• Главная
• Разделы журнала
• Общество
• Школа: дом, где раскрываются сердца

Школа: дом, где раскрываются сердца

Елена Фёдорова 1.10.2014

Елена Фёдорова 1.10.2014

Школа: Дом, где раскрываются сердца

«Нужно меняться, чтобы стать человеком,

и нужно быть неизменным, чтобы оставаться им».

А. Иванов. «Географ глобус пропил»

  Наша жизнь меняется. Меняемся и мы вместе с ней. Но этот закон не абсолютен, ведь что-то должно оставаться неизменным. То, что делает человека человеком.

  Моя судьба так сложилась, что тема школы для меня – и личная, и профессиональная. После окончания 11 класса я пошла в педагогический институт, на факультет иностранных языков. А потом вернулась в родную школу уже в новом качестве. В этой же школе больше двадцати лет работает мой муж. В ней учится мой старший сын. Скажем так, эмпирического материала для сравнений и выводов теперь у меня вполне достаточно.

  Школа, в которой я училась и работаю, – хорошая школа. С неравнодушными учителями и разнообразными традициями. Какие-то из этих традиций уже в прошлом, какие-то появились недавно, но самое главное – они существуют, и школьная жизнь уроками не ограничивается. Был когда-то конкурс весёлых и находчивых, в котором участвовали не только школьники, но и выпускники, и родители, и учителя. Борьба была бескомпромиссной – и жюри часто оказывалось перед очень непростым выбором. Юмор действительно – один из действенных способов освобождения, преодоления границ привычных социальных ролей, а в конечном итоге – путь к сближению и пониманию друг друга.

  Существует и сейчас, хотя и в изменённом виде, неделя театра – каждый класс имеет возможность поставить на школьной сцене спектакль. Конечно, смысл здесь не только в результате, посмотреть который приглашают в том числе родственников, но и в процессе – в подготовке, распределении ролей, репетициях, работе над декорациями, обсуждении режиссерских решений. Такое неформальное общение открывает в привычном – новое: умница-отличница оказывается озорной хохотушкой, молчун – артистичным рассказчиком, троечник – замечательным художником-декоратором… А учитель – талантливым режиссером и организатором. То есть личность каждого начинает светиться, словно очищенная от будничных рамок ежедневных обязанностей. И потом, когда после праздника возвращается обычный учебный процесс, эти открытия уже никуда не спрятать, не затушевать – они словно мерцают сквозь задания-объяснения-контрольные-вопросы-ответы. И уроки начинают звучать по-другому – по-человечески тепло.

  Традиционная новогодняя сказка объединяет ребят разного возраста для того, чтобы совместными усилиями подарить окружающим ощущение и ожидание чуда. Праздник Масленицы позволяет окунуться в атмосферу народного веселья через традиционные русские конкурсы на силу, ловкость, выносливость и смекалку; такое прощание с зимой запоминается надолго и вспоминается с удовольствием. Туристический слёт и дальние экспедиции, интеллектуальные конкурсы, участие в конференциях, походы в театры и музеи – эти события и мероприятия дают возможность по-новому взглянуть на традиционную «вертикальную» модель «ученик-учитель». Упаси Бог, конечно, делать эти отношения «горизонтальными», но разглядеть за социальными ролями человеческие лица крайне полезно для того, чтобы научиться доверять друг другу. Естественно, это непростое испытание – для учителя, прежде всего. Он обязан быть не только хорошим профессионалом в своей предметной области, но и интересным человеком. То есть скрыть свою неполноценность за надутым видом всезнайки при таком раскладе уже не получится. Но ведь никто и не обещал легкой жизни тем, кто идет в профессию. Почетную и уважаемую, к сожалению, больше на словах, чем на деле. Но, по сути, – по-прежнему самую интересную и нужную на свете. 

  Другими словами, общая жизнь в этом особом пространстве школы всегда строилась по законам нормального живого общения, соединяла взрослого и ребенка незримыми и очень важными узами – взаимной ответственности. Прирученности, если угодно. Передача жизненного опыта или знания или просто умения радоваться миру  происходила непосредственно, так сказать, через прикосновение. Здесь необходима именно взаимность – без нее не состоится обмен человечностью.

  Этот мир может оказаться очень незащищённым под натиском формализации и прагматизации нашего образования. Чего стоит уже внедренное в массовое сознание убеждение: учить нужно лишь тому, что пригодится в жизни. Причём современный подросток (и его родители) может понять это вполне буквально: если я собираюсь стать креативным менеджером, зачем мне знать историю России? Зачем читать полторы тысячи страниц  «Войны и мира», если я буду работать в нефтегазовой отрасли? К чему алгебра с геометрией, если я планирую покорять модельный бизнес? И вот это ЗАЧЕМ из уст школьника – а точнее, «получателя образовательных услуг» – ставит нас, учителей, в очень логичный тупик. Потому что в этой системе координат клиент всегда прав. И если он не хочет получать навязанные услуги, он вправе выбрать то, что ему интересно. Так и возникает пресловутая индивидуальная образовательная траектория. И так исчезает образование, ибо фундаментальные знания нужны не для чего-то конкретного. Они просто – нужны. Это аксиома. Закон Ньютона не обязан вызывать интерес. Как и таблица умножения. Какие-то вещи юный человек должен принимать на веру – в конце концов, достоверно судить о том,  что пригодилось в жизни, можно только прожив ее. Загадывать дело неблагодарное.

  А уж о воспитательном аспекте в подобной логике «успешности» и «конкурентоспособности» вообще как-то неприлично и говорить. Потому что ни одна из школьных дисциплин не учит быть эгоистом и прокладывать путь к успеху по головам неудачливых соперников. И вся русская классика так и не предложила современникам более или менее убедительного положительного героя-дельца. А Павел Иванович Чичиков (как собственно, и Митрофанушка, и многие другие) – это скорее, не ориентир, а предупреждение. Может быть, поэтому литературу так упорно изгоняют из нашей школьной жизни, то сокращая часы, то делая необязательным экзамен, то объединяя с русским языком… А когда, словно спохватившись, чиновники всех уровней начинают говорить о духовно-нравственном и патриотическом воспитании, то чаще всего получается профанация, вызывающая у детей стойкое отвращение к тем вечным истинам, которые нужно открывать вместе с ними, а не декларировать или навязывать.

  Почему-то так случилось, что школа в общественном сознании превращается в некие подготовительные курсы к жизни. Но ведь и всю жизнь можно прожить, так и не начав – жить. И  внешние требования к школе сейчас именно такие – неважен процесс, давай результат. Средний балл ЕГЭ, уровень поступаемости в вуз… и всё. Потому что другие результаты не посчитать и не измерить. Значит ли, что они не важны? Но ведь «самого главного глазами не увидишь». А самое главное происходит в процессе. В этом незримом для посторонних наблюдателей^[1] общении – передаче. Да, в передаче знаний. Нет ничего позорного или недостойного в роли «транслятора», как презрительно называют это инноваторы. Просто это далеко не единственная роль настоящего учителя. Помощник и собеседник. Старший друг и сотрудник в совместном открытии вечных истин. Но сейчас его хотят заставить играть в какие-то другие игры. Завалив кучей отчетных и обязательных для заполнения бумажек. Внедряя в эти «документы» какой-то выморочный инопланетный язык: ФГОС, УУД, метапредметность, компетентность… Возникает ощущение, что современный учитель обязан демонстрировать все, кроме главного – знания предмета и умения его преподавать. Это, судя по всему, никого из чиновников не интересует.

  А самый показательный из «лингвистических экспериментов» – замена «учащихся» на «обучающихся». Им учитель не нужен – им нужен обучитель. Правда, это звучит как дрессировщик и тем самым невольно выдает замысел. Поэтому можно использовать довольно банальный прием: заимствовать иностранное словечко – тьютор, например. Он, вооружившись известной якобы китайской мудростью про рыбу и удочку, будет раздавать удочки всем подряд. И все буду сами получать знания, овладевать компетенциями, стремиться к самосовершенствованию (в смысле – самообогащению), будут расти самостоятельными, конкурентноспособными (не забывая про толерантность, конечно) – и построят нам новую Россию. Точнее, уже не нам, а себе… А может, и не себе даже? Страшно представить.

  Школа останется школой, пока в ней есть учителя и дети. Не обучители и обучающиеся. Пока в ней все еще работает то поколение учителей, которое заканчивало полноценные педагогические вузы, а не бакалавриатские курсы. Пока преемственность передается и поддерживается. Пока успех образования измеряется не в зарплатах выпускников, а в их желании найти любой повод, чтобы вернуться в любимую школу и пообщаться с родными людьми. Пока существует еще в сфере «образовательных услуг» главная роскошь – счастье человеческого общения.

  Хрупкое счастье.

                                                                                             Е. Ф.

назад