• Главная
• Разделы журнала
• Персоны
• Патриарх Сербский

Патриарх Сербский

Сергей Приголовкин 6.04.2015

Сергей Приголовкин 6.04.2015

Патриарх Сербский

    О скромности, сдержанности и доброте этого архиерея ходят легенды. Его самоотверженное служение Церкви, его евангельское терпение и любовь сделали этого старца известным далеко за пределами Сербии. Он был подобен древним святым: ежедневная литургия, доступность, нестяжательство и аскетизм, отсутствие собственности и трудолюбие. Он поднялся очень высоко, этот невысокий старец, спокойно и прямо шедший по ступеням духовной Лествицы. При жизни его почитали святым…

  Будучи избран Патриархом Сербским, в своем слове во время интронизации он сказал: «Вступая в качестве сорок четвертого Сербского Патриарха на престол святого Саввы, мы не имеем никакой своей отдельной программы патриаршей деятельности. Программа наша есть Евангелие Христово, Благая Весть о Боге среди нас и Царствии Божьем внутри нас — насколько мы его верой и любовью приемлем». 

    В период, когда Владыка Павел был избран Патриархом Сербским, множество делегаций и многочисленные высокие иностранные представители выражали желание встретиться с Его Святейшеством. Его сотрудникам это не очень нравилось, так как они боялись, что новый патриарх может растеряться и не будет знать, как себя вести, поскольку большую часть жизни он провел в монастыре, живя монашеской жизнью, и не имел опыта мирской дипломатии. Попросил об аудиенции и очень тогда активный американский посол в Белграде Уоррен Циммерман. Патриарх принял его в Патриарших палатах. Посол передал приветствия и поздравления от имени американского народа, от имени американского президента и от себя лично. И после разговора на общие темы посол спросил патриарха:

  - Чем мы можем вам помочь?
  Патриарх взглянул на него и ответил просто:
  - Ваше превосходительство, а Вы не мешайте нам - и так вы нам поможете!

    Циммерман растерялся, не зная, что ответить. Но время показало, что это была самая мудрая просьба.

  В Патриаршей резиденции возле соборной церкви он выбрал для себя самую маленькую комнату, относительно которой его внучка Снежана предположила, что она когда-то предназначалась для привратника: только два метра в ширину, ровно столько, чтобы поставить кровать между стенами, над кроватью была повешена доска, служившая полкой, на которую можно было положить книги, очки, поставить стакан воды или какие-то другие вещи, необходимые под рукой. Еще там был старый шкаф, стул и сейф. Он считал, что больше ему ничего не нужно. Остальная часть огромных патриарших покоев использовалась для приема гостей.

    В патриархии он продолжил жить так же, как жил бы и в любой другой монашеской келье. Вставал рано, в четыре часа или еще раньше. Совершал свое долгое молитвенное правило и около шести часов отправляется на литургию в патриаршем храме-часовне Св. Симеона Мироточивого, на третьем этаже того же здания. Там не было хора, пели только прихожане...

  Очень много исповедовал простой народ. Были дни, когда в домовом храме патриархии все желающие могли прийти к патриарху на исповедь. Он принимал всех.

 После литургии прихожане брали благословение и целовали руку патриарха, он благословлял всех, кто пришел на службу. При выходе из храма, проходя рядом с людьми, говорил что-нибудь поучительное, присутствующие чувствовали, что сказанное относится к ним.  

 Он был теологом настолько высокого уровня, что, наверное, до конца его богословское наследие еще не открыли и не осмыслили. Возможно, из-за того, что эта сторона его деятельности была не так заметна. Он не любил выступать на конференциях, с кафедры рассказывать о том, как правильно понимать христианство. Охотнее он излагал это понимание в простых вопросах и ответах, в беседах с людьми, которых встречал на улицах или в Патриархии.

 К нему мог подойти любой человек и поговорить с ним. Каждый день в своей резиденции он принимал посетителей. Люди шли к нему со своими нуждами, наболевшими вопросами, и для каждого у него находилось ласковое слово утешения.  Народ говорил: «Это наш Ангел, который покрывает и защищает нас, в его сердце вмещается вся Сербия».

 Будучи патриархом, сам готовил себе поесть. Ел мало, постился строго. Пища соответствовала времени года, в основном растительная. Так, в летние месяцы его любимое блюдо — вареная крапива и овощи, которые успевают созреть… В пост по понедельникам, средам и пятницам это овощи на воде, а в другие дни — с малым количеством растительного масла. Часто пищей ему служили сушеные яблоки, если нет свежих (у него были полные кульки сушеных яблок, он сам их резал на ломтики и сушил). Немного рыбы только тогда, когда это дозволяется. Любимые его напитки — томатный сок и рассол.

 Во всём заботился о себе сам, облачался перед службой и сам разоблачался после службы, сам стирал и гладил подрясник, ремонтировал обувь. Работал в своей мастерской, выполнял хозяйственные работы в здании патриархии, например, чинил замки или электропроводку, делал уборку в часовне, где служил по утрам, готовил и стирал для себя только сам. Мог пройти после окончания рабочего дня по зданию, чтобы выключить оставленный гореть свет, закрыть до конца краны, окна. Был очень экономным человеком. Например, вечером он часто выходил на террасу здания патриархии или становился рядом с нею, чтобы читать при свете городских фонарей.

    До интронизации Павел был епископом Рашко-Призренским, Косово и Метохия были его епархией. Часто албанцы вели себя недостойно. Например, однажды некий албанец подошел к нему на улице и сбил палкой митрополичью шапку. Епископ Павел молча поднял ее, перекрестился и сказал: «Дай Бог тебе здоровья!» Эти слова сильно подействовали, так что потом этот албанец пришел просить у него прощения и в селе стали относиться к епископу с большим уважением. Своим поведением, простым и доброжелательным обращением он снискал уважение и среди населения, так что многие албанцы, как и сербы, считали его святым. Несмотря на опасности военного положения, Патриарх Павел предпочитал ездить без охраны.

 Учил он и других жить скромно. Когда у него как у правящего епископа монахини из монастыря Сопочане близ Нового Пазара просили благословения купить „Фичо“ (самый маленький в то время автомобиль – «Запорожец»), чтобы им было легче возить из города необходимое для монастыря и чтобы не ездить на автобусе, потому что в дороге случались и разные искушения, он отказал. Объяснение было таким: «Не дело покупать машину на деньги, которые вам жертвуют сироты и бедные, а еще может случиться, что вы поедете по лужам да и забрызгаете их!» В то время, пока он был епископом Рашско-Призренским, он долго избегал покупки автомобиля и для своих нужд, и для нужд епархии. Он говорил: «Пока в каждом сербском доме на Косово не будет машины, не будет и у меня». Но в конце концов согласился приобрести только один „Варбург“, потому что тот стоил дешево и был удобен для перевозки разных вещей для нужд церкви. Епископ Павел редко ездил на нем, потому что чаще всего ходил пешком. От монастыря до монастыря, от церкви до церкви, по всей епархии вдоль и поперек… и не знал он, какие бывают автомобили. Когда однажды его приехал навестить епископ Жичский Стефан, с которым они были очень близки еще со времен духовной семинарии, и они отправились на «Пежо» владыки по епархии, владыка Павел воскликнул:
  - Эх, брат Стефан, до чего же хорош этот твой „Варбург“! 

    «Будем людьми…» «Да поможет Господь и нам, и врагам нашим…», «…Когда однажды мы предстанем перед своими предками, да не постыдимся их и они нас да не постыдятся…» Вот слова, которые Его Святейшество Патриарх Сербский Павел произносил чаще всего. Вот эти евангельские мысли, в духе мира и любви. Так и сам жил. Смиренный, скромный. Именно это он и хотел передать народу. Он знал, что, если хочешь научить кого-то добродетели, не надо о ней говорить, надо ею жить. И народ видел в нем человека, который не говорит много, и слова его не из «книг мудрых», но просты и жизненны, опытны. Несмотря на то, что он был предстоятелем Церкви, он никогда не отождествлял сан со своей личностью, носил обычные одежды простого монаха.

  Монахи, священники и миряне ласково называли его «деда», т. е. дедушка. Он не обижался, а радовался, только не очень это показывал. Внешне он был очень строгий человек, но все понимали, что за этой строгостью была любящая, открытая душа. Он был «старцем для старцев», «светочем», как его называли. Рядом с патриархом действительно становилось светло. 

   Он часто служил в разных храмах, и если увидит, что у священника порвана ряса или фелонь, он говорит ему: «Принеси, я починю её…» 

    Жители Белграда часто встречали Патриарха Павла на улице, в трамвае, в автобусе… Однажды, когда он поднимался вверх по улице короля Петра, где находится патриархия, один известный священник одного из самых известных белградских храмов догнал его на новейшем роскошном „Мерседесе“, остановился, вышел и обратился к патриарху:

  - Ваше Святейшество, позвольте, я подвезу Вас! Только скажите, куда нужно…

  Патриарх, не желая ему отказать, сел в машину; как только машина тронулась, патриарх, разглядев, как роскошно выглядит эта машина, спросил:

  - А скажи мне, отче, чья же это машина?

  - Моя, Ваше Святейшество! – как бы похвалился протоиерей.

  - Остановитесь! – потребовал патриарх Павел.

  Вышел, перекрестился и сказал священнику:

  - Бог Вам в помощь! - и пошёл своей дорогой.

 Подходя к зданию патриархии, Святейший Павел заметил много стоявших у входа иномарок и поинтересовался, чьи это машины. Ему сказали, что это машины архиереев. На что патриарх с улыбкой сказал: «Если они, зная заповедь Спасителя о нестяжательстве, имеют такие машины, то какие же машины у них были бы, если бы этой заповеди не было?» 

  Однажды, когда он возвращался на трамвае в патриархию, случилось нечто невероятное. В переполненном трамвае, который ехал к главному городскому вокзалу, кто–то воскликнул: «Вот, смотрите, Патриарх!» - и стал пробиваться к нему под благословение. За ним двинулись и другие, началась настоящая давка. Водитель остановил трамвай и потребовал, чтобы все, кроме патриарха, вышли на улицу. Оставив открытыми только одни двери, сказал: „А теперь по одному…» И так все без толкучки подходили под благословение Святейшего.

  В патриархии часто вспоминают один диалог патриарха и дьякона (который всюду его сопровождал) перед отъездом на службу в церковь на Бановом холме.

  - Как поедем, на машине? – спросил диакон, подсказывая ответ.
  - На автобусе! – решительно ответил патриарх.
  А тёплое утро обещало жаркий день. Дьякону страшно не хотелось ехать городским транспортом.
  - Далеко, в автобусе душно, давка…- старался уговорить патриарха дьякон.
  - Поехали! – кратко и твердо отвечал Его Святейшество, уже шагая вперед, решительно, со звоном, ударяя жезлом по асфальту.
  - Но… – семеня за ним, дьякон выдвинул новый, как ему казалось, неопровержимый аргумент, – Ваше Святейшество, лето, многие идут купаться на Аду Циганлию (белградский пляж), в автобусах полно полуголых людей… неудобно…
  Патриарх на минуту остановился, повернулся к своему помощнику и сказал:
  - Знаете, отче, каждый видит то, что хочет!

  Услышав, что один из семинаристов, вероятно от излишнего усердия, пел громче других во время службы, патриарх позже мягко обратил внимание певчего на ошибку: «Сынок, будь внимательнее на клиросе. Мне кажется, ты пел не совсем так, как следовало». На что юноша с некоторой обидой ответил: «Знаете, Ваше Святейшество, всякой птице дан свой голос!» А патриарх со светлой улыбкой сказал: «Да, сынок, но в лесу. А здесь церковь!» Так с любовью, с тонким юмором он указывал на ошибки и немощи паствы.

  Его Святейшество не знал празднословия, но бывало, что он словом „жертвовал собой“, ради назидания. Так случилось, что один гуляка, который нередко проводил время в ресторанчике „Знак вопроса“, напротив патриархии, как только видел, что патриарх идет мимо патриархии или Кафедрального собора, всякий раз перебегал улицу, чтобы взять благословение. И однажды, заикаясь, сказал:

  - Ваше Святейшество, мы с тобой лучшие люди в этом Белграде!
  Патриарх, видя, что тот не вполне твердо стоит на ногах, ответил:
  - Да, твоя правда, но видит Бог, когда напьёмся, то хуже всех.
  Конечно, патриарх никогда не пил, но таким образом он взял на себя часть греха этого человека и с юмором, чтобы не обидеть его, указал на слабость и порок, которым тот страдал.

  Госпожа Яня Тодорович рассказывала историю, случившуюся с её сестрой. Та как-то попала на приём к патриарху по какому-то делу. Обсуждая дело, она случайно посмотрела на ноги патриарха и пришла в ужас при виде его обуви: это были старые, некогда порванные, а затем заштопанные ботинки. Женщина подумала: «Какой позор для нас, сербов, что нашему патриарху приходится ходить в таком рванье, неужто никто не может подарить ему новую обувку?» Патриарх тут же с радостью сказал: «Видите, какие у меня хорошие ботинки? Я их нашёл возле урны, когда шёл в патриархию. Кто-то выбросил, а ведь это настоящая кожа. Я их немного подшил - и вот, они ещё долго смогут послужить». 

  С этими же ботинками связана ещё одна история. Некая женщина пришла в патриархию с требованием поговорить с патриархом по неотложному делу, о котором она может сказать только лично ему. Такая просьба была необычной, и её не сразу пустили, но всё же настойчивость посетительницы принесла плод, и аудиенция состоялась. Увидев Патриарха, женщина с большим волнением сказала, что этой ночью ей приснилась Богородица, которая велела принести патриарху денег, чтобы он мог купить себе новую обувь. И с этими словами посетительница протянула конверт с деньгами. Патриарх Павел, не беря конверта, ласково спрашивает: «А в каком часу Вы легли спать?» Женщина, удивившись, ответила: «Ну... где-то в одиннадцать». «Знаете, я лег позже, около четырёх часов утра», - отвечает патриарх, - «И мне тоже приснилась Богородица и просила передать Вам, чтобы Вы эти деньги забрали и отдали тем, кто в них действительно нуждается». И не взял денег. 

  Однажды патриарх летел на самолёте над океаном, возникли сильные вибрации, казалось, что может произойти катастрофа. Архиерей, сопровождавший Патриарха Павла, спросил его, что он думает по поводу того, что самолет может упасть в воду. Патриарх ответил: «В отношении себя лично я восприму это как акт справедливости: в жизни я съел стольких рыбок, что не удивительно, если они теперь съедят меня».

  Перед лицом возможной близкой смерти сохранять такое самообладание и чувство юмора может действительно святой человек, для которого, по слову апостола Павла, «жизнь - Христос, а смерть – приобретение», который жил не ради себя, а ради служения страждущим людям.

    Один из самых известных сербских фоторепортеров Вицан Вицанович пришёл, чтобы сфотографировать патриарха для своего журнала. Но, будучи атеистом, он не знал точно, как надлежит обратиться к патриарху. В ходе съемки, желая объяснить, как нужно встать, чтобы получился хороший снимок, он сказал:
  - Ваше светлейшество…

  Патриарх спросил:
  - Если я сам светлейшество, то зачем тебе вспышка?

  В 2003 году гостей Саровских торжеств доставил из Москвы в Саров специальный поезд. Поскольку вокзал в Сарове чуть больше сарая и всего одна платформа, то, когда встретили основных гостей и кортежами развезли по местам дислокации, оказалось, что забыли про Патриарха Павла, который, видимо, долго выходил из поезда. Патриарх был обнаружен сидящим около вокзала на своем чемоданчике и смиренно обозревающим окрестности. Из транспорта осталась одна лишь «Газель» (для помощников, которые встречали гостей). Святейший спокойно сел в нее и с сопровождающими сербскими гостями (в их числе митрополит Амфилохий и отцы) прибыл в гостиницу.

  Патриарха часто обвиняли в том, что он питает склонность к одной из политических сил. При этом оппозиционеры его упрекали в поддержке действующей власти, поскольку он посещал государственные мероприятия. А власть упрекала его, что он поддерживает оппозицию, поскольку появляется на их собраниях. Сам же патриарх сказал, что он действительно посещает и те, и другие мероприятия, но потому, что на них часто бывает молодёжь и его долг как архипастыря - пребывать там и смотреть, дабы не произошло беды.

  Сам патриарх говорил, что для него быть вне политики не означает не делать разницы между партиями. «Всякая власть от Бога, но не всякая власть по воле Божией, а скорее - по Божиему попущению», – говорил он.

  Присутствие патриарха воцерковляло сербское общество и всех людей, которые с ним соприкасались. Он был истинным сыном своего народа.

  В 2000 году, когда к власти пришли прозападные, антироссийские силы, принимая высоких представителей российской дипломатии, а также общественных деятелей из России, Святейший Патриарх произнес следующую фразу: «Человек не выбирает народ и расу, к которой он принадлежит, подобно тому, как не выбирает своих родителей».

  Доброволец из России, прошедший все войны на территории бывшей Югославии – от Боснии до Косово, был человеком невоцерковленным, но личностью героической и легендарной. Его встреча с Патриархом Павлом состоялась после окончания войны 1999 года, когда, отразив американо-натовскую агрессию, сербская армия вынуждена была под давлением международной дипломатии покинуть Косово. Они говорили о вещах простых, казалось бы, житейских, и патриарх дал ему с собой сумму денег для возвращения на родину, помог уехать в Россию, позаботился о его будущем. Доброволец рассказывал о патриархе: «Он просто смотрел на меня, и я видел всю глубину и мудрость мира его в глазах». Встреча с Патриархом Павлом стала для него переломной, потом он пришел к Богу.

  Кроткий старец Патриарх не выбирал своих собеседников. Ему дороги были все эти мужественные и бескорыстные люди, которые готовы были погубить душу за братьев своих, и при этом душу свою спасали.

 Знаменитый и ученый человек из Германии после встречи с патриархом сказал: «Не знаю, какой его подвиг, какой жизнью он живет, но глаза у него, как у голубя». 

 Патриарх лично помогал беженцам, однажды из окна своей патриаршей резиденции, где он занимал самую маленькую комнату, он увидел, что под окном мокнут люди. Патриарх спустился, открыл дверь и пригласил всех войти внутрь.

  Когда один из служителей сказал ему, что так мог войти и кто-то неблагонамеренный с неизвестными планами, он ответил: «Как я могу спать в тепле, если там, на улице, под дождем мокнут взрослые и дети».

 Патриарх Павел отказался от полагающегося ему как патриарху содержания, получал только скромную пенсию, которая была ему положена как епископу Ращко-Призренскому. Когда одна из родственниц его спросила: «Какой же ты патриарх, если у тебя всего одна мантия?» - он ответил: «Ну и что, у меня только одна спина».

  Михаил Вукоичич, правнук родного брата патриарха Душана, поделился своими воспоминаниями о покойном патриархе. Он рассказал, что Предстоятель СПЦ был строгим, но никогда ничего не навязывал и ни за что не упрекал. «Ненавязчивость, полная свобода – вот что отличало его. Он давал мне советы, но это звучало как «я тебе помогу», а не как «ты должен поступить только так и не иначе!» Я ни разу не слышал от него ни одного упрека: «А почему у тебя такая прическа, почему ты поступил в музыкальную Академию, а не в семинарию…» – говорит Михаил. «Мой прадедушка патриарх был смиренен и кроток, но при этом он понимал современных людей. Перед моим отъездом на стажировку в Швейцарию он подарил мне мобильный телефон, что тогда было очень современным подарком, если можно так выразиться, и телефон этот со мной до сих пор», – продолжает Михаил. Патриарх при жизни часто дарил своему правнуку небольшие подарки: крестик из Иерусалима, небольшие иконки, которые бережно хранит Михаил, как святыню и память.

  Патриарх Павел оставил завещание, как сказали в патриархии, оно «дышит скромностью, которая была во всём присуща Патриарху». Его Святейшество свое имущество завещал Сербской Православной Церкви и самым близким родным – детям своего брата Душана. Племяннику Гойко Стойчевичу и его сестре Наде патриарх оставил свои наручные часы и будильник.

Патриарх завещал не приносить на его могилу ни цветов, ни венков, а если кто-то желает это сделать, то пусть деньги, отложенные на цветы, пожертвует на строительство храма святого Саввы.

 Патриарх Сербский Павел:

  Я учился богословию, и меня мучила одна мысль: если Бог наперёд знает, что я стану разбойником, могу ли я им не стать? Если должен быть разбойником, то где тогда моя свобода? Долго я думал об этом, это стало для меня даже фатальным. Пока я не нашел решение: время имеет прошлое, настоящее и будущее. Прошлого времени не существует, будущего тоже нет. Мы имеем только настоящее. Что такое настоящее – секунда, секунда и еще секунда. Но категория времени не существует для Бога. Для Бога существует вечность. Вечность – это постоянное настоящее, только сейчас. И тогда я смог пойти дальше в своем богословии.

 «Меня гнали, и вас будут гнать», - говорил Господь. Мы должны отдавать себе в этом отчет и при этом оставаться такими, какими должны быть, какими были наши предки: людьми Божьими, народом Божиим. И тогда, в конце нашей земной жизни мы войдем в радость блаженства Царства Небесного. В этом и заключается цель нашей жизни.

 В таких трудных условиях народу сохранить себя очень сложно, мы сможем сохраниться, если и каждый по отдельности, и все вместе в целом будем готовы на жертву, сберегая в себе человеческое, все то, что народ всегда в себе хранил. В этом же направлении должна действовать и государственная власть, правящая партия, оппозиционные партии.

  Всегда, а особенно сейчас, мы должны помнить, что только с тем, что в нас лучшее, и в согласии друг с другом мы сохранимся не просто как биологический вид, но как народ Божий. Эта мысль всегда должна быть в наших сердцах.

  Всегда помните, чьи вы потомки, помните, каким путем шли ваши предки, чтобы обрести Царство Божие. Идемте путем наших отцов и дедов – и поистине будем достойными потомками своих предков. Все прейдет, но душа, честь и все доброе останется навеки.

 Мы знаем, что никто нас не спрашивал, хотим ли мы родиться или нет, хотим ли от этих или других родителей, в этом или ином народе, в той или другой духовной обстановке. В этом нет ни нашей вины, ни нашей заслуги, но будем ли мы жить и поступать по-человечески - это, верьте, зависит только от нас.

  Овцам выжить среди волков очень трудно, но возможно, и Господь говорит нам, каким образом мы можем среди волков остаться и выжить как овцы Его: будьте мудры, как змеи, и беззлобны, словно голуби.  Мудрость не даст нам стать добычей, чтобы волки разорвали нас, то есть, чтобы враги нас не сделали бездеятельными. Незлобие и доброта сохранят нас и не дадут нам самим стать волками.

  «Бог нам не дал ни меча, ни ружья, чтобы насильно заставлять людей быть христианами. Он дал нам слово. Кто имеет уши, чтобы слышать, – тот услышит. Это наше оружие. Путь Божий не лёгок, но он честен. Он подразумевает непрекращающуюся борьбу с самим собой, со страстями, с неправдами, с сатаной. Это путь любви через страдания, любви к себе, к ближним, ко всему живому, даже к неприятелю. Награда в конце пути – вечная небесная слава в Царствии Божием».

  Мир без Христа - мир мрака. Мир с Воскресшим Христом - мир вечного света, света, который освещает каждую часть нашей души, нашего существования. Поэтому мы - дети света. От Него, Света жизни, да примем и мы свет, чтобы светить миру. Поэтому нам Господь говорит: «Да светит свет Ваш пред людьми, да увидят ваши добрые дела и прославят Отца вашего, Который на небесах».  

 Христос своим ученикам сказал: «Я посылаю вас как овец к волкам». Быть человеком во все времена и при всех обществах было исключительно тяжело. Каждый старается использовать вас, посмеяться, подставить ногу… Вы и сами, конечно, это знаете. Но Христос посылает нас к волкам не для того, чтобы волки нас растерзали, а чтобы мы своими поступками, своей верой показали им, что значит быть в стаде Христовом. Чтобы хоть иногда волк преобразился, понял, что не делает хорошего, покаялся и поклонился стаду Христову. Но, конечно, существует и опасность, что овца, не имеющая довольно веры, подумает, что “c волками жить – по-волчьи выть”, соблазнится и станет волком, заменит копыта когтями, научится выть.

  То, что будут делать другие, зависит от них, находится в их руках, но то, что будем делать мы, – в наших руках. Бог ждет от нас, ждут от нас и наши святые предки, чтобы мы всегда поступали как народ Божий, как люди сознательные, как те, кто знает, что делает. Ибо есть и такие, кто этого не знают, по словам Господа, сказанным на кресте о тех преступниках, которые под крестом ругались Ему, а Он молился Отцу: «Отче, прости им: не ведают, что творят». Итак, мы, братья и сестры, будем же всегда теми, кто знает, что творит, и будем же делать и совершать то, что нужно, и вести себя согласно евангельской науке. Ибо христианство есть знание науки евангельской, науки Господа Иисуса Христа, и жизнь по этой науке каждый день, каждый час, каждую минуту.

  Грех рождается в сердце и в уме. Мы грешим мыслями, словами, делами. Исповедь – это покаянное чувство блудного сына, покинувшего отца, нарушившего Его волю, спешащего вернуться к Нему, что значит - и к себе самому. В раннехристианской Церкви исповедь была публичной, затем ее отменили, чтобы не смущать детей и новоначальных. Очень трудно в присутствии другого признаться в своих проступках. Покаяние, по-гречески «метанойя», – изменение ума, а епитимья – не наказание, а лекарство. И себе, и другим говорю: кто угодно может меня унижать, но унизить меня может только один на свете человек – я сам. Когда это поймешь, приобретаешь внутреннее равновесие, покой.

 Как-то к ныне покойному Патриарху Сербскому Павлу пришли люди и с горечью стали спрашивать: почему Бог оставил Сербию, почему попустил агарянам занять исконные сербские земли, почему такая несправедливость? Патриарх ответил: «Дорогие мои, никакой несправедливости в этом нет. Мусульмане не убивают во чреве младенцев, рожают детей, сколько Бог пошлет, не бросают своих стариков, и за одно это – за соблюдение заповедей “не убий” и “чти отца твоего и матерь твою” – Господь даровал им Свое благословение. У Бога нет лицеприятия. А за то, что сербы разрушают семьи, совершают массово страшный грех детоубийства, Господь отнял у них землю и отдал иноверцам».

 Отказ христианина нести крест есть отречение от Христа. 

 Невозможно быть Христовым учеником без готовности к трудностям. Важно, чтобы мы не устраивали трудностей другим, а трудности, происходящие от мира, который «во зле лежит», сознательно принимали как путь, как крест свой. «Пойдем, – говорит Он юноше, – за мной». А тот отвечает: «Господи, дай мне прежде пойти похоронить отца моего». А Иисус ему говорит: «Оставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди за мной благовествуй Царство Божие». Отец этого юноши был еще жив, а Господь говорит о нем, что он «мертв». Для него мертвы и те, кто еще живы в этом мире, но не имеют веры в Него, и живущие по духу сего мира, лежащего во зле и преходящего. Мы всегда должны иметь в виду то, что знали наши предки и во что веровали: лучше быть мертвым ради Христа и мертвым в очах мира сего, чем быть мертвым в очах Христовых. И настолько мы должны быть преданы Христу. Это не значит, что мы ищем смерти. Правило христианского мученичества – не искать мученичества.

 Мы не вызываем мученичество, но когда столкнемся с вопросом: или отречение от Христа, или лишиться головы - тогда мы должны избрать путь матери Евфросинии, которая говорила своему сыну: «Лучше потерять голову, чем осквернить душу грехом!» Умерев за Христа, мертвый человек жив пред Богом и жив в Боге, в Царстве Небесном. Мертв пред Ним лишь не кающийся и не верующий в Него грешник.

 Во всех отношениях для нас как для христиан грех есть причина смерти и причина всех несчастий. Мы сотворены, чтобы быть бессмертными, и, разумеется, сотворены из любви, чтобы любовь имели мы и к врагам, а у нас нет ее и к самым близким.

 В конце концов, человек может быть и может остаться человеком и среди нелюдей. Может остаться овцой Христовой среди волков, а может и среди людей быть нелюдем. Чем тяжелее обстоятельства, в которых человек остается человеком, тем выше он и пред Богом, и перед предками, и перед людьми доброй воли.

 Человек наряду с умом одарен и сердцем, и чувством, и волей как силой, которая может осуществить то, что ум и сердце сочтут необходимым. А кроме того, он одарен еще и свободой. Человек может жить так, как желает Бог, а может и наоборот. Ибо, как говорит наш философ Божа Кнежевич, «человек есть существо, которому и Бог может обрадоваться и которого и дьявол может устыдиться». Видите, насколько это огромный размах! Где мы обнаружимся, зависит от нас.

 Будьте полезными работниками в делах, которые делаете, добрыми соседями для своих соседей, исполняйте честно гражданские обязанности и законы, которые действуют в стране… Не допускайте, чтобы каким-нибудь непредумышленным поступком или непристойным словом была унижена честь вашей семьи, вашего народа и вашей Церкви.

 На нас возложено в свое время сделать то, что мы можем. То, что не можем, сделает Бог, если будет иметь для кого. Это от нас зависит. В нашем народе достаточно примеров и учителей того, как спасать душу, достоинство рода и всего человечества. Если будем держаться этого, Бог будет с нами.

 Никого не приведете вы к Богу, если сами Богу не близки, никого не поведете вы путем Божьим, если сами не пошли этим путем по жизни. 

 Не говори людям о Господе, если тебя не хотят слушать. Живи так, чтобы спросили.

 Если наши дети будут верующими, то будущее наших стран будет хорошим.

 Мы обязаны и в самой тяжелой ситуации поступать как люди, и нет иного интереса, ни национального, ни личного, который мог послужить для нас предлогом вести себя как нелюди. 

 Время созидает и разрушает, а дела любви остаются и превосходят время, в которое мы призваны свидетельствовать, каждый по своему призванию, но всегда как люди и никогда - как нелюди. 

 Часто то, что кажется нам невозможным, с Божьей помощью бывает легче и проще.

 Всё устраивается, если умеешь терпеть и доверяешь Богу. 

 Невозможно превратить землю в рай, надо помешать ей превратиться в ад.

 Чем ближе мы к концу света, – а к нему мы приближаемся с каждым днем, – тем труднее нам будет. Когда придет конец, Христос нам не сказал, потому что это не принесло бы нам пользы. Для нас знание о времени конца света не важно, – важно всегда быть готовыми, чтобы, даже если это случится сейчас, в эту минуту, оказаться на стороне, которую Иисус Христос признает своей, среди тех, кого Он признает Своим народом. Нужно всегда быть готовыми предстать перед Судией праведным, как Его верующие, как народ Божий.

 Чем дальше, тем будет тяжелее и тяжелее. Христос знал, как оно будет, Он нас заранее предупреждает, чтобы и мы знали и приготовились, чтобы не пошли за тем большинством, которое идет в пропасть.

 Будем стараться проявить свою веру в святых и благородных делах, и тем самым приблизиться к Богу и быть достойными наших предков, которые это умели и это делали в этом мире и потому вошли в Царство Небесное, которое есть наше настоящее отечество и родина.

Когда человек родится – весь мир радуется, и только сам младенец плачет. Но жить нужно так, чтобы, когда человек умрет, весь мир плакал – и только он радовался!

назад