Прости, меня мама!

Ада Финкель 27.11.2015

Прости, меня мама!

В тот день, когда ты умерла, жизнь не остановилась, мир не исчез – просто, тебя не стало. Много лет думаю, как я могла упустить, не почувствовать. А может, не хотела? Помню, как в тот вечер мне позвонили и сказали, что тебе не могут дозвониться. С утра сердце щемило. Но никаких мыслей не появилось. Всего два дня. Два чертовых дня, я отсутствовала в городе. Помню, как бежала по заснеженному полю к трассе в вечернем платье, ломая каблуки. Ты меня не слышала, а я тебя звала, утопая в грязи. Я молила Бога, чтобы ты меня дождалась. Трасса, машины, шум и люди. Плохо помню. Запомнила лицо водителя, к машине которого я упала, выбежав с поля. Вечернее платье грязное, растрепанная и без верхней одежды. Он хотел меня тогда в полицию отвезти, но в слезах, как-то рассказала ему. Понял. Повёз. Темнота трассы. Фары машин, ослепляющие глаза. Вбежала в подъезд и не могу идти. Ноги не слушаются. Сердце страшно сжалось. Падаю в лифте. Подхожу к двери. Звоню, стучу. Тихо. Этот стук в дверь, несколько лет уже стоит в ушах. Вызываю полицию. Голос дрожит, говорить не могу. Прошу соседей через балкон перелезть. Кричат, что я сумасшедшая, балкон застеклен и все твои окна закрыты.

Помнишь, ты всегда меня учила быть сильной и оставаться истиной женщиной, чтобы не произошло? Я хорошо усвоила этот урок. Но вот господа полицейские, не знали об этом уроке. Мама, они на меня набросились только потому, что я держалась, как им казалось спокойно. При параде и под парами шампанского…. По какому случаю праздник? – говорили они мне. Они как будто не видели, что платье мое было в грязи, каблуки сломанные, волосы растрепанные. Мама, мне было больно и страшно. Они, пока ждали МЧС, намекали на мою театральную постановку. Нет, не намекали, а прямым текстом говорили. Страшные минуты, мама, когда ждешь и не знаешь, чего.

Жизнь – река. Бурная такая. В водовороте этой реки стараешься не уйти под воду. А какой ценой?! Не важно. Помню все твои уроки жизни. Как готовила меня держаться на воде. Но что-то упустила все-таки. Не стала той…. А, какой? Дочек учу всему тому, чему ты меня учила. Не хочу, чтобы из них выросли бездушные куклы. Смотрю по сторонам, и ужас охватывает. Женщины торжественно, но без почестей хоронят свое начало. Заснула на родительском собрании в детском саду, а они давай меня жалеть: - Бедняжка, как только справляется?

А почему жалеют? Я счастливый человек. Я мама. У меня есть дети. Я создаю для них мир…. Ты бы поняла меня, мама. Иногда сажусь на подоконник, когда дети спят, и вспоминаю, как ты учила меня всяким премудростям. Помнишь, как ты говорила, что женщина может всю жизнь прожить во дворце, с армией слуг, но кашу из топора должна уметь готовить. Я могу, мама. Я все могу. Хочется поплакать, а слез уже не осталось. Все растворились в море жизненных обид. А иногда хочется пожалеть себя, пока никто не видит. Утром выхожу из душа, пью кофе и надеваю маску, под которой уже много лет прячу душу, как тайну. Улыбка и шутки, даже когда хочется кричать от боли. Видишь, мама, я прилежная ученица.

Каждый раз, прокручивая тот день, не могу себя простить. Хорошо помню звук вскрывающейся двери. Пытаюсь войти, но меня отталкивают полицейские. Еще минута, которая похожа на ожидание казни. Разрешают войти. Не могу. Страшно. Понимаю, что у них просить помощь бесполезно. Нахожу в себе силы и вхожу в квартиру. Иду по коридору. В кухне горит свет. Вхожу. Ужас сковывает все тело.

Помнишь, когда мне было семнадцать. Я после выпускного, с Артёмом Страховым в Сокольники сбежала, а тебе сказала, что у Юли была, со всем классом. Ты же знала. Все знала. Еще от папы скрыла. Знала, что было бы, если бы он узнал. Помню, как ты посмотрела на меня тогда, и с улыбкой сказала, чтобы я глаза свои спрятала - светились сильно. Первый поцелуй, от которого кружилась голова. Первое признание в любви. Первые грезы. Девчонка и мальчишка, держась за руки, бродили всю ночь. Он робко меня обнимал, когда увидел, что я замерзла. Все так невинно и даже наивно. Наверное, это был самый счастливый день. А ты мне, тогда говорила, что все это ерунда. Мы еще дети. А Ромео и Джульетта – сказка, придуманная для инфантильных людей.

Бегу в круговороте жизни. Спешу всё время, боясь чего-то не успеть. Все на бегу. Теряем чего-то и даже кого-то, но продолжаем этот немыслимый кросс. Звонит подруга, говорит - надо в церковь сходить. Иду. Молитв не помню. Стою у иконы и понимаю, что мысли где-то далеко. Не могу расслабиться, забыться. Помолиться толком не получается. В голове вихрь мыслей, список дел и всего того, что уносит в бурном водовороте. Звонит телефон. Опять бегу. Стоп. Записки не отдала. Возвращаюсь в церковь. Бег, все время бег. Любим, работаем и даже думаем не останавливаясь. Понимаешь, что надо остановиться и передохнуть, но не получается. Детям надо многое. Лучшие вещи, игрушки и всякое разное. Чувствуешь себя не полноценной, когда чего-то не можешь оплатить. А надо ли им все это для счастья? Может их просто надо любить? А вещи, они всего лишь отговорка для себя? Загружаюсь работой. Понимаю, что спать не придётся. Знаю, чтобы ты сказала: - всех денег не заработать, а себя надо беречь. А что делать, мама, надо. Дети. Обещала дом построить; на море летом. Надо доказать им свою любовь. А может себе, что могу…?

Кофе, энергетики, никотин и несколько суток без сна. Ставлю машину в гараж. А в голове только одно: - надо оплатить учебу детям, купить им вещи на зиму, машину на технический осмотр, что-то еще... Сильная боль в груди. Провал и тишина. Темно. Нечем дышать. Потом вижу свет. Лежу, смотрю в потолок. Холодный гараж. Я поняла, мама, что ты тогда чувствовала, когда лежала на полу в кухне, одна. Мысли в моей голове уже другие. Страшно, но не за себя. Страх, что, если не встану, детей в детский дом отправят. Нет. Только не это. Опять провал. Темно и тихо. Вижу тебя мама. Молодая и красивая. Как в далеком детстве. Хочу подойти к тебе, но ты уходишь. Как всегда, в моих снах. Господи это не сон. Слышу голоса. Что-то обо мне говорят. Кто-то говорит, что не даст мне умереть. Молодая очень. Льстит или паспорт не видел. Где я? Мама? Где ты?

В тот день, когда я увидела тебя, лежащей на полу, что-то случилось со мной. Твое сознание было где-то далеко. Ты называла меня именем твоей свекрови. Помнишь? Да, я похожа на Людмилу, я знаю. Но почему меня не было рядом с тобой? Как я могла оставить тебя тогда? Прости, меня мама! Помню врачей, которые не пустили меня в реанимацию. Я молила их, стоя на коленях. Мои истошные мольбы и слезы не подействовали на них. Ты умерла в одиночестве. Тихо. В одиночестве. Я помню, ты обещала, что без отца долго не проживешь. Ты ушла к нему. Всю жизнь ты была рядом с ним. Оберегала, любила и охраняла ваш очаг. Ты учила меня тому же, и я оберегаю свой очаг, мама. Помоги мне мама. Не хочу сейчас. Я нужна им.

Открываю глаза. На меня смотрит врач. Понимаю, что жива. Первый вопрос о детях. Паника. Хочу домой. Сбегу. Точно. Не впервой. Врач садится рядом с кроватью и начинает мне рассказывать, что произошло. Не слушаю. Не хочу. Прошу только позвонить. И вдруг, отчетливо слышу фразу: - «В следующий раз не спасут». Стоп. Как? Это не честно. Господи, мама, скажи ты этим идиотам, что так нельзя пугать. Забыла, тебя нет рядом. Это был сон. Слушаю врача внимательно. Понимаю. Появляется мысль. Всего одна, даже странно: - «Вот она вынужденная остановка». Пришло время, чтобы передохнуть и набраться сил. Как раньше в голову это не пришло? Так хотим успеть жить, что жизнь пролетает мимо, а мы этого и не замечаем. Звоню домой. Старший сын, стойко выносит мое отсутствие. Объясняю младшему сыну, что в больнице. И слышу тихое всхлипывание. Говорю ему, чтобы не плакал, что он мужчина. А он тихо, сквозь слезы говорит, что он не хочет новый конструктор. Он ему не нужен. Он хочет, чтобы я ему пообещала, что не умру. Никогда. Плачу. Слезы еще остались у меня. Значит живая. Дочки в трубку кричат, что любят меня сильнее всего на свете. Хорошая остановка. Им не нужен весь этот ничтожный мусор, ради которого мы так надрываемся, думая о нем, как о жизненной необходимости. Им нужна я. Их мама.

Спрашиваю о том, кто меня нашёл. Говорят, что охранник в гараже заподозрил что-то неладное, когда я долго не выходила из бокса. Господи, чужой человек, заподозрил. А я, родная дочь, не заподозрила, не почувствовала. Прости, меня мама! Но теперь я знаю, что ты всегда со мной рядом.

Прости, меня мама!

Задать вопрос

Спасибо!