СЕМЬЯ
В гостях у Алексея Зуева и Марины Кангелари 16.04.2015
В гостях у Алексея Зуева и Марины Кангелари 16.04.2015
СЕМЬЯ
В гостях у Алексея Зуева и Марины Кангелари
Ранним будним утром я направилась из душной пробочной Москвы в загородный посёлок под звучным названием «Снегири», именно там, в уютном небольшом домике обосновалась семья актёров Алексей Зуев и Марина Кангелари. За чашечкой чая они рассказали о том, как построили крепкую и дружную семью.
Р.С. – Скажите, что такое семья, в вашем понимании, и как её построить, есть ли какой-то секрет?
А.З. – Особого какого-то секрета нет, могу сказать одно: если человеку интересно и хочется отдыхать отдельно от своей семьи, то это ещё не семья. Если человеку необходимо своё пространство, которое сейчас так активно защищают в европейской культуре MySpace (майспейс), некое обозначение своего пространства, куда никому нельзя – это тоже ещё не семья. А вот когда человек начинает понимать, что ему скучно и неинтересно в своём пространстве, он начинает поворачиваться к своей семье, то это уже большой плюс.
Почему же так сложно построить крепкую семью? Потому что нужно научиться отдавать. Когда ты находишься внутри семьи, ты всегда видишь отражение своего несовершенства, эгоизма, тебе всегда дают это понять. Когда ты находишься один, в майспейс - ты просто гений и центр вселенной, а как только семья, то ты не такой, ты не такая.
М.К. - Да, и когда такое происходит, нужно перестать обвинять свою половинку, проявить терпение, подойти и сказать: «Давай поговорим, разберёмся, что же тут не так, почему у нас так не получается?». Я согласна с Лёшей, что в семье нужно научиться отдавать, но и принимать нужно уметь, человек же не может только отдавать или только принимать, а вот если внутри человека это уравнивается, ему легче: сколько он отдаёт, столько и получает.
По разговорам ребёнка можно определить, в какой семье он живёт, ведь дети, как губки, впитывают всё, что происходит дома. Я заметила: когда ребёнок из благополучной семьи, то он всем всё рассказывает, у него всё наружу, потому что ему хорошо и он хочет своей радостью поделиться со всем миром. Конечно, это не всегда правильно, моменты, в которых живёт семья в повседневности, должны быть скрыты. Своим детям я объясняю это так: «Представьте в комнате горящую свечку, если дверь широко открыть, то свеча потухнет, поэтому дверь нужно приоткрывать, выходить, закрывать, чтоб свечка не потухла, смотреть, что там есть вне комнаты, участвовать в этом и возвращаться обратно, ведь только ты знаешь, как открыть эту дверь и где она находится. И рассказывать об этом никому не нужно».
Р.С. – А как проходило ваше детство, сохранились ли какие-то особые воспоминания, которые вы несёте всю свою жизнь?
А.З. – У меня много воспоминаний, но самое сильное - это ощущение радости и счастья, которое задаётся только в детские годы. На протяжении четырёх лет наша семья жила в Пакистане в городе Карачи. Отца пригласили туда на работу, как квалифицированного специалиста. Мы жили в русской колонии весело и дружно, я учился в русской школе с первого по четвёртый класс. И вот представьте: когда ты в детстве живёшь на берегу океана, у тебя во дворе летают стаи разноцветных попугаев, твоя душа очаровывается ощущением красоты мира и многообразием его форм. Я и сейчас путешествую по миру с различными проектами и наблюдаю многообразие форм и невероятную красоту мира, но именно те воспоминания и чувство счастья я сохраняю до сих пор.
А вообще семья формирует человека с самого детства – мама, папа, сестра.
М.К. – Я, наверно, подхвачу разговор, именно с детства задаётся некая тональность жизни, она есть у всех людей без исключения. Конечно, в силу внешних причин оно затирается, забывается, но если у человека есть желание постоянно вытаскивать своё ощущение счастья наружу, неважно, какое оно, важно, что оно будет твоим жизненным ориентиром, будет вытаскивать тебя из всех жизненных перипетий. Вот моё ощущение счастья из детства, я даже день помню: я и бабушка идём кататься на коньках, светит солнце, снег блестит, и звучат песни Пугачёвой, я иду и понимаю, что у меня всё ещё впереди, все хорошо и бабушка моя любимая рядом, мы с ней много времени проводили вместе. Семья - это мощный ориентир по жизни, именно по нему ты складываешь свою дальнейшую жизнь. Слава Богу, и у меня, и у Лёши были полноценные семьи, у Лёши сестра, у меня старший брат.
Р.С. – Почему Вы оба выбрали актёрскую профессию, помог ли здесь ваш жизненный ориентир?
А.З. - Мы с Мариной в этом тоже очень похожи. У нас обоих выбор профессии проходил бессознательно, именно благодаря внутреннему ориентиру человека, мы оба угадали сердцем свое направление в жизни и в выборе профессии.
Я стал заниматься в театре примерно класса с шестого. Причём моя семья была совершенно не театральной, а мне, наоборот, это было очень интересно, я с самого начала знал, что только с театром свяжу дальнейшую жизнь. И это настроение сердца меня никогда не оставляло, вот например в армии, все делали дембельские альбомы, а я организовал литературную гостиную для прапорщиков и офицеров. Там мы устраивали литературные вечера, читали поэзию Блока, Есенина.
М.К. - Я это слышу в первый раз, это какая-то новая история!
А.З. – Даже на занятиях по боевой подготовке все читали устав и специальные учебники, а я умудрялся тихонечко под партой читать Достоевского. Однажды мой начальник-лейтенант это увидел и совершенно справедливо сказал: «Рядовой Зуев, а вы, оказывается, с гнильцой». Конечно, было обидно, но он был прав, не нужно во время боевой подготовки читать Достоевского, но заставить меня этого не делать было невозможно, я читал взахлёб. Помню, в нашей части был боевой центр, там располагалось техническое помещение, что-то вроде большого электрощита, я забирался туда и читал. Внутреннее расположение сердца, оно всегда есть, и чаще всего оно идет вразрез с окружающей тебя действительностью.
М.К. - А вот в моём случае детство было музыкальное, вся семья занималась музыкой. Сперва мы жили в Виннице, маленький городок под Киевом. Родители работали в музыкальном училище, потом семья переехала в Харьков, и они стали работать в специальной музыкальной школе, куда, естественно, я поступила (была хорошо подготовлена). Когда вся страна училась 10 лет, там я училась 11. Ближе к 6-му классу я поняла, что не счастлива, потому что все дети ходят в нормальную школу, гуляют, а я должна всё время заниматься, это как в армии, только в художественном смысле слова. Я только сейчас понимаю, как мне это помогло и какой это был задел на будущее. Конечно, после такой специальной школы обычно все идут учиться дальше в консерваторию. Но моя судьба сложилась по-другому, в 12 лет я случайно попала в дом пионеров в театральную студию. И здесь-то я поняла, что нахожусь на своём месте, я так хорошо себя чувствовала на сцене. Удивительно, ещё в детском саду, на утренниках я постоянно играла различные роли, читала стихи, любила импровизировать. Но потом это всё забылось, появились другие увлечения, как вдруг я случайно попадаю в эту театральную студию и мой талант опять вскрылся. Именно с 12 лет я твёрдо решила связать свою жизнь с актёрской профессией и поступить учиться в Москву. Позднее, лет в 14 я даже завела тетрадь, посчитала количество дней и написала - через 1382 дня я поступлю в Москву, нарисовала палочки и зачёркивала их каждый день и в конце написала - поступила. С первого раза поступила в Щукинское училище.
А.З. – Я думаю, что человек счастлив только тогда, когда находится на своём месте, и даже если это место не выгодное, никому не нужное, кроме самого этого человека, а он чувствует, что занимается своим делом, и от этого счастлив.
Р.С. – Расскажите, как Вы познакомились, помогла ли в этом Выша профессия?
А.З. – Да, мы благодаря профессии и познакомились, причём мы были знакомы и раньше. Встречались, проходя мимо, здоровались.
М.К. – Знакомство началось с моей стороны. Я увидела Лёшин спектакль «Сахалинская жена», он там играл главную роль, я не могу сказать, что впечатлилась именно Лёшей, просто этот спектакль настолько меня тронул, он так чётко попадал именно в тот мой жизненный период, что мне непременно захотелось подружиться со всеми, кто играл в спектакле.
А.З. – А была ещё ситуация, когда я ходил на спектакль «Шантеклер», в котором Марина играла главную роль. Мне он очень понравился, яркий, жизнеутверждающий. Я зашёл за кулисы, подошёл к Марине и поблагодарил её за хорошую игру.
М.З. – Я помню, как Лёша после спектакля… - это был Островский «Доходное место», он был для меня сложным в силу каких-то обстоятельств. У меня была роль второго плана, которую Райкин сделал интересной, но репетиции были сложные, и не очень удачный мой выход на сцену во время премьеры, просто я знала, что могу сыграть лучше. В тот день Лёша единственный, кто подошёл ко мне после спектакля и сказал: «Молодец».
А.З. – А до этого была ещё одна встреча, ровно противоположная, мы тоже любим о ней вспоминать. Была ситуация, когда Марина пришла в наше творческое объединение на финальный прогон спектакля «Жанна д ,Арк при дворе и на войне». Потрясающий был спектакль – это была частная антреприза, мы сами нашли деньги на декорации, костюмы, на сцене показывалась средневековая битва в доспехах. И после репетиции мы собрались отпраздновать день рождения режиссёра Гарольда Стрелкова, я написал стихи и встал, чтоб их прочесть.
М.К. - Да, и только он встал, все в один голос закричали: «Наш кумир, давай, давай, Лёша!» - а для меня, когда так говорят, – это последнее дело.
А.З. – А я действительно на тот момент получил премию «Кумир» за фильм, в котором я играл главную роль, - «Царевич Алексей». Поле этих посиделок я собрался ехать домой и предложил кого-нибудь подбросить до метро. Марина говорит «меня» и она поехала со мной до метро, мы сели в такси на заднее сиденье, я понял, что засыпаю, и выключился.
М.З. – А я сидела рядом, даже не смотрела на него, а боковым зрением видела, как он вальяжно откинул голову на сидение, я думаю да…, вот с этим человеком я никогда ничего общего иметь не буду, никогда! А ещё перед тем, как выйти из машины, я подумала: «ну и фифа». Со стороны его поведение показалось мне очень пафосным, а на самом деле он выключился потому, что у него была тяжёлая жизненная ситуация и он очень устал.
А.З. – После этого случая, прошло несколько лет, я нашёл очень интересную пьесу и предложил Марине сыграть в ней.
М.К. – Да, я не ожидала и была рада такому деловому предложению. Мы начали репетировать, вкладывать душу в новый спектакль. Божий промысел проявился так, что сперва мы стали просто разговаривать, и, когда мы начали разговаривать, поняли, что остановиться не можем. Я всегда воспринимала Лёшу как уравновешенного интеллигентного человека, с которым приятно просто поговорить. А перед премьерой спектакля мы поняли, что либо мы останавливаемся и больше не возвращаемся к этому спектаклю, потому что отношения начали развиваться в определённом направлении, либо продолжаем, но как мы это продолжаем? Принять одно или другое решение было не просто. У нас у обоих уже была своя, отдельная жизненная ситуация.
А.З. - Я был женат.
М.К. - А я была в разводе и у меня была дочь. Наше соединение не было безоблачным, мы оба должны были принимать решения, которые кардинально меняли нашу жизнь и не только нашу. Со стороны, по человеческим меркам это всё выглядело ужасно. И в этот момент мы решили отпустить всё на волю Божью, и весь этот клубок сложностей начал постепенно распутываться. Мы выпускали спектакль уже будучи полноценной семьёй, и я была на третьем месяце беременности.
А.З. – Вот так через дело, которым любим заниматься с детства, мы и нашли друг друга. Кстати, спектакль «После занавеса», положивший начало созданию нашей семьи, мы играем до сих пор.
Р.С. – Расскажите о Ваших детях, какие они, чем увлекаются?
М.З. – У нас двое детей, две девочки, одна Майя от первого брака, ей сейчас 21 год, она учится в литературном институте. Вторая Ася, она у нас рисует. Они обе рождались, можно сказать, под аплодисменты: с Майей я сдавала дипломный спектакль в Щукинском училище, а с Асей доигрывала в «Сатириконе».
Майя живёт под моей фамилией Кангелари, а вот отчество взяла Алексея, она у нас Майя Алексеевна Кангелари. Она тоже смогла выйти на свое дело, я со стороны наблюдаю, как промысел Божий действует на человека. Нам даже в голову не могло придти, что она захочет пойти в литературный институт и блестяще сдаст экзамены. Она пробовала стать актрисой, играла несколько раз на сцене, поступила в ГИТИС на Гаркалинский курс, а потом отказалась, сказала, что этот курс ей не нравится. Если для человека эта оценка становиться самой важной, то это не его дело. Потому что мне было не важно, какой курс, мне было важно туда ходить и там учиться.
А вот у Аськи проявляются художественные способности. Она садится рисовать и так это воссоздаёт, превращая все мертвые штришки в живые.
Р.С. – Венчались ли Вы, и что это для Вас значит?
А.З. – Дело в том, что само таинство венчания – это большая помощь для человека, но бывает и так, что люди к нему не готовы - и тогда оно не поможет. Я венчался не раз, развенчивался, ходил в патриаршее подворье. Раньше была такая практика, сейчас не знаю, нужно было в письме все подробно написать, почему так произошло, принести покаянье, и через какое-то время тебе давали документ, о том, что ты развенчан. Что, конечно, по слабости человеческой церковное попущение. В Евангелие написано: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает».
Венчание – это акт духа. Оно ни в коем случае не должно быть внешним, вот, к примеру, у меня есть кольцо, платье, свадебная машина, для полного счастья осталось повенчаться– такие мысли к духовному не имеют никакого отношения. Ведь вера - это больше, чем мировоззрение, а нам с Мариной интересно и радостно быть вместе - и как мужчина и женщина, и в профессии, и в вере. Поэтому наше венчание было неспешным, оно произошло через 4 года, осознанно.
М.К. – Полностью согласна: венчание - это именно таинство, которое произрастает из веры, оно одно вообще не существует. Если ты не верующий человек, то венчание не имеет смысла, оно может совершиться только внешне.
Р.С. - Меняется ли жизнь? Если меняется, то какой она становится?
А.З. – Меняется, вообще мне кажется, если человек хочет, и он себя направляет, понуждает, то возможности для духовного, душевного, телесного развития бесконечны. Иногда мы теряем веру, унываем или, наоборот, считаем, что развитие и изменения нам не нужны, или, что ещё хуже, зацикливаемся на материальных вещах. Вот, например, мы ездили в Австралию, снимали документальный фильм «Планета Православия», там я встречался с батюшками, священниками, монахами. И вот один монах 90 лет, у него глаза горят, он только что получил благословление на строительство храма в бамбуковом лесу. У него полно планов, желания жить, строить, собирать, общаться, искать. С годами меняется само отношение к жизни, внутреннее видение, то, что раньше имело значение, с годами теряет смысл. Но радость остаётся.
М.К. – Вот даже наш отъезд из города, он произошёл несколько лет назад. Я сказала Лёше: может быть, нам подумать о доме? Он сразу сказал – нет, он сказал – я сойду с ума, но потом всё-таки он обдумал - и вот мы здесь, живём в таком чудесном доме, потому что это некое изменение, движение вперед. Хотя мы оба любим Москву и считаем её самым лучшие городом на земле, в ней мы прожили 22 года. Лёша приехал в Москву из Питера, а я из Харькова, и мы закоренелые горожане, но всё же в городе невозможно выйти из дома и вдохнуть чистого воздуха. Самое удивительное: этот дом был последний, который мы приехали смотреть, изначально мы выбирали дома в другом направлении. Но вот он Божий промысел, мы оказались здесь, а ещё раньше Ася пошла в школу и там на уроке рисования нарисовала снегирей, хотя ни разу в Москве их не видела. И только потом мы поняли, что это был знак, потому что место, где мы живём, называется «Снегири». Рисунок переехал вместе с нами в новый дом и радует глаз.