, имея такое влияние на умы русских, в то время как близ вас находится столько войск, соглашаетесь повиноваться Павлу. Суворов подпрыгнул и перекрестил рот Каховского. Молчи, молчи, - сказал он. - Не могу. Кровь сограждан!».
Очевидно, что Суворов догадывался и, возможно, даже что-то знал о заговоре, но выступать против законного императора не считал для себя возможным.
В феврале 1799 года Суворов был назначен главнокомандующим союзной армией в Италии.
*****
Решив назначить Суворова командующим русскими войсками, отправляемыми в Европу, Павел I написал ему следующий рескрипт:
«Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватого Бог простит! Римский Император требует Вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Моё дело на то согласиться, а Ваше - спасать их. Поспешите приездом и не отнимайте у славы Вашей время, у меня удовольствие Вас видеть.
Пребываю к Вам благожелательный Павел».
При встрече с Павлом I Суворов, благодаря императора за назначение, поклонился ему в ноги. Павел поднял престарелого фельдмаршала и возложил на него большой крест Иоанна Иерусалимского.
- Господи, спаси Царя, - воскликнул Суворов.
- Тебе спасать царей, - ответил Павел.
- С тобою, Государь, возможно, - сказал Суворов.
Итальянский поход Суворова, по словам самого полководца, длился всего 15 дней. За это время русские войска очистили всю северную Италию от французов. Оставалось взять Геную, и дорога русским войскам на Париж была открыта, но тут поступило указание двигаться в Швейцарию…
Англичане и австрийцы, страшась усиления России, убедили Павла I в том, что поход на Париж ничего не даст союзникам. Они говорили, что сначала нужно очистить от французских войск территорию Швейцарии и только потом думать о Франции. Лишь позднее Павлу стало понятно, что это было прямым предательством. Суворов писал императору: «Меня направили в Швейцарию, чтобы там уничтожить вместе с русской армией».
Союзники не поставляли русской армии ни обещанного продовольствия, ни боеприпасов, позже отвели свои войска в Бельгию, создав все условия для окружения русских войск.
Тем не менее, прорвавшись с боями через Альпы, Суворов в октябре 1799 года сумел вывести в Австрию 15 тысяч русских солдат и офицеров, 1500 пленных французов и так охарактеризовал австрийцев: «Вместо Франции, благодаря неумелым действиям Австрийского правительства, погрязшего в коварстве, мы отправились домой…»
Возмущённый действиями союзников Павел отозвал Суворова в Россию.
Этот поход, ставший апофеозом военной карьеры Суворова, получил высокую оценку как в России, так и за рубежом.
8 августа Суворов получил титул князя Италийского, 24-го Павел приказал отдавать Суворову военные почести, подобные отдаваемым особе государя, 28 октября присвоил ему звание генералиссимуса, повелел подготовить проект статуи, прославляющей суворовские победы, планировалось также устроить Суворову небывалую триумфальную встречу в Петербурге. «Побеждая повсюду и во всю жизнь нашу врагов отечества, - писал Павел I, - недоставало вам одного рода славы - преодолеть и самую природу. Но вы и над нею одержали ныне верх… Награждая вас по мере признательности Моей и ставя на высший степень, чести и геройству предоставленный, уверен, что возвожу на оный знаменитейшего полководца сего и других веков».
А тем временем в России вызрел новый заговор против императора. Его возглавил граф Пётр Пален, один из ближайших приближённых Павла I.
Зависть к славе Суворова, а, возможно, и страх того, что полководец может помешать планируемому убийству императора, подвиг Палена на весьма грязную клевету. Так он сообщал Павлу, что во время походов в Европе солдаты и офицеры неоднократно нарушали военные уставы, что Суворов будто бы просит разрешения носить в Петербурге австрийский мундир, что у суворовской армии «даже шаг не соответствовал уставу» (шаг у суворовских войск был длиннее уставного, что позволяло сократить дистанцию с неприятелем и перейти в штыковую, уменьшив потери от встречного огня) и что опасно такого популярного человека держать в столице - во избежание...
Мерзавец достиг своего, и 22 ноября 1799 года последовал указ, лишавший Суворова права именоваться «его светлостью» (княжеский титул, правда, остался за ним). А 20 марта 1800 года Суворов получил царский рескрипт: «Дошло до сведения моего, что во время командования войсками моими за границею имели Вы при себе дежурного генерала, вопреки всех моих установлений и высочайшего устава, то и, удивляясь оному, повелеваю Вам уведомить меня, что Вас побудило сие сделать?» В тот же день вышел приказ об отмене триумфальной встречи, и Павел потребовал от Суворова объяснений, почему он и его подчинённые нарушают военные уставы и приказы Царя.
По приезде в Петербург Суворову было заявлено от имени Императора, что тот не желает встретиться с ним.
Измученный и больной полководец остановился в доме своего родственника Дмитрия Хвостова на Крюковом канале, где и скончался 6 мая 1800 года в 1 час 35 минут по полудни.
*****
Меньше чем через год Павел I был убит группой заговорщиков с тем самым Паленом во главе.
После смерти Суворова на роль очередной «страшилки» для Павла попал граф Фёдор Ростопчин, занимавший должность кабинет-министра по иностранным делам и отправленный в отставку в феврале 1801 года. Несколько раз подвергался опале абсолютно преданный Павлу генерал Алексей Аракчеев, дошло до того, что в Павле возбудили подозрения против его жены: как бы она не поступила так же, как его мать Екатерина поступила с его отцом.
В общем, заговорщики неплохо маскировались, раз за разом подставляя под подозрение людей, абсолютно непричастных, хотя и несопоставимых по масштабу и значимости с Суворовым.
А что же в отношении военных реформ?
Очевидно, что взяв за основу прусскую военную систему, Павел просто не знал о том, что уже существует своя уникальная методика подготовки войск, созданная Суворовым, и которую применить для реорганизации всей армии Суворов банально не имел возможности!
«Воюй как умеешь», - сказал Павел Суворову перед отправкой в Италию. В этой фразе прозвучало признание гения полководца, но абсолютное непонимание заслуг Суворова как педагога.