• Главная
• Разделы журнала
• Свободная тема
• Сталин. Часть II: Война

Сталин. Часть II: Война

Валерий Игнатьев 18.02.2018

Валерий Игнатьев 18.02.2018

Сталин

Часть II: Война

  Войны никогда не начинаются просто так, их предпосылки уходят своими корнями в близкое или далекое прошлое. Вторая мировая забрезжила на горизонте ровно тогда, когда в Версале, а затем на Парижской мирной конференции, завершали Первую мировую. А если быть совсем точным, то Вторая мировая война - это продолжение Первой, так как геополитические проблемы начала века в 1918 году Версальским договором решены не были, но и, кроме того, были усугублены. Конфликт не был исчерпан, он был отложен.

  К середине 30-х годов сформировалось два блока, расколовших капиталистический мир (СССР не принадлежал ни одному из них). Один блок – Германия, Италия и Япония. Эти страны считали свои интересы ущемлёнными и заявляли о насильственном переделе границ и географических пространств. Второй блок – Англия, Франция и США. Ситуация осложнялась позицией малых стран (Польша, Венгрия, Румыния, Финляндия), которые, ориентируясь на великие державы или подчиняясь давлению, рассчитывали с их помощью обезопасить себя, но также преследовали более амбициозные территориальные цели.

  Война приближалась, страны западного блока не старались её предотвратить, тем более, что война в нужное время и нужном месте полностью соответствовала их планам. Несмотря на усилия СССР создать антинацистскую коалицию, Англия и Франция ответила Мюнхенским соглашением, более известным как Мюнхенский сговор. Сговор – соглашение, составленное в Мюнхене 29 сентября 1938 года и подписанное на следующий день премьер-министрами: Великобритании Невиллом Чемберленом, Франции Эдуардом Даладье, Италии Бенито Муссолини и рейхсканцлером Германии Адольфом Гитлером. В результате данного соглашения этими западными странами было санкционировано начало захвата Чехословакии фашистской Германией. А точнее, оно предусматривало передачу Германии Судетской области Чехословакии (со всеми сооружениями и укреплениями, фабриками, заводами, запасами сырья, путями сообщения…), а также удовлетворение за счёт Чехословакии территориальных притязаний Венгрии и Польши. На XVIII съезде ВКП(б) тогда отмечали, что гитлеровцам «отдали районы Чехословакии, как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом».

  Мюнхенская сделка готовилась длительное время и в одночасье разрушила с трудом создаваемую основу коллективной безопасности в Европе, состоящую из советско-французского и советско-чехословацкого договоров о взаимной помощи. Запад скармливал по частям Чехословакию в надежде умиротворить нацистскую Германию, ослабить её заряд агрессивной политики, нацеленный на западные демократии, и направить против СССР.

  Советскому Союзу всё же удалось войну оттянуть и воспрепятствовать созданию единого антисоветского фронта. Благодаря гибкой политике руководства страны, в 1939 году был заключён договор о ненападении между Германией и СССР, а в апреле 1941 года - пакт о нейтралитете с Японией. Как результат, Вторая мировая война началась внутри капиталистических стран, которые и были её инициаторами. 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, которая в связи с предательством союзников (Англии и Франции) быстро была сокрушена. В 1940 году Германия захватила Норвегию, Данию, Бельгию, Голландию, Люксембург и чуть позже разгромила Францию. Англия, верная союзническим обязательствам, объявила о своём вступлении в войну, но активных действий за этим не последовало.

  Вот, собственно, краткий экскурс начала событий, предшествующих Мировой войне. Для описания более подробной и постоянно меняющейся обстановки в мире, игр дипломатов, их успехов и провалов не хватит страниц и целой книги, поэтому закончим с прелюдией и вернёмся в нашу страну перед самым началом вероломного нападения на нее в июне 1941 года.

  В том, что война будет, не сомневался никто, начиная с середины двадцатых годов. Тогда в 1925 году состоялись Локарнские соглашения между Германией и странами победительницами Первой мировой войны, согласно которым фиксировались западные границы Германии, но открытыми оставались восточные. Тем самым, перед самым началом экономического и военного возрождения Германии ей недвусмысленно указывали направление. И. В. Сталин, говоря о локарнской политике в докладе на XIV съезде ВКП(б), указывал: «...Локарно чревато новой войной в Европе. Английские консерваторы думают и «статус кво» сохранить против Германии, и использовать Германию против Советского Союза. Не слишком ли многого они захотели?» И. В. Сталин далее подчёркивал, что «Локарно есть продолжение Версаля», что Локарнские договорённости представляют собой «план расстановки сил для новой войны, а не для мира».

  Одни страны войну планировали, другие её прогнозировали.

  Тут надо сказать, что видение будущей войны в её преддверии разнилось. Военные доктрины Англии, Франции, США, Польши и др. характеризовались общей чертой – победит в будущей войне тот, кто выдержит такое напряжение. То есть они предвидели войну на истощение. А оценивая немалый промышленный потенциал Германии, но принимая во внимание фактическое отсутствие природных ископаемых, они были убеждены в победе своей коалиции.

  Немецкий Генеральный штаб, основываясь на идеях Мольтке (старшего), впоследствии дополненных и изменённых Шлиффеном, считал, что война для Германии возможна только молниеносная, когда используя все факторы – внезапность нападения, превосходство в силах и средствах, с самого начала войны нанести решительное поражение первому стратегическому эшелону войск, а затем, развивая стремительное наступление в глубь страны, завершить разгром противника прежде, чем он сумеет мобилизовать и использовать свои потенциальные военные и экономические возможности.

  Молниеносная война для нацистской Германии была единственной возможностью победить и не быть втянутой в затяжную кампанию. И, надо сказать, впоследствии этот план успешно работал в конфликтах с европейскими государствами, но провалился в России.

  Это прекрасно понимали и в Генеральном штабе РККА. Сталин и руководство наркомата обороны были уверены, что основной удар фашистской коалиции будет нанесён на юго-западном направлении с целью захвата Украины и Кавказа, регионов наиболее развитых и богатых природными ресурсами, в частности, нефтью. Но в быструю победу Гитлера не верили и предстоящую войну рассматривали как длительную, растянутую на несколько лет и потребовавшую напряжения всех сил Советского Союза.

  Совещание Генерального штаба накануне войны показало, что руководящий состав Красной армии отчётливо представлял себе характер боевых действий в начальном периоде современной войны: проведение противником мобилизации до начала боевых действий, начало широкомасштабных действий без объявления войны. Был изучен опыт германских операций против Польши и Франции. Не было сомнений, что решающее значение приобретут новые формы вооружения с широким использованием авиации и танков. В качестве ответных мер готовились мощные удары по противнику, в самом начале войны способных привести к захвату стратегической инициативы. Однако, главной ошибкой Генерального штаба было убеждение, что даже полностью отмобилизованной армии после начала боевых действий необходимо время для полного развертывания и организации взаимодействия. «При переработке оперативных планов весной 1941 года, - писал Г. К. Жуков, - практически не были полностью учтены особенности ведения современной войны в её начальном периоде. Нарком обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, должна начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений». О том же говорил А. М. Василевский, с той лишь разницей, что оценивал «начальный период войны продолжительностью 15-20 дней от начала военных действий до вступления в дело основных войск страны…»

  Именно этим объясняется наличие сил и средств, сосредоточенных вдоль западных границ СССР, которые были уничтожены противником в первые дни войны. Планировалось, что пограничные подразделения и некоторые сухопутные части, рассредоточенные вдоль рубежей страны, задержат продвижение передовых частей вермахта, а основные силы РККА будут наносить удары по ещё не полностью развёрнутым германским войскам, не допустив реализации плана блицкрига. Какой-либо наступательной войны Советский Союз не планировал, разумно оценивая превосходство вермахта над РККА почти в полтора-два раза в технике и оснащении. «Должен сказать, однако, со всей ответственностью, что плана так называемой превентивной войны с Германией не существовало. Жуков и Василевский предлагали упредить немцев в стратегическом развертывании войск в случае начала Германией военных действий» - Павел Судоплатов.

  Со времен Хрущёва и позднее, в перестроечные годы, аксиомой считалась недальновидность Сталина, послужившая причиной трагедии первых дней войны. Однако, подчеркну, что данный план был принят подавляющим большинством членов Генштаба, в число которых входили и будущие маршалы Победы Жуков и Василевский. Кроме того, данная директива была фактически единственным шансом не допустить полномасштабной войны на территории страны, так как численное превосходство вермахта над РККА ни для кого не являлось секретом.

  Также Сталину приписывают настойчивое нежелание поверить в донесения разведчиков и перебежчиков, сообщающих о начале военных действий 22 июня 1941 года. Тут надо заметить, что, согласно данным разведки, война должна была начаться в мае, а потом в начале июня. И это не было ложью. Дело в том, что, утвердив в декабре 1940 года план «Барбаросса», Гитлер несколько раз переносил дату его начала в связи с неготовностью и дезинформацией противника. Так что разверни Советский Союз всеобщую мобилизацию в ответ на сведения о майской дате начала войны, это неминуемо было бы истолковано как агрессия, и Германия получила бы прекрасный повод к войне. При этом совершенно не ясно, как её агрессия была бы истолкована мировым сообществом, возможно, мир воспринял бы её как ответные меры, и Советский Союз лишился бы помощи союзников.

  «Само по себе приведение войск пограничной зоны в боевую готовность является чрезвычайным событием, и его нельзя рассматривать как нечто рядовое в жизни страны и в её международном положении. Некоторые же читатели, не учитывая этого, считают, что, чем раньше были бы приведены Вооружённые Силы в боевую готовность, тем было бы лучше для нас, и делают резкие оценки Сталину за нежелание пойти на такой шаг ещё при первых признаках агрессивных устремлений Германии. Сделан упрёк и мне за то, что я, как они полагали упустил критику в его адрес.

  … Скажу лишь, что преждевременная боевая готовность Вооруженных Сил может принести не меньше вреда, чем запоздание с ней. От враждебной политики соседнего государства до войны нередко бывает дистанция огромного размера» - А. М. Василевский «Дело всей жизни».

  Войны Россия не хотела, и для этого делала всё возможное. Руководство страны войну предвидело, но, скорее всего, не раньше 1942 года. Об этом косвенно говорят планы по перевооружению и оснащению армии, имеющие конечный срок – 1942 год. Но было ли нападение в 4 утра 22 июня неожиданностью? Принято считать, что безусловно. Но я приведу документ, утверждённый Сталиным ещё вечером 21 июня 1941 года, но разосланный в военные округа только в ночь на 22 июня.

  Директива № 1 от 21 июня 1941 года.

  Директива ЗапОВО командующим войсками 3-й, 4-й и 10-й армий 22 июня 1941 г. авторы: Тимошенко, Жуков, Павлов, Фоминых, Климовских

  Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения:

  1. В течение 22-23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

  2. Задача наших войск - не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.

  Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

  ПРИКАЗЫВАЮ:

  а) в течение ночи на 22 июня 1941 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

  б) перед рассветом 22 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно её замаскировать;

  в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

 г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

  д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

  Тимошенко, Жуков, Павлов, Фоминых, Климовских.

  Почему войска не были подняты по тревоге и враг застал их врасплох? Общих для всех частей нормативов действия по тревоге не существует по одной простой причине: есть части постоянной боевой готовности, есть части сокращённого состава, а есть вообще только базы хранения техники и имущества. Кто-то должен уже через полчаса двигаться в район предназначения, кто-то должен быть к этому готов, предположим, через 3, 7, 12, 24 часа. А у кого-то время «Ч» составляет 10-15 дней. Но при получении подобной директивы командный и личный состав должны, как минимум, быть подняты по тревоге, что было сделано далеко не везде.

  Также обращаю ваше внимание на номер директивы – 1. И это в середине года! Из этого следует только одно, что этой директивой уже 21.06.1941 года страна вступала в новое военное время. О каком же неведении Сталина может идти речь? Растерянность – отчасти, но не парализующая. Тогда многие были поражены невиданной мощью удара германских войск по всей линии советской границы, от Северно-Ледовитого океана до Чёрного моря. Моделирование событий, сыгранное Генштабом не раз, не подразумевало подобного варианта. Но растерянность и беспомощность - разные вещи.

  Журнал записи посетителей кабинета И. В. Сталина свидетельствует:

  21 июня – приняты 13 человек, с 18.27 до 23.00. Идёт непрерывное совещание с 19:00 до 23:00, на котором присутствует обязательная тройка Сталина: Молотов, Маленков, Берия - и приглашаются председатель Госплана, нарком обороны, начальник Генерального штаба, нарком ВМФ и, конечно, зам. наркома обороны, начальник ГЛАВПУРа. По составу участников ясно, что люди собрались не выпить-закусить, хотя 21 июня 1941 года и была суббота.

  22 июня – в кабинете Сталина шло непрерывное совещание, о чём говорит «Журнал посещений…», начавшееся в 5 час. 45 мин. утра и закончившееся в 16 час. 45 мин. с 20-минутным перерывом от 12 час. 05 мин. до 12час. 25 мин. Всего через этот кабинет в тот день прошло 29 человек.

  Отсутствие посетителей не означало конец рабочего дня, в это время было множество телефонных обсуждений, диктовка секретарю записок и распоряжений, работа с документами.

  «Растерялся – нельзя сказать, переживал – да, но не показывал наружу. Свои трудности у Сталина были, безусловно. Что не переживал – нелепо. Но его изображают не таким, каким он был, – как кающегося грешника его изображают! Ну, это абсурд, конечно. Все эти дни и ночи, он, как всегда, работал, некогда ему было теряться или дар речи терять. (Знаменитый полярный летчик Герой Советского Союза М. В. Водопьянов поведал мне, что 22 июня 1941 года, узнав о начале войны, он прилетел на гидросамолете с Севера в Москву, приводнился в Химках и сразу же поехал в Кремль. Его принял Сталин. Водопьянов предложил осуществить налёт наших бомбардировщиков на фашистскую Германию.

  – Как вы это себе представляете? – спросил Сталин и подошёл к карте.

  Водопьянов провёл линию от Москвы до Берлина

  – А не лучше ли отсюда? – сказал Сталин и показал на острова на Балтийском море.

  Это было в первый день войны… – Ф. Ч.)» - Феликс Чуев «Сто сорок бесед с Молотовым».

  В то время мало кто до конца осознавал, какой силы удар обрушился на страну. Чтобы выдержать его, нужны были величайшее напряжение, всемерное использование материальных, духовных и военных возможностей страны, перестройка экономики на военный лад, мобилизация людских резервов для нужд фронта и народного хозяйства; требовалось эвакуировать промышленные предприятия и население из приграничных фронту районов и решать великое множество других вопросов, которые возникали непрерывно.

  8 августа совместным постановлением ГКО (Государственный Комитет обороны, образованный в первые дни войны) и Центрального комитета ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин был назначен Верховным главнокомандующим Вооруженными Силами Советского Союза. Ставка Верховного командования при этом была преобразована в ставку Верховного главнокомандования. И эта должность не была формальной. Вся информация с фронтов и тыла стекалась в одни руки, сортировалась, анализировалась, дополнялась и направлялась адресатам. Здесь, в Ставке, под руководством Верховного рассматривались тактические вопросы и вырабатывалась стратегия. Василевский, уже во времена Хрущёва, вспоминал: «Хочу дополнительно сказать несколько слов о И. В. Сталине как Верховном главнокомандующем… Оправданно ли было то, что Сталин возглавил Верховное командование? Ведь он не был профессиональным военным деятелем. Безусловно, оправданно… По моему глубокому убеждению, И. В. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны… и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне…»

  В годы войны проявилась основная черта Сталина – требовательность к себе и окружающим. Контроль за исполнением даваемых поручений был абсолютен. Каждый знал, что его обязательно спросят, и не раз, о том, как выполняется полученное задание. Выполнение различных постановлений и решений начинали немедленно, не ожидая их оформления. «Радуясь тому или иному успеху, назавтра он рассматривал этот успех уже как нечто само собой разумеющееся, а послезавтра «виновника» успеха спрашивал, что тот думает делать дальше. Таким образом, почивать на лаврах любому, даже весьма авторитетному товарищу, не удавалось. Сталин, воздав должное человеку, который совершил что-то важное, подталкивал его делать дальнейшие шаги. Эта характерная черта не позволяла людям самоуспокаиваться и топтаться на месте. Каждый также знал, что ответит сполна, несмотря ни на какие заслуги, если он мог что-либо сделать, но не сделал. Всяческие отговорки, которые у нас, к сожалению, всегда находятся, для Сталина не имели никакого значения. Если же человек в чём-то ошибся, но пришёл и сам сказал прямо обо всём, как бы тяжелы ни были последствия ошибки, никогда за этим не следовало наказание. Но горе было тому, кто брался что-то сделать и не делал, а пускался во всякого рода объяснения. Такой человек сразу лишался своего поста. Болтунов Сталин не терпел. Не раз слышал я от него, что человек, который не держит своего слова, не имеет лица. О таких людях он говорил с презрением. И наоборот, хозяева своего слова пользовались его уважением. Он заботился о них, заботился об их семьях, хотя никогда об этом не говорил и этого не подчеркивал. Он мог работать круглые сутки и требовал работы и от других. Кто выдерживал, тот работал. Кто не выдерживал, - уходил» - А. Е. Голованов, главный маршал авиации СССР.

  «Сталин относился к той категории людей, которые никогда не позволяли тревоге, вызванной теми или иными неудачами на фронте, заслонить трезвый учёт обстановки, веру в силы и возможности партии коммунистов, народа, его вооруженных сил. Патриотизм советских людей, их священный гнев в отношении фашистских захватчиков вселяли в партию, ее Центральный Комитет, в Сталина уверенность в конечной победе над врагом. Без этого победа не стала бы возможной.

  Позже выяснилось, что напряжение и колоссальные трудности военного времени не могли не подточить физические силы Сталина. И приходится лишь удивляться тому, что, несмотря на работу, которая, конечно, изнуряла его, Сталин дожил до Победы» - А. А. Громыко.

  Автор специально большую часть статьи уделил обстоятельствам начала войны, так как они более других обсуждаются, и в этой трагедии принято обвинять одного человека. Не имея цели обелить Сталина и свалить вину на других, я считаю, что это был общий просчёт, основанный на устаревшем понимании военной тактики и стратегии, плюс понимание руководства страны о неготовности к ведению полномасштабной войны и, как результат, попытки (часто успешные) оттянуть необратимое.

  Критики Сталина, исследующие его роль в Великой Отечественной войне, двигаются по однажды проторенной дорожке, руководствуясь постулатами, – в поражениях виноват Сталин, а победы были совершенны вопреки ему. Не надо изучать логику, чтобы понимать, что это два взаимоисключающих посыла, образовывающих ложный силлогизм. Ведь если Сталин виновник поражений, то из этого следует, что он их планировал, его слушались и исполняли приказанное беспрекословно, а если побеждали вопреки ему, то значит, не слушались и не исполняли. Уже исходя из этого, можно прекратить исследование вопроса о роли Верховного Главнокомандующего в войне, - ответ очевиден. Сталин, как правитель страны, облечённый самым главным (нет, не только властью, как принято считать сегодня) – ответственностью, безусловно творец поражений и побед. Он допустил врага под Москву, но он же хладнокровно её отстоял и организовал контрнаступление, его промахи привели немцев к Сталинграду, и его стратегия победила, уничтожив и пленив целую 6 армию во главе с фельдмаршалом Паулюсом. Его руководство ощущали бойцы и танкисты на Курской дуге, по его замыслу планировали и осуществили операцию «Багратион», и штурмовали Берлин в апреле-мае 45 года. При этом были рядом талантливые полководцы, разрабатывающие планы и реализовывающие их, были миллионы честных и самоотверженных красноармейцев и тружеников тыла, которые, подчиняясь единому порыву и замыслу, ковали Победу. Но был и тот, которому верили! Люди не сомневались в словах и поступках своего лидера, и этот факт оказался решающим.

  Много изменилось за эти четыре года, изменилась армия, надев царские погоны и вернув звания, тем самым продемонстрировав преемственность прежним вековым традициям. Россия вернула былое могущество и заняла позиции одной из трёх лидирующих в мире держав. Был избран патриарх, вновь были открыты некоторые монастыри (89) и приходы (от 150 перед началом войны до 8800 к 51 году). Этот шаг Сталин сделал в конце 1943 года, когда уже отгрохотала битва под Москвой, под Сталинградом удалось кардинально изменить положение, на всех фронтах наметилось оживление, начиналось наступление наших войск почти по всей линии соприкосновения. Согласитесь, что в данных обстоятельствах поступок совсем не похожий на паническую попытку поиска помощи у народа любой ценой. Видится здесь, скорее всего, взвешенное решение, продиктованное не холодным расчётом, а иными соображениями.

  Территории, отчуждённые Брестским миром, были возвращены, к ним добавилась Калининградская область и часть Западной Украины. Ни одно из государств-агрессоров не было порабощено или колонизировано, самостоятельность многих стран состоялась, в основном, благодаря политике Советского Союза. И это отчётливо явствует из протоколов Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций. Мир получил передышку на целые десятилетия. Более полувека глобального перемирия до тех пор, пока наша страна была сверхдержавой.

назад